. И не потому, что любит его, а из желания отомстить мне. А отомстить он мне сможет. Я как в силках, Фернандо. Чем больше буду дергаться, пытаясь высвободиться, тем сильнее запутаюсь.
– Мы не сдадимся, Эля, – горячо зашептал он, беря ее озябшую руку в свою горячую широкую ладонь. Кольцо, которое по-прежнему опоясывало его палец, вдруг больно впилось ей в ребро ладони, словно противореча словам Фернандо. – Не бойся! Хороший адвокат нам поможет.
– Как испанский адвокат поможет нам, с российским законодательством? Да и против психопата со связями и деньгами, которому плевать на законы, что он сможет сделать? – скептически наморщила нос Эля. Но затем улыбнулась, потому что напор Фернандо ей нравился, он внушал уверенность и немного развеивал сгущающиеся тучи печали и тревоги.
– Надо не сдаваться, Эля. Мы что-нибудь придумаем. Для начала я поговорю с Патрисией. Ей будет больно. Но я надеюсь на ее понимание. Она не будет со мной счастлива так, как того заслуживает. А я – с ней.
– Обычно женатые мужчины, встретив другую женщину, дают ей много обещаний и надежд, но оттягивают момент разговора с законной супругой, – горько усмехнулась Эля. – Мне не хочется оказаться в подобной ситуации.
– И не окажешься! С Пат я поговорю в тот же день, как вернусь домой. Тебе холодно? – обеспокоенно спросил Фернандо, заметив, что Эля поежилась. – Ты не заболела? Тут вроде жарко. Но в такую холодную осень легко простыть.
– Я не простыла, Фернандо, – мотнула она головой. Как объяснить ему, что холод вызван тревогой и неясным предчувствием чего-то нехорошего. Будто вновь поднимался утихший было ураганный ветер, готовый разнести по бревнышкам ее только что построенный домик счастья. Все временно. Нет ничего постоянного – это она поняла сейчас вдруг с ясной жестокостью.
– Как жаль, что мы с тобой встретились так поздно, Фернандо.
– Не надо жалеть об этом. Главное – мы встретились. И об ошибках тоже жалеть не нужно. Потому что это не ошибки – это опыт. Я читал в одной из книг, которые так любит Пат – про все эти аутотренинги, как стать счастливым и ни о чем не жалеть, – так вот, я читал, что у нас в жизни случаются развилки, когда нужно принимать серьезные решения. И наш выбор влияет на реальность. Но рано или поздно мы должны прийти к чему-то предопределенному. Разные пути, разный опыт через разные события, но одно место назначения, понимаешь? А бывает, что пути вдруг сходятся в одной точке гораздо раньше.
– Как железнодорожные пути, – поняла Эля.
– Да-да, именно.
– Почему они сходятся, Фернандо?
– Не знаю. Может, не почему, а для чего?
– Чтобы исправить ошибки?
– Ошибок нет, Эля, – досадливо поморщился мужчина. – Есть только разный опыт.
– Ты хочешь сказать, что мы никогда не ошибаемся?
– Мы думаем, что ошибаемся. На самом деле набираем опыт. Представь себе, что тебе нужно добраться из одного города в другой. Ты вольна решать, каким транспортом и по какой дороге. Автобусом, машиной, самолетом, поездом, то есть поехать ли по железной дороге, автотрассе или добраться по небу. В каждом случае ты приобретешь разный опыт. Но твоя цель – нужный город.
– А может, цель не город, а как раз опыт? – возразила Эля.
– Может, и так…
– Фернандо, мне пора! – всполошилась она, взглянув на настенные часы. – Еще чуть-чуть, и я опоздаю за сыном!
– Поехали вместе, – вдруг предложил он. – Ты сама сказала, что хочешь нас познакомить. Зачем ждать до завтра?
Она немного поколебалась, но, решив, что он прав, согласилась:
– Поехали!
Светофор на той стороне улицы мигнул пешеходам красным. И по широкому шоссейному полотну хлынул стремительной горной рекой поток разномастных машин. Зашуршали по асфальту шины, слилось в разноголосый хор гудение моторов, в котором то и дело звучали диссонансные ноты горластых байков и басовитых грузовиков. Фернандо притянул к себе балансирующую на самом краю бордюра, отделяющего тротуар от шоссе, Элю и обнял ее.
– Не стой так близко к дороге, – проворчал он, целуя ее в висок. Она хотела отшутиться, поддразнить его, кокетничая, но слова так и оказались не произнесенными, оборванные хлестким окликом:
– Эли!
Она, еще не увидев приближающегося к ним размашистыми сердитыми шагами мужчину в дорогом пальто, дернулась и инстинктивно высвободилась из-под руки Фернандо. Первым порывом ее было ринуться в убийственную реку машин в стремлении перебраться на другой берег, но она, побледнев, повернулась к подошедшему к ним мужчине.
– Ну, здравствуй, – ухмыльнулся Сергей. – Вот так встреча! Давно не виделись, как говорится. Ну как, жива-здорова? Счастлива, вижу!
Он протянул руку и собственнически цапнул Элю за руку. Его пальцы стальными наручниками обхватили ее запястье, заставив девушку вскрикнуть от боли и ужаса. В глазах потемнело, шум машин внезапно стих, будто некто выключил звук на многоголосой улице. Эля слышала только ненавистный голос человека, которого смертельно боялась.
– Как там наш Тихон поживает? Ты же, сучка, его от меня прячешь!
– Эля, кто это? – заволновался на своем языке Фернандо, глядя с тревогой то на нее, то на незнакомого мужчину. Не имея возможности заступиться за Элю на понятном мужчине языке, Фернандо молча попытался разжать его пальцы, сжимающие запястье девушки.
– Эй, а ты кто? Пугало лохматое! – повернулся к нему с усмешкой Сергей. – Элька, у тебя что, совсем вкуса нет? В любовники какого-то цыгана выбрала. Да, впрочем, кто на тебя еще позарится! – Он коротко хохотнул, а затем рявкнул: – Вот что, шалава, кончились гульки-побегушки! Иди в машину! Едем за Тихоном, а потом – домой! Разговор у нас с тобой долгий будет. Или, наоборот, короткий. Очень короткий, Элечка.
– Можем и здесь поговорить! – вскинула она голову, наполняясь неожиданной смелостью. Недавний разговор с Фернандо, его решимость, желание быть с ней придали ей уверенности и нашептали верное решение. Да, конечно! Вот он – узел. Нужно не растягивать веревки в надежде, что они когда-нибудь сами развяжутся, а разрубить его. Сейчас. – Никуда я с тобой не поеду! Встретимся в суде. Я подаю на развод!
В глазах оторопевшего в первый момент Сергея огнем полыхнула ненависть. Процедив сквозь зубы непечатное слово, он дернул Элю за руку так, что она опять вскрикнула. Не обращая внимания на глазевших на них прохожих и на поднимающийся в ее защиту ропот, Сергей поволок девушку за собой к припаркованному у обочины черному «Мерседесу».
– Спокойно, господа! Спокойно, – поднял он свободную руку, призывая возмущенные голоса утихнуть. – Муж я ее! Вот, с любовником женушку-шалаву выследил, ага! Домой везу, стыдить и разговоры воспитательные вести. Мужи…
Он не договорил, сбитый на землю набросившимся на него сзади Фернандо. От неожиданности Сергей выпустил руку упавшей рядом с ним на колени Эли. И в ту же секунду Сергей и Фернандо сцепились в один шипящий и выкрикивающий угрозы на двух языках клубок. Закричала Эля, прося вызвать полицию. Но равнодушный к ее мольбам светофор уже мигнул зеленым глазом, и большая часть пешеходов, предпочитавших не вмешиваться, поспешила на другой берег.
– Сергей! Отпусти его! Прошу тебя! Я поеду с тобой! Отпусти! – запричитала Эля, увидев, что Сергей подмял под себя Фернандо, который вначале одерживал верх. Но муж ее и не слышал, оглушенный ненавистью и раздразненный, будто хищник запахом первой крови. Он наносил Фернандо удар за ударом, вкладывая в них всю свою злость и ненависть к жене. Эля, крича, потянула Сергея за пальто. Но он лягнул ее ногой, попав в живот. Эля, охнув, отлетела в сторону.
– Да что ж ты за зверь такой?! Женщину – ногой?! – заголосила незнакомая пожилая женщина. – Полицию! Полицию вызовите!
Рослый мужчина, который еще оставался на этом берегу, встрепенулся-опомнился и заклацал кнопками сотового. Один из двух парнишек-подростков наставил на дерущихся камеру мобильного.
– Да вы что творите?! – закричала та же женщина. – Снимать надумали!
– А че тут такого? – возмутился один из подростков ломающимся баском.
– А может, мы для полиции! Свидетельство снимаем, – защитил своего друга второй паренек.
Дерущиеся тем временем опасно приблизились к бордюру, отделявшему проезжую часть от тротуара. Эля, забыв о собственной боли и опасности, ринулась опять к ним. Теперь Фернандо одерживал верх. Ему удалось не только подняться на ноги, но и, стоя спиной к дороге, отражать удары Сергея.
– Эй, куда! Зашибут же! – удержал Элю мужчина, звонивший в полицию.
– Помогите же ему! – закричала она.
– Кому, девушка? Вашему мужу или любовнику? – ухмыльнулся прохожий, однако шагнул к дерущимся. И в тот момент, когда Фернандо уже, изловчившись, захватил противника с намерением повалить его на землю и удерживать до приезда полиции, Сергей с силой боднул его в живот. Эля увидела, как светофор вновь мелькнул красным глазом, закрывая пешеходам проход. Рыкнули моторы. Фернандо нелепо взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и шагнул на проезжую часть в тот момент, когда автомобили в первом ряду рванули с места. За ним следом по инерции вылетел на дорогу Сергей. Завизжали тормоза, заглушая короткий звук удара и сливаясь с пронзительным женским криком. Кто-то рядом с пригвожденной к месту ужасом Эли выругался сочным басом, где-то вдалеке послышалась сирена опоздавшей на вызов полицейской машины. Засуетились-задергались очевидцы-марионетки, стекаясь по велению любопытства-кукловода в один поток и выплескиваясь на дорогу, по которой уже бегал перед тупыми носами вставших автомобилей кто-то из водителей, размахивая предупреждающе руками для задних рядов машин.
Вокруг Эли, косвенной убийцы, моментально образовался вакуум. Она сидела одна на опустевшем тротуаре, закрыв глаза ладонями, и словно безумная маятником раскачивалась из стороны в сторону.
Нора
Несмотря на занятость днем в выставочном центре, Нора не могла не думать о разговоре с Фернандо и о том странном происшествии в отеле, случившемся накануне открытия конгресса. И хотя она несколько раз встретилась с Ильей Зурабовичем и общалась с ним по организационным вопросам, так и не решилась поговорить с доктором о его двойном появлении в отеле. А Илья Зурабович вел себя как ни в чем не бывало, ничем не давая понять, что произошло что-то малообъяснимое. Будто и правда приехал в воскресенье, а не поздним субботним вечером. Еще занозой где-то глубоко, то заживая, то вновь воспаляясь, сидела мысль, что она упустила в разговоре с Фернандо что-то важное. Что-то мужчина хотел ей сказать, но не договорил в надежде, что Нора сама догадается. Но днем ее всецело поглощала работа, и проанализировать разговор спокойно не было возможности. А поздними вечерами, когда Нора наконец добиралась до своего номера, от усталости мысли ворочались как проржавевшие шестеренки старого механизма, со скрипом, натужно, рывками. Дрейфуя по зыбкой ряби наваливающейся на нее дремы, девушка пыталась понять, что так беспокоило ее и что важного она упустила. Но проваливалась в сон раньше, чем успевала додумать мысль до конца. А дальше ее сновидения наполнялись ветрами, звоном разбивающихся стекол и образами, которые заставляли метаться в казенной хрусткой постели и стонать. Но после пробуждения видения рассеивались как утренний туман, оставляя после себя беспокойство и предчувс