– Не может быть, – произнес он, темнея лицом.
– Может! Она указала на меня как на зачинщицу. Примерно так. – Пайпер махнула рукой. – Впрочем, все в порядке. Мы все еще подруги. Я просто не могу доверять ей или рассказывать что-то важное.
Казалось, он изо всех сил сосредоточился на том, что она говорила.
– И много у тебя таких подруг?
– Хватает. – Она нарисовала круг на боку бокала с шампанским. – Думаю, это больше для имиджа, чем для чего-то еще. Влияние. Возможность быть замеченной. Но знаешь, это странно. Я уехала из Лос-Анджелеса всего на две недели, а меня там как будто никогда и не было. Никто из моих друзей не прислал мне ни одного сообщения. Они поглощены делами более значительными и важными. – Она покачала головой. – Тем временем люди все еще оставляют цветы у памятника Генри спустя двадцать четыре года. Итак… насколько реален или существенен имидж, если все, что он кому-то приносит, может исчезнуть за две недели?
– Но ты-то никуда не делась. Сидишь прямо здесь.
– Так и есть. Я здесь. За этим столом. В Вестпорте. – Она сглотнула. – Пытаюсь понять, что делать, когда никто на тебя не смотрит. И задаюсь вопросом: может быть, стоит делать то, что действительно имеет значение? – Ее смех прозвучал немного неуверенно. – Это, вероятно, звучит дилетантски для того, кто в состоянии построить целую шхуну и не сказать об этом ни одной живой душе.
– Нет, это не так. – Он подождал, пока она встретится с ним взглядом. – Звучит так, как будто тебя вырвали с корнем и бросили где-то в незнакомом месте. Как ты думаешь, я бы справился так же хорошо, если бы меня отправили куда-нибудь, где я никого не знаю и не имею профессии?
Она ахнула.
– Где бы ты брал свою рыбу с жареной картошкой вечером по понедельникам?
Уголок его губ дернулся.
– Ты отлично справляешься, милая.
Все из-за слова «милая». Она сомкнула и сжала ноги под столом, поджимая пальцы ног в туфлях. Она хотела, чтобы Брендан касался ее. Везде. Но она боялась подойти к нему, потому что сексуальная дымовая завеса, за которой она пряталась, снова рассеялась, оставив только ее. Брендан смотрел на нее со смесью тепла и нежности, и ей нужно было раздуть огонь.
Все зашло слишком далеко, слишком быстро, и он начинал ей слишком сильно нравиться.
Возможно, у нее был экзистенциальный кризис, но она все еще хотела вернуть Лос-Анджелес и все блестящие атрибуты, которые к нему прилагались. Ведь так? Конечно, после нескольких недель отсутствия контактов с друзьями зов Лос-Анджелеса немного утих. Ей действительно понравилось не проверять каждые десять секунд уведомления. Но растущая и убывающая слава – часть сделки, верно? Тот прилив признания и обожания, которого она перестала жаждать в последнее время, вернется. Так было всегда. У нее не было другого выбора, кроме как вернуться домой, но, во всяком случае, время, проведенное в Вестпорте, заставит ее на этот раз ценить свои привилегии. Разве это не тот урок, которому ее послали учиться?
Да.
В конце концов, она потратила двадцать восемь лет на создание своего образа и не могла просто начать все с нуля.
Сможет ли она заполучить Брендана сегодня вечером и при этом не спускать глаз с этой реальности?
Конечно, сможет.
Игнорируя комок в горле, Пайпер отодвинулась от стола и встала с шампанским в руке. Медленно обогнула мебель, удовлетворенно отметив, как мужчина тяжело сглотнул. Однако его глаза и подбородок выглядели по-прежнему упрямо.
Что ж, если он собирается упорствовать, ей придется играть до победного.
Пайпер проскользнула между Бренданом и столом, немного отодвинув его назад, чтобы ей было удобно стоять между его бедер. Его глаза, почти черные от желания, скользили по ее декольте, ногам, бедрам и рту. Как только она запустила пальцы свободной руки в его волосы, его широкая грудь начала вздыматься, веки прикрылись.
– Пайпер, – хрипло сказал он. – Я не для этого пригласил тебя на ужин.
Она убрала руку, поставила бокал с шампанским, который держала в другой руке, и сунула пальцы под бретельки платья.
– Может быть, это не единственная причина, – пробормотала она, снимая зеленый бархатный лиф и обнажая грудь всего в нескольких дюймах от его рта. – Но это одна из них, не так ли?
Брендан открыл глаза, и его пробрала дрожь, руки взлетели вверх, хватая ее за бедра.
– О Господи Иисусе, они такие красивые, детка. – Он наклонился, прижимаясь открытым ртом к гладкой дорожке кожи между ее грудями, тяжело дыша, крепко сжимая ее бедра и притягивая ее ближе, как будто ничего не мог с собой поделать. – Это сюда ты нанесла духи, верно? Прямо сюда, между маленькими сексуальными грудями.
Безрассудство его рук, прикосновение бархата к телу превратили ее соски в острые точки.
– Сегодня вечером я нанесла эти духи для тебя, – прошептала она ему в волосы. – Все для тебя.
Он застонал, слегка повернул голову, чтобы опалить ее сосок дыханием.
– Я знаю, что ты делаешь. Хочешь свести все к сексу.
Пульс застучал у нее в ушах.
– Не думай об этом. Просто прикоснись ко мне.
Но он все равно колебался, его челюсть была напряжена так, словно вот-вот разлетится вдребезги.
Пайпер потянулась назад, взяла бокал с шампанским и сделала медленный глоток. Проглотила большую часть пузырящейся жидкости, но оставила немного на языке и приблизилась к губам Брендана. Лизнула его шампанским.
– Я же говорила, что заставлю тебя попробовать, – пробормотала она, дразня кончик его языка своим. – Хочешь еще?
Крупное тело подалось вперед, вокруг рта мужчины залегли напряженные морщинки.
– Пожалуйста.
– Тебе не нужно умолять, – сказала Пайпер, поднося бокал с шампанским к своей груди, наклоняя бокал и позволяя шампанскому потечь на один сосок, затем на другой. Брендан тяжело задышал. – Не умоляй о том, чего хотим мы оба. Прикоснись ко мне, Брендан. Попробуй меня на вкус. Пожалуйста.
– Боже, да. – Он провел ртом по ее левому соску, задел обнажившимися зубами и потер языком твердый бутон, дернув ее бедра к себе. Спина Пайпер выгнулась так, что пришлось вцепиться ему в волосы для равновесия. Округлив губы буквой «о», она наблюдала, как он пробует ее на вкус, ласкает ее тело. Никаких игр. Просто желание.
Его рот устремился вниз к ее пупку, вылизывая ложбинку, куда попало немного стекавшего шампанского, прежде чем снова подняться к противоположной груди, посасывая – теперь сильнее. Втягивая внутрь. Она думала, что будет контролировать ситуацию, но его рот доставлял ей невероятные ощущения, и она неуклюже ударилась ягодицами о стол, из ее горла вырвался стон.
– Брендан, – выдохнула она. – Брендан.
– Я знаю, детка. Можно залезть к тебе под платье? – хрипло спросил он, а его ладони уже скользили по тыльной стороне ее бедер, борода царапала набухший сосок; она почувствовала влагу между ног. – Пайпер.
– Что? – выдохнула она, голова кружилась. – Все, что ты хочешь. Да, да.
Его руки задвигались быстрее молнии, сминая задницу с такой силой, что у нее из легких вышибло воздух. Он притянул ее к себе, дыша прямо ей в живот, его руки не переставали поглаживать, стискивать и приподнимать ягодицы, мозолистые пальцы путались в ее стрингах, спеша прикоснуться, сжать.
– Кажется, т-тебе нравятся задницы, – пробормотала она.
Он покачал головой:
– Нет, Пайпер. Мне нравится эта задница.
– О, – всхлипнула она.
Это было до странного романтично. И по-собственнически. И оба эти качества ей слишком нравились. Ей нужно было как-то восстановить контроль, потому что она сильно просчиталась, прикидывая, как быстро Брендан сможет затащить ее на дно. Это влечение оказалось даже более опасным, чем она первоначально думала.
– Брендан, – выдавила она, схватив его за широкие плечи и используя каждую капельку своей силы, чтобы оттолкнуть его обратно в кресло. – П-подожди, я…
– Прости, – сказал он между вдохами. – Дело не только в том, что у меня так долго не было женщины, дело в том, что ты, должно быть, самая сексуальная девушка на всей гребаной планете.
Правильно ли Пайпер его расслышала? Она тряхнула головой, чтобы обрести ясность, хотя большая часть тумана желания никуда не делась.
– Подожди, я знаю, что ты носил кольцо, но… никакого секса? Вообще? Зная тебя, я должна была это предположить, но… – Ее взгляд скользнул вниз по передней части его тела и замер, добравшись до очертаний болезненной даже на вид эрекции. Член проступал под ширинкой джинсов, большой и тяжелый. Он потянулся к нему рукой, сексуальный голод сквозил в каждой резкой черте его лица.
Был способ вернуть себе контроль, выиграть в это перетягивание каната и заставить его почувствовать себя хорошо – она вдруг ничего не смогла с собой поделать.
– О, Брендан. – Она опустилась на колени и поцеловала объемную выпуклость. – Мы должны позаботиться об этом, правда?
Его голова откинулась назад, грудь вздымалась и опускалась.
– Пайпер, ты не должна этого делать.
Она обхватила большой возбужденный член, потерла его через джинсы, и мужчина сдавленно застонал сквозь зубы.
– Я хочу, – прошептала она. – Хочу, чтобы тебе было хорошо.
Она расстегнула пуговицу на ширинке и, осторожно опустив молнию, резко втянула воздух. Высвобожденный из плена, даже в трусах член выглядел невероятно большим. Костяшки пальцев Брендана на подлокотниках кресла побелели, он совсем перестал дышать, когда она спустила резинку его трусов и увидела его эрекцию вблизи. Мужчина. Не было другого способа описать его непримиримую тяжесть и крепость, густые черные волосы у основания, массивные яйца. Член был длинным, гладким и толстым, вены обвивали его, как линии на дорожной карте, и – ничего себе! Да. Она не лгала. Она действительно хотела, чтобы ему было хорошо. Так сильно, что внутренняя поверхность ее бедер стала скользкой от собственного желания. Хотела стоять на коленях, доставляя удовольствие этому мужчине, который так долго соблюдал целибат. Мужчине, который относился к ней с заботой и уважением и нервничал, когда она пробовала его стряпню.