Я смотрела на снежное поле, жевала булку, и тут на плечо мне легла тяжелая рука. Я посмотрела вверх. Имир смотрел на меня с невозмутимостью Будды и слегка улыбался.
— Элиза, ты храбрая, умная и очень красивая. Так что заканчивай хандрить. Наше задание пока ни черта не выполнено, а проблем, — он кивнул в сторону Лючии, — прибавилось.
— Прости, что я ее самовольно взяла. Но оставить ее там. Я просто не…
— Если бы ты ее не забрала, забрал бы я. Не надо спрашивать у меня разрешения.
— Ты ж вроде как командир, — хитро прищурилась я.
— Тогда командую трогаться, доедем до следующего населенного пункта и там осмотримся. Что там у нас по карте?
— Глухая деревня, — откликнулся король Альфонс. — Я там не был ни разу.
— А вы что, объезжаете свои владения? — Мне стало интересно.
— Раньше объезжал. Пока не случилось проклятие. Король должен знать своих подданных в лицо, — улыбнулся Альфонс. — Вот поэтому я сразу понял, что ты, Элиза, не из моего королевства.
— Вадеско? — вдруг подала голос Лючия. — Так деревня называется?
Король сверился с картой.
— Да.
— Оттуда моя кормилица. Она уехала недавно туда.
На бледных щеках Лючии заиграл румянец. До чего же хороша она! Король тоже, видимо, под впечатлением, ко мне не клеился ни разу, все с Лючией разговаривал. Вот она ему подходит: из знатной семьи, из его земель, да еще и… внезапная мысль озарила меня…
— Лючия, ты маг?
— Немножечко, — зарделась еще больше Лючия. — Но умею немного. Зажечь огонь, вскипятить воду, тонко прясть и вышивать золотом.
— Тебе не давали уроков магии? — спросил Имир.
— Только бытовые.
— Навыки магической домохозяйки, — фыркнула я. — Идеальная жена.
— Разве это плохо? — Лючия так искренно смотрела на нас, что мне стало стыдно. — Разве долг женщины не быть хорошей женой?
— Несомненно, — поспешил ее успокоить король Альфонс. — Просто если бы ты знала боевые навыки, это пригодилось бы в случае опасности.
Лючия вздохнула и некоторое время ехала в молчании. Зато Имир оживился.
— А ты, Элиза, что умеешь? Разжигать костер в очаге? Вышивать? В чем твои навыки хорошей жены?
— А не пошел бы ты… — незлобливо сказала я.
— Она танцует, — встрял король.
Я так посмотрела на него, что он засмеялся.
— Но ей не нравится, когда я об этом вспоминаю.
— Ты меня вынудил танцевать для себя.
— Я бы повторил.
Я подстегнула коня и вырвалась вперед. Не желаю говорить на эту тему.
Впереди показались огни домов. Мы остановились у первого, постучали, Лючия спросила про Игнасию, и ей сказали, где искать кормилицу.
Старушка приняла нас душевно.
— Я вас накормлю, вот только дрова заканчиваются… — посетовала она.
Имир молча сбросил плащ и вышел во двор с топором. Скоро оттуда донеслись удары. Король Альфонс сослался на старческий ишиас и не стал таскать дрова. Лючия хлопотала по хозяйству, а я плюхнулась в кресло, и на колени мне сел пушистый серый кот. Я гладила его и смотрела на огонь. Глаза слипались, но и есть хотелось страшно.
Чуть позже мы сидели за столом, наливали из котелка в плошки и ели густую похлебку. Спать старушка постелила нам у огня на полу, а Лючию забрала в свою комнатку.
Когда король засопел младенцем в куче своей одежды, я устало растянулась рядом с Имиром. Глаза слипались, и свинцовая тяжесть сковала руки и ноги. Я начала проваливаться в сон, но тут Имир заговорил:
— Колючка, расскажи мне о жизни на Терре.
Я устало вздрогнула и хотела послать его, но разлепила веки. Викинг лежал на боку совсем рядом, и в его глазах горело настоящее любопытство. Как у ребенка. Сейчас только я оценила его накачанное тело, удачно скрывавшее от меня всполохи огня. Красивый он. Так, Сафонова! В руки себя взяла. Он — маг.
— Ну… — Я прогнала горечь из мыслей. — Обычный мир, как этот. Только без магии. Там более комфортная жизнь, только время пролетает как-то быстро, не так, как здесь. И один день похож на другой. Я там работала менеджером в рекламном отделе. Реклама — это привлечение внимания к товару. Вроде того, что на базарах зазывалы делают.
— Ты была счастлива? — Сейчас цвет его глаз было не различить, и я не знала, понимает ли он вообще хоть приблизительно, о чем я ему толкую.
— Это был… знакомый мне мир. Я в нем родилась, училась, достигала целей. Я знала его правила. Здесь я больше тыкаюсь как слепой котенок. И еще мне кажется… этот ваш мир совершенно мужской.
— А твой мир какой?
— Мой… — Тут я прикусила язык. Ох, конечно, я могу распинаться о равенстве женщин, но… давай посмотрим правде в глаза, Сафонова. Девяносто процентов руководящих должностей в компаниях, где ты работала, принадлежат мужчинам. Последнюю работу ты потеряла из-за сексуальных домогательств шефа. — Получается, что мой мир… он тоже про мужчин. Но я добилась высокой должности, работала среди мужчин на равных, пока начальник не отправил меня в большое плавание в Европу, а там произошел конфликт с новым начальником… И в общем я осталась без работы. Но у нас женщины имеют право голоса, работают. А здесь…
— Здесь… Ты — террианка. Вроде второго сорта, но ты смогла пробиться к жрецу. Ты стала учиться в его спецотряде, куда берут только магов и только мужчин. Ты получила должность наемницы, выполняешь задание, которое не под силу магам. Ты в мире мужчин-магов, но здесь есть женщины-магички, ведьмы и знахарки. На Севере, откуда я родом, правят Снежные королевы. Ты не маг. И все-таки твоя помощь нужна нам.
— Ты считаешь меня вторым сортом?
— Нет, Колючка, я про местные предубеждения. Для меня ты высший сорт.
Это он что? Заигрывает со мной? Улыбка в золотистой бороде была неоднозначной.
— Знаешь что? Давай спать. — Я повернулась на спину и закрыла глаза.
— Спокойной ночи, Колючка, — пробасил Имир.
Кажется, я заснула с глупой улыбкой на лице.
ГЛАВА 22
Утром меня разбудил шестилетний король Альфонс. Пока я пыталась понять, кто я, где я и чей это ребенок, Лючия забрала его, а я сонно села у очага. Вошел Имир с охапкой дров и стал разжигать огонь.
— Ты побрился, — заметила я.
Викинг улыбнулся.
— У Игнасии есть зеркало.
— Правда?
Надо посмотреть на себя. А то с момента начала похода не знаю, что у меня с лицом.
Я подошла к зеркалу: вымытые вчера волосы свалялись, вид заспанный, одежда в бурых пятнах крови. Хорошо, что не моей.
Достала гребень из походной сумки и начала продираться сквозь колтуны.
— Позволь мне. — Лючия выхватила гребень и начала расчесывать. Странно, но было не больно. Ее пальцы иногда вспыхивали искорками, локоны сами расплетались из колтунов, волосы становились блестящими и красивыми завитками струились вдоль лица.
— Фантастика, — выдохнула я. — И никаких бальзамов не надо.
Лючия улыбалась и продолжала расчесывать, потом собрала копну густых волос в хвост лентой и прочно затянула.
— Спасибо, Лючия! Ты просто волшебница! В жизни не было такой шикарной укладки!
Я заметно повеселела.
— Ты хоть и террианка, а все равно мне как сестра. — Лючия приложила ладони к моим щекам, и когда убрала, то на них появился нежный румянец. — Хочу, чтобы ты красавицей стала, такой, какая внутри прячется.
Она провела пальчиками по бровям и ресницам. Выщипанные нещадно в подростковом возрасте брови вдруг загустели и красиво изогнулись. Реснички стали темнее, гуще, подчеркивая светлые глаза. Магия Лючии вернула губам, высушенным помадами, натуральный цвет и мягкость.
— Теперь совсем другое дело, — довольно сказала она. — Сами маги не отличат.
— А сколько продержится магия? — спросила я, вертясь перед зеркалом.
Глаза у Лючии в отражении блестели, а я всегда переживала, что даже в моменты счастья и удачи глаза мои тусклы и невыразительны.
— Очень долго, — подмигнула мне Лючия. — Если бы я не возвращала тебе естественную красоту, а колдовала новую, то через пару лун все стало бы, как прежде. А это теперь твое настоящее лицо. Надолго. Пока время не решит сделать тебя старше.
Я думала, Имир заметит мое преображение, но он совершенно спокойно спросил:
— Готова?
И мы отправились в путь, оставив Лючию под крылом у Игнасии. Они проводили нас до дороги и долго махали, обнявшись.
Десятилетний король повернулся ко мне в седле и совершенно серьезно сказал:
— Когда все закончится, я вернусь за ней.
— Надеюсь, вы ей этого не пообещали? Жестоко с вашей стороны морочить девушке голову.
— Я не морочу, — возмутился он. — Лючия — милая, скромная и добрая. Валентина была первой красавицей моего королевства и навсегда останется в моем сердце. Но это не значит, что я не в состоянии оценить красоту других. Но ты меня отвергла.
Я закатила глаза.
— Не надо только мне лапшу на уши вешать. Я террианка и вроде как для вас не пара, гожусь только на одну ночь.
— Я говорил тебе, что мне это не важно. Куда важнее доверять человеку.
— Пока вы под проклятием. Но что будет потом? Король начнет таскать к себе в постель хорошеньких девиц, а бедная Лючия засыпать в слезах одна? Потому что вы насквозь поверхностный и несерьезный.
— Мне сложно быть серьезным, когда я умираю каждый день, — огрызнулся мальчик. — Думаешь, я могу быть нормальным, оставаться самим собой?
— Глупые оправдания.
— Такие же глупые, как твоя ненависть к магам, — выпалил он, трогая коня.
— Хватит, Элиза, — подал впервые с момента нашего отправления голос Имир. — Твоя обида не делает тебя лучше, не делает нас хуже только потому, что мы маги. Прошу тебя.
— И что? — Слезы стояли в глазах. Я смотрела на Имира сквозь их пелену. — Доверять вам? Или ты будешь отрицать, что я для тебя и для него не просто террианка на одну ночь? Да, в бою тебе можно довериться, но вчера ты разве не подкатывал ко мне?
— А если и подкатывал, — взорвался он, — ты что же думаешь, что только на одну ночь годишься?