сменты за то, что она не добилась абсолютно ничего, лишь была красивой, богатой и фотогеничной.
– Пайпер. Ты здесь?
– Да, – прохрипела она, не сводя глаз с Брендана. – Я ничего не могу обещать.
– Конечно, можешь, – раздраженно возразила Кирби. – Слушай, я слышала, что Дэниел сократил твое содержание, но если ты устроишь эту вечеринку, у тебя будет достаточно денег, чтобы съехать и заняться своими делами. Может быть, мы даже обновим «Выпяти губки» теперь, когда у тебя появилось дополнительное влияние! Я куплю тебе билет на самолет обратно в Лос-Анджелес, хорошо? Ты можешь остановиться в моей комнате для гостей. Все, заметано. Я забронировала место проведения на седьмое сентября. На День труда везде уже было занято.
– Седьмое сентября? – Пайпер потерла лоб. – Это во вторник?
– И что? Тебе что, сорок?
Господи. И это – ее лучшая подруга?
– Кирби, мне нужно идти. Я подумаю.
– Ты что, с ума сошла? Здесь не о чем думать. Пэрис в моем коротком списке диджеев – и она в самом низу. Мы будем говорить об этой тусовке всю оставшуюся жизнь.
Брендан подошел ближе, его взгляд, как лазер, сфокусировался на ее лице.
Я не могу ему сказать.
Она не хотела рассказывать ему ни о чем из услышанного. Ни о «Еженедельнике Лос-Анджелеса». Ни о вечеринке, запланированной в ее честь. Ни о своем новом броском титуле. Ни о чем.
Если бы она составила список «за» и «против» – Лос-Анджелес против Вестпорта, – «Пайпер любит Брендана» было бы в колонке «За Вестпорт», и это перевесило бы все «против». Они не смогут обсудить потенциальное возвращение в Лос-Анджелес без того, чтобы Пайпер не раскрыла свои чувства, а потом… что она может сделать, кроме как отказаться от возможности вернуться, сказав ему эти три слова? Но она не была на сто процентов готова сказать Кирби «нет». Не сейчас. Если бы она сказала «нет» этому триумфальному возвращению на сцену, где жила последние десять лет, она бы сказала «да» Вестпорту. «Да» – тому, чтобы остаться с этим мужчиной, который запросто подвергает себя опасности. «Да», чтобы начать все с нуля.
Кирби что-то бормотала ей на ухо о цветовой гамме, вдохновленной Burberry[40], и фирменном напитке под названием «Страстная наследница».
– Хорошо, спасибо, Кирби. Я тоже скучаю по тебе. Мне надо идти. Пока.
– Не смей…
Пайпер быстро отключилась и выключила телефон, вскочив на ноги.
– Привет. – Она послала Брендану свою самую обаятельную и, как она надеялась, отвлекающую улыбку. – Ты купил одеколон? Я хотела преподнести его тебе в подарок.
– Если из-за него ты захочешь прилюдно меня нюхать, я буду считать это инвестицией. – Он помолчал и кивнул на ее телефон. – Все в порядке?
– Что? Да. – Перестань размахивать руками. – Так, кое-какие сплетни, которые Кирби сочла срочными. Спойлер: это не так. Давай поднимемся наверх, хорошо?
Пайпер рванулась вперед, нажала кнопку вызова и вознесла хвалу святым, когда слева открылась пустая кабина. Она взяла Брендана за широкое запястье, благодарная, что он позволил затащить себя внутрь. А затем прижала его к стене лифта и использовала два своих любимых навыка – уклонение и отвлечение внимания, – чтобы удержать его от дальнейших вопросов.
Вопросов, которые она не хотела задавать даже сама себе.
Глава двадцать шестая
Брендан не мог избавиться от ощущения, что Пайпер только что ускользнула за пределы его досягаемости, и это его чертовски напугало.
Покупая одеколон, она смотрела на него так, как никогда раньше. Как будто была готова сложить оружие и сдаться. Никто никогда не смотрел на него так. Испуганно и одновременно с надеждой. Восхитительно открыто. И он не мог дождаться, чтобы вознаградить это доверие. Чтобы она порадовалась тому, что решилась на прыжок веры, потому что он ее поймает. Не мог дождаться, чтобы сказать ей, что жизнь до того, как она появилась в Вестпорте, была лишена красок, света и оптимизма.
Теперь ее руки гладили его грудь, постепенно спускаясь к животу.
Она наклонилась и уткнулась носом ему в грудь, вдыхая, тихо постанывая…
Обводя контур члена костяшками пальцев.
Это прикосновение, явно предназначенное для того, чтобы его отвлечь, загнало его в состояние между желанием и раздражением. Он не хотел Пайпер, когда ее мысли были явно где-то далеко. Он хотел, чтобы эти барьеры исчезли. Хотел ее всю, каждую гребаную частичку. Но в глубине души он нервничал. Чертовски нервничал из-за того, что у него не было способа для борьбы с невидимым врагом, с которым он столкнулся.
Последнее объясняло его резкость, когда он поймал ее запястье, удерживая его подальше от своей вздыбленной ширинки.
– Расскажи мне, о чем на самом деле был разговор.
Она вздрогнула от его тона и оттолкнула его.
– Я же тебе говорила. Пустяки.
– Ты правда собираешься просто мне солгать?
Боже, она выглядела буквально и фигурально загнанной в угол, она застряла с ним в лифте, и бежать было некуда. Не то чтобы она не искала выхода, даже на потолке.
– Я не обязана рассказывать тебе все, – наконец пробормотала она, несколько раз нажимая на кнопку открывания дверей, хотя они были только на полпути к шестнадцатому этажу. – Ты все время будешь таким властным? – Ее смех был пронзительным, паническим, и он словно прожег дыру у него в груди. – Потому что это немного чересчур.
Нет. Он не клюнет на эту наживку.
– Пайпер. Иди сюда и посмотри мне в глаза.
– Нет.
– Почему?
Она закатила глаза.
– Не хочу, чтобы меня допрашивали.
– Хорошо, – выдавил он. – Я узнаю правду и без того, чтобы тебя расспрашивать.
Он услышал, как она громко сглотнула, дверь лифта открылась, и она пулей вылетела из кабины, быстро зашагав в противоположном направлении от его номера, где, черт возьми, она должна была оказаться, если бы он не заговорил об этом звонке. Брендан догнал ее прямо перед тем, как она успела проскользнуть в свой номер, обнял ее за талию и прижал спиной к своей груди.
– Хватит.
– Не разговаривай со мной как с ребенком.
– Ты ведешь себя как ребенок.
Она ахнула:
– Ты, ты сам…
– Господи, Пайпер. Если ты скажешь мне, что я сам хотел девушку с высокими требованиями, ты меня разозлишь. – Он схватил ее за подбородок и запрокинул ее голову назад, пока она не коснулась его плеча. – Я хочу тебя. Кем бы ты ни была, какой бы ты ни была, я хочу тебя. И я буду бороться за то, чтобы проникнуть в эту голову столько раз, сколько потребуется. Снова, снова и снова. Даже не сомневайся.
Ее тело вздымалось от глубоких вдохов.
– Кирби позвонила мне, чтобы сказать, что я на обложке «Еженедельника Лос-Анджелеса». Ясно? «Исчезновение принцессы вечеринок». Там целая статья и… Теперь, похоже, та-дам, мной снова заинтересовались. После месяца молчания все вдруг захотели узнать, куда я делась. – Она вырвалась из хватки и оттолкнула его, приняв оборонительную позу. – Кирби хочет устроить большую, грандиозную вечеринку по случаю моего возвращения домой. И я не хотела тебе говорить, потому что теперь ты будешь давить на меня, пока я волшебным образом не дам тебе ответы о том, чего я хочу – а я сама не знаю!
Пульс Брендана срикошетил по венам, нервы обострились, поддаваясь страху. «Еженедельник Лос-Анджелеса». Вечеринка высшей лиги. Был ли у него гребаный шанс против всего этого?
– А что ты знаешь, Пайпер? – хрипло выдавил он.
Она прикрыла глаза.
– Я знаю, что люблю тебя, Брендан. Я знаю, что люблю тебя, и это – все.
Мир на мгновение стал беззвучным, лишенным всякого шума, за исключением стука его расширяющегося сердца, грозящего разорваться под давлением чуда, которое она только что запихнула в него. Она любила его. Эта женщина любила его.
– Как ты можешь говорить «это – все»? – Он сделал широкий шаг и подхватил ее на руки, радуясь, что она легко поддалась, обвив ногами его талию и уткнувшись лицом в его шею. – Как ты можешь говорить, что это – все, когда это – лучшее, что когда-либо со мной случалось? – Он поцеловал ее волосы, щеку, прижался губами к уху. – Я люблю тебя, детка. Черт возьми, я тоже люблю тебя. Пока это так, все будет хорошо – а так будет всегда. А над деталями мы поработаем. Хорошо?
– Хорошо. – Она подняла голову и кивнула, ошеломленно рассмеявшись. – Да. Хорошо.
– Мы любим друг друга, Пайпер. – Он повернулся и зашагал к своему номеру, радуясь, что ключ уже был у него в руке, потому что он не смог бы отвлечься от нее, чтобы найти его. – Я никому и ничему не позволю это испортить.
Господи. Она была… открыта. Ее глаза были мягкими и доверчивыми. Стройная, красивая и, самое главное, уверенная в себе. В нем. В них. Он поступил правильно, настояв на своем, как бы тяжело ни было видеть ее напуганной. Но теперь, слава богу, все было в порядке. Слава богу. Он приложил ключ от номера к сенсору и пинком распахнул дверь; его единственная миссия в жизни – довести эту женщину до оргазма. Видеть, как эти затуманившиеся голубые глаза стекленеют, и знать, что это сделало его тело. Он всегда будет заботиться об удовлетворении ее потребностей.
– Ты мне так нужен, – всхлипнула она, дергая его за воротник и отчаянно двигая бедрами. – Боже, у меня все изнывает.
– Ты же знаешь, что я с этим разберусь. – Он прикусил ее шею, грубо приподнял бедра и прислушался к прерывистому дыханию. – Ведь знаешь?
– Да. Да.
Брендан поставил Пайпер на ноги, развернул ее и задрал ей юбку выше бедер.
– Может быть, когда-нибудь мы сможем вытерпеть и раздеться одновременно, – прохрипел он, стягивая ее трусики до лодыжек, а затем трясущимися руками расстегивая молнию. – Но не сегодня. Обопрись коленями на край кровати.
Боже, он любил Пайпер, когда она была бесстыжей кокеткой. Когда она была в ярости. Когда она дразнила его или заставляла надрывать задницу. Но больше всего он любил ее такой, какой она была сейчас. Честной. Ничего не скрывающей. Горячей, алчущей и настоящей. Забравшейся на самый край кровати и выгнувшей спину, умоляющей.