– Лобби охраняется?
– Слева у стены, которая отделяет банк.
Тини кивнул.
– Все на виду,– сказал он. – Эти штуки не протащишь через все лобби.
– Как я и говорил,– напомнил Дортмундер.
– Воздуховоды,– вдруг выдал Стэн.
Тини посмотрел на него.
– Ты хочешь протащить семьсот футов шахмат по воздуховодам? И что буем делать, когда они примут вертикальное положение?
– Уличные рабочие,– предложил идею Келп. Установим все, потом прокопаем свой туннель под тротуаром к…
– На Пятой авеню,– скептически напомнил Джадсон.
Келп замолчал, нахмурился и покачал головой.
– Забудьте.
– Я знаю, где взять вертолет,– выдал Стэн.
– Даже не знаю, что ты с ним можешь делать,– сказал Тини.
– А что, если мы устроим в лобби пожар?– предложил Келп. – Придем одетые как пожарники…
– Мрамор не горит,– сразу пресек эту идею Дортмундер.
Тишина в этот раз была крайне неудобной, потому что все знали, что это последнее молчание, но никто не хотел объявлять, что собрание окончено, и проблема осталась нерешенной. Наконец, Джадсон прокашлялся и сказал:
– У тебя тут теплая батарея, но все же я, наверное, даже не знаю, наверное, пойду…
– Я тоже,– сказал Стэн, потягиваясь, как будто он все это время спал.
И тут все зашевелились, встали и начали расхаживать, все, кроме Дортмундера, которому все сказали «пока», как будто он скорбил об уходе дорого ему человека. Дортмундер кивнул, но не встал.
Тини прежде, чем направиться к выходу, положил свою огромную лапу на плечо Дортмундера, прибавив веса, и сказал:
– Если тебе не нравится Сан Франциско, у меня есть другое предложение. Билокси.
Дортмундер покачал головой.
– Эппик…
– Я сказал Билокси,– повторил Тини. – Билокси, Миссисипи. Поверь, Дортмундер, они до сих пор не общаются с копами с севера.
23
Лобби CI Интэрнэшнл Бэнк билдинг выглядело совсем не так, как Джадсон себе представлял по описанию Джона. Открытость, величина, объемы почему-то упустили из вида. Место было, пожалуй, этажа три в высоту, пол из кремового мрамора, боковая стена, выходящая на улицу, была стеклянной. Джадсону это место напоминало собор, в частности собор облачным воскресным утром, с тысячей слабых лучиков ноябрьского солнца, которые отражались от других стеклянно-стальных зданий на авеню разлились по всему лобби.
Это все равно что стоять посреди ореола. Как вообще кому-то пришло в голову принести сюда что-то, что нужно украсть? Если не брать во внимание свет, вовсю царила святость, которая отпугивала.
А это оказывается еще и банк. Тут за стойкой высотой по грудь сидели два охранника, сразу за ними на стене висели мониторы.
Интересно, хотя бы один из этих мониторов показывает хранилище, или хотя бы вход в хранилище? Почему бы и нет?
Джадсон направился в сторону мониторов, разглядывая черно-белые картинки коридоров, пустых лифтов, пока он не заметил, что охранники пристально на него смотрят. Не потому, что они что-то заподозрили, а потому, что он был единственным двигающимся объектов в поле их зрения. Магазины на другой стороне лобби были закрыты по воскресеньям, как и многие офисы на этажах выше.
С некоторым опозданием Джадсон заметил, что привлекает к себе слишком много внимания, поэтому он сменил свое направление к стойке регистрации, чуть дальше вглубь. Пусть они подумают, что он ищет кого-то из арендаторов.
У Джадсона на самом деле не было никаких дел в CI, точно не в воскресенье, хотя и ни в какой другой день тоже. Ему просто было очень жаль Джона, и он даже немного чувствовал себя виноватым за то, что вчера на корню обрезал идею по поводу проникновения в хранилище, и он заметил вчера кислое лицо Джона, похожее на сыр, расплавленный в микроволновке.
Но почему все послушались его? Он ведь просто ребенок, что он мог знать? Конечно, все притворялись, что есть еще какая-то надежда, чтобы поддержать дух Джона, но малыш умудрился это все потопить, и как только он лопнул этот мыльный пузырь, больше никому не нашлось что сказать.
Разве он был прав? Он был прав, что хранилище неприступно? Поднявшись с кровати в своей квартире этим утром, он понял, что единственное, что он может сделать,– это сходить туда и осмотреть место самому, на всякий случай, может вдруг получиться проникнуть в то хранилище, пока никто не видит.
И тихонько оттуда выйти потом. Это самый жизненный урок, который он вынес: Хорошо, когда ты смог попасть в нужное место, но жизненно необходимо иметь возможность оттуда выбраться.
Подойдя к большому черному квадрату стойки регистрации, где белыми буквами и цифрами значились названия каждой компании в здании, Джадсон посмотрел вперед, в надежде, что охранники потеряли к нему интерес (но, конечно же, нет), но они наблюдали за тем, как он удивлялся количеству всевозможных названий. Каждое уникально, но произнести возможно. Подумать только!
– Вам помочь?
Джадсон подскочил от неожиданности, повернулся и увидел, что один из охранников стоит рядом с ним нахмурившись, вроде вежливый, но как-то все равно страшновато.
– О, нет!– только и смог он пробормотать. – Я… я тут просто друга жду. Он еще не спустился, вот и все.
– А где он работает?– поинтересовался охранник, делая вид, что хочет помочь, но потом резко добавил,– Не смотрите на доску! Где он работает?
Где он работает? Джадсон отчаянно начал копаться в кратковременной памяти, пытаясь вспомнить хотя бы одно из названий, которые он только что прочитал, но все они испарились. В его голове было совершенно пусто.
– Ну,– промямлил он. – Ох…
– Эй, а вот и ты! Извини, я опоздал.
Джадсон повернулся и своими глазами оленя в свете фар посмотрел в ту сторону, откуда звучал голос. Это был Энди Келп, который уверенно шагал по солнечному мрамору лобби, словно галактический командир из научно-фантастической саги.
– О,– выдохнул Джадсон с облегчением. Что же ему сейчас нужно говорить?– Я,– сказал он,– я забыл, где ты работаешь. Дурак, правда?
– Хотел бы и я забыть,– бодро и весело, как всегда ответил Энди. – Давай не будем подниматься наверх, сегодня такой прекрасный день.
– Ох. Ладно.
Энди кивком головы поприветствовал охранника.
– Как дела?
– Нормально,– ответил охранник, но на правду это не очень было похоже.
Джадсон спиной чувствовал на себе взгляд охранника до самой Пятой авеню. Когда они выбрались в безопасный поток туристов и такси, Энди предложил:
– Давай отойдем чуть южнее. Так они и поступили.
– Решил примелькаться местным, а?
– Я не хотел.
– Нет? А что ты тогда там делал?
– Мне было так жаль Джона, что я подумал, почему бы самому не сходить посмотреть, вдруг может…
Они остановились на светофоре, который горел красным светом, среди толпы туристов, большинство из которых, казалось, были раздуты не по задумке производителя.
– Я тоже так подумал,– сказал Энди. – Я даже два раза обошел тот золотой купол, и решил, что меньшее, что я могу сделать,– это пойти в тот самый банк. Я прихожу туда и вижу, что ты нуждаешься в помощи.
– Так и было,– признался Джадсон.
– Видишь, малыш…. Зеленый.
Они перешли дорогу среди всей этой толпы, и Энди продолжил:
– Видишь ли, если ты собираешься изучить какое-то место, лучше не давать им возможность запечатлеть твою физиономию крупным планом. Это делается так: ты заходишь, идешь к лифтам, аккуратно изучаешь непонятную дверь, смотришь на часы, недовольно качаешь головой и уходишь. Ты не должен смотреть на охранников, не должен стоять смирно, не должен бегать туда-сюда, только когда ты выйдешь на улицу, можешь расслабиться.
– Попасть в хранилище совершенно невозможно,– подытожил Джадсон.
– Ты и вчера это говорил.
– Но теперь я это знаю наверняка.
– Я вот что тебе скажу,– сказал Энди. – Сегодня прекрасный день, мы уже на улице, пойдем посмотрим, оправился Джон или нет.
24
Джон не смотрел футбол, и Мэй это совершенно не нравилось. Сейчас ноябрь, середина сезона, каждая команда, хотя бы в теории еще в игре, а Джон не стал смотреть воскресную игру. Даже шоу перед самой игрой смотреть не стал. Её это начало беспокоить.
Мэй продолжала беспокоиться на кухне, занимаясь своими делами, и тут зазвонил дверной звонок, звук, к которому она до сих пор не могла привыкнуть, этот звонок долгие годы молчал, пока арендатор вдруг не решил, что нужно его починить и как следствие поднять аренду. Но теперь, пусть и за ненадобностью, звонок снова работал, и она как-то приучила себя спокойно на него реагировать, поэтому она на автомате подошла к маленькой коробочке на кухне и сказала:
– Да?
– Это Энди,– ответил искаженный голос, похожий на голос марсианина.
Энди? Энди никогда не звонит, он просто вскрывает замки, и ты всегда узнаешь о приходе Энди только когда он уже стоит у тебя в гостиной.
Что тут происходит? Джон не смотрит футбол, Энди Келп не вскрывает замки, мир перевернулся с ног на голову.
– Поднимайся,– сказала она неуверенно и нажала кнопку на коробочке.
Он и наверху в звонок позвонит? Ну, уж этого точно никак нельзя допустить. Поэтому Мэй вышла из кухни и пошла по коридору ко входной двери, проходя открытую дверь по правой стороне, где перед выключенным телевизором сидел Джон, но Мэй знала, что он на него даже не смотрит.
Стоя у открытой входной двери, он слышала шаги, идущие вверх по лестнице; больше, чем одна пара ног. И вот показался Энди и вместе с ним тот самый милый малыш Джадсон, который только недавно примкнул к их банде.
– Как оно?– поздоровался Энди. – Я и малыша с собой прихватил.
– Вижу. Ты поэтому в дверь позвонил?
Энди немного удивился, потом улыбнулся и ответил:
– По большей части да. Не хотим прививать ему слишком много вредных привычек за раз.
– Привет, мисс Мэй,– поздоровался Джадсон.
– И тебе привет,– ответила Мэй и сделала шаг назад, чтобы они могли войти. – Проходите. Джон в гостиной, не смотрит футбол.