– Правда? Тумбрил снова откинулся на спинку кресла и скрестил руки на животе. – А ты, значит, хочешь сказать, что начала сближаться с миссис Уилер не из-за шахматного набора?
Фиона колебалась, и она знала, что неуверенность – уже сама по себе ответ, поэтому она в последнюю секунду поменяла свое решение по поводу того, что сказать. Да, она была хорошим адвокатом.
– Нет,– четко ответила она. – Я не стану этого отрицать. Это было из-за шахматного набора.
– Фиона!
– А вот с этого места поподробнее,– по самодовольной ухмылке Тумбрила было видно, что он практически ликовал.
– Мне придется рассказать вам целую историю.
– У меня предостаточно времени,– заверил он ее.
– Ладно,– согласилась она. – В 1920…
И она выложила им всю историю о том, как солдаты взвода нашли шахматный набор, потом потеряли его и приложили все свои усилия, чтобы найти его или пропавшего без вести сержанта Нортвуда. Она также рассказала им, что услышала эту историю от своего деда, и закончила тем, как она устроилась в Файнберг, где она изучила все дела, имеющие отношение к семье Нортвуд и в частности к шахматному набору.
– И в конце я сказала своему деду,– подытожила она,– что, по крайней мере, он теперь знает, что случилось с шахматным набором, так что он может радоваться тому, что теперь загадка всей его жизни раскрыта. Повернувшись к миссис Уи, она добавила:
– И хотела я с вами познакомиться из-за этого. Ваш отец украл все у моего прадеда, украл надежду, в противном случае, у всех нас была бы совершенно другая жизнь.
– О Господи,– еле слышно прошептала миссис Уи.
– Расскажи мне про своего деда,– потребовал Тумбрил с такой ухмылкой, как будто уже придумал что-то подлое.
– Он восьмидесятилетний миллионер в инвалидном кресле,– ответила она,– который заслужил то, что имеет, благодаря патентам на открытия в химии.
Тумбрил медленно моргнул. Впервые, показалось, что ему нечего было сказать.
– Подумать только,– понемногу начала приходить в себя миссис Уи,– и ты хотел обвинить этого ребенка в краже. Сколько времени потребуется, Джэй, чтобы ее история стала публичной? Наше состояние, наша жизнь… Все основано на мерзком преступлении. Мой отец украл у своих же солдат!
– Помнится мне, миссис Уи,– сказала Фиона,– вы однажды сказали мне, что большие деньги начинаются с большого преступления.
– Бальзак, детка,– кивнула миссис Уи. – Всегда отдавай долги там, где должен.
– Да, мэм.
– Я не хочу видеть ни свое имя, ни имена членов моей семьи, ни свое фото на обложке «Нью-Йорка»,– предупредила миссис Уи Тумбрила.
– Нет,– понимающе кивнул Тумбрил. – Нет, правда.
– А теперь, ты, самонадеянный козел,– миссис Уи неожиданно перешла в нападение,– сделай хоть раз в своей жизни что-то хорошее. Возьми в руки телефон. И освободи бедного мальчишку.
62
Джонни Эппик и мистер Хэмлоу отправились на север в лимузине мистера Хэмлоу сразу после обеда и добрались до поместья лишь к 16:30. Инвалидное кресло мистера Хэмлоу было закреплено к полу таким образом, что он смотрел вперед, а Эппику пришлось сидеть спиной к Пемброуку и смотреть на мистера Хэмлоу, поэтому поездка была относительно комфортной. К моменту их прибытия на место, они пришли к парочке удовлетворительных умозаключений.
Когда они подъезжали к северной части города, мистер Хэмлоу начал разговор:
– Джонни, должен признать, вы сделали правильный выбор.
– Я очень доволен Джоном,– согласился Эппик. – И его компаньонами тоже.
– Их теперь пятеро?
– Судя по всему, именно столько потребовалось для дела. Эппик самодовольно ухмыльнулся. – Я поговорил с парочкой своих коллег с прошлой работы, и они сказали, что все прошло так же чисто, как вкус мороженого «Мистер Софти». Они обошли двенадцать профессиональных охранников, при этом ни одного выстрела, никакого насилия, даже запугивания и угроз не было. Сэр, это была кража, которую даже ваша внучка одобрила бы.
– О, она точно одобрит результат, в этом я не сомневаюсь. Мистер Хэмлоу на минуту отвернулся к окну, Эппик наблюдал его профиль, который тоже немного смахивал на мороженое «Мистер Софти». Затем он снова повернулся к Эппику и сказал:
– Они, наверное, ждут, что им заплатят.
– Да, сэр, точно ждут.
– Если бы я собирался продать набор,– задумчиво произнес мистер Хэмлоу,– было очень просто выделить каждому его процент. В том числе и вам, разумеется.
– Спасибо, сэр.
– Но тогда это будет означать, что целостность набора будет нарушена, а если выбрать некоторые драгоценные камни и пустые места заплавить золотом, – как по мне, это преступление еще более жестокое.
– Конечно, сэр,– подтвердил Эппик.
– Поэтому,– продолжал размышлять мистер Хэмлоу,– поскольку разговор о том, что провести транформацию набора в денежный эквивалент исключен, нам стоит подумать, что мы можем дать этим парням в качестве компенсации за проделанную работу.
– Все будет оплачено из вашего кармана, мистер Хэмлоу.
– Я это понимаю. А с другой стороны, если подумать, мои карманы переживут такое пожертвование. Если учитывать, что я и мои потомки будут владеть набором, который имеет гораздо большую ценность.
– Точно, сэр.
Мистер Хэмлоу снова обратил свой взор в окно, на этот раз на Хатчинсон Ривер Паркуэй, а потом сказал:
– Вопрос в том, что будет считаться хорошей оплатой? Сколько я должен им предложить? Что эти парни посчитают справедливой оплатой, а что посчитают оскорбительным?
– Это хороший вопрос, сэр,– сказал Эппик. – Мне нужно немного подумать.
– Конечно.
Теперь уже Эппик уставился в окно, время от времени то кивая, то покачивая головой, как будто вел глубокий внутренний диалог. Наконец, он повернулся к мистеру Хэмлоу и сказал:
– На вашем месте, сэр, я бы начал с десяти тысяч долларов на человека. Они точно не останутся довольны этой цифрой.
– Не сомневаюсь,– согласился мистер Хэмлоу.
– Поэтому вы позволите им начать вести с вами переговоры,– продолжал объяснять Эппик,– и таким образом вы придете к пятнадцати или двадцати тысячам. – Полагаю, что сотня тысяч долларов должна быть достаточной цифрой для них.
– Конечно. Мне нужно это обдумать.
– Конечно, сэр.
Мистер Хэмлоу снова повернулся к окну, где теперь уже виднелась Дорога 684, он сам пару раз несогласно покачал головой, что за его нормальным качанием головы было едва различимо. Потом он посмотрел на Эппика и сказал:
– Я думаю, это слишком мало. Думаю, что десять тысяч долларов – это не самое удачное начало переговоров, они могу воспринять это как оскорбление. Они прекрасно понимают, собственно, как и мы, что вчера ночью они провернули дело больше, чем на десять тысяч долларов.
– Это правда.
– Я, пожалуй, предложу им двадцать.
– Тем не менее, сэр, они все равно будут торговаться,– подметил Эппик. – И тогда вы дойдете до двадцати пяти или даже тридцати тысяч.
– Ну, тридцать тысяч – это не так уж и много, если учесть масштаб проделанной работы.
– Но тогда общий счет вам выльется в сто пятьдесят тысяч долларов.
– Сто восемьдесят тысяч,– поправил его мистер Хэмлоу.
– Сэр?
– Вы получите равно такую же сумму, Джонни,– пояснил мистер Хэмлоу. – Поверх стандартной оплаты, проговоренной ранее.
Эппик был шокирован:
– Правда?
– Без вас, Джонни, это все было бы невозможно. Вы знали, какую команду собрать, вы знали, как из организовать. Вы заставили их быть честными.
– В каком-то смысле этого слова,– ответил Эппик.
– Да, в какой-то степени.
Эппик засмеялся. – Мистер Хэмлоу,– сказал он,– если я получу такую же сумму, как и они, значит я веду переговоры с неправильной стороны.
– Так даже лучше, Джонни, так получается, что ваш совет был как от незаинтересованного лица. Полагаю, вы будете рады тридцати тысячам.
– Абсолютно, сэр.
– А остальные?
– Не вижу в этом никаких проблем, сэр,– ответил Эппик. – Правда.
– Хорошо.
На этот раз оба засмотрелись на Таконик Стэйт Паркуэй за окном, и оба улыбались.
Спустя какое-то время Пемброук открыл ворота поместья, и они поехали по дороге, которая петляла между гигантских сосен. Бледное послеполуденное солнце плавно сменялось темнотой, от чего снег между деревьев казался серым, уставшим и постаревшим. Они проехали часть дороги, ведущей к поместью, и тут мистер Хэмлоу рявкнул:
– Пемброук! Остановись.
Пемброук остановился, а Эппик обернулся, чтобы посмотреть, что там увидел мистер Хэмлоу. Прямо посреди поля около дороги на зеленом брезенте стояли два батальона шахматных фигур: один глубокого темно-красного цвета, второй – угольно-черный.
– Прекрасно,– выдохнул мистер Хэмлоу. – Никто никогда не догадается, что скрывается за этой краской. Поехали, Пемброук.
И Пемброук тронулся с места.
63
Миссис Уи возмутилась:
– Почему так долго?
Фиона сидела рядом с ней на соседнем кресле и задавалась тем же вопросом, но она все же была слегка напугана Джэем Тумбрилом, кроме того они сидели у него в кабинете, поэтому она сидела молча.
– По моему опыту,– ответил Тумбрил,– арест производится моментально, а вот процесс освобождения занимает какое-то время.
– Уже почти шесть часов,– подметила миссис Уи. – Почти два часа они не думают отпускать бедного Брайана.
Тумбрил начал было оправдываться:
– Да, но… – но его прервал телефонный звонок. – Наверное это Майкл,– сказал он, снимая трубку.
Пока Фиона, миссис Уи и Тумбрил ждали исхода событий в офисе Тумбрила, одна из мелких сошек по имени Майкл, человек в черном костюме ростом в семь футов походил на восклицательный знак, был отправлен в участок, чтобы вызволить Брайана после того, как Тумбрил позвонил помощнику окружного прокурора, которому поручили это дело. Теперь Тумбрил сказал в трубку:
– Да, Фелисити? Отлично, соединяй. Майкл, почему такая задержка? Что? Жак в этом уверен? Передай трубку Роуноуку. Так звали помощника прокурора. Тумбрил поднял брови, бросив взгляд на миссис Уи, а в трубку сказал: