Через 3–4 года никто не будет помнить межплеменных, этнических или религиозных трений». Прогноз этот вряд ли сбудется и через столетие.
Приходя к власти, новый глава государства окружает себя своими соплеменниками, устанавливая фактическую диктатуру одного народа или племени. В 1980 г. в результате военного переворота в Либерии к власти пришёл 29-летний сержант Сэмюэль Доу из народности кран. В Африке каждый этнос занимает свою ступеньку в сложной иерархии престижа, так вот кран находились у самого подножия этой лестницы – окружающие народы относились к ним свысока. Словно желая отомстить за эту обиду, Доу создал в стране настоящую диктатуру кран, вознеся своих родственников и односельчан на высшие посты в государстве. Кончилось это печально и для него, и для его народа – после свержения и зверского убийства Доу в 1990 г. в стране начался настоящий геноцид кран.
Сэмюэль Доу прославился и тем, что активно использовал в политике традиционные религиозные и магические практики. В Африке методы государственного управления XXI в. – Интернет, пиар и новейшие вооружения – причудливым образом переплетаются с тысячелетними традициями колдовства и использования силы духов для защиты правящего режима. Президент Доу активно привлекал к работе магию: на него работал целый штат колдунов со всей Западной Африки, которые, по его собственным словам, сделали его непроницаемым для пуль, наделили способностью исчезать в любой момент и избегать авиакатастроф, в которых погибли многие африканские лидеры и которых Доу страшно боялся. Правда, для достижения этой непобедимости, по слухам, президент вынужден был пить кровь беременных девушек и есть неродившихся детей. Со своими противниками Доу тоже обращался вполне в духе древних колдовских практик: его офицеры поедали сердца убитых врагов, полагая, что становятся обладателями их силы. Президенты ЦАР Бокасса и Экваториальной Гвинеи Нгема также считали себя главными колдунами своих государств и, по некоторым сведениям, совершали многочисленные и подчас весьма кровавые обряды для поддержания своей власти.
СЕГОДНЯШНИЕ АФРИКАНСКИЕ ЛИДЕРЫ ТОЖЕ ОХОТНО ПОЛЬЗУЮТСЯ УСЛУГАМИ ЧАРОДЕЕВ. ИЗВЕСТНА ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ВЕЛИКИЕ ТАНЗАНИЙСКИЕ КОЛДУНЫ ПОДАРИЛИ ЮЖНОАФРИКАНСКОМУ ПОЛИТИКУ ДЖЕЙКОБУ ЗУМЕ ПЕРСТЕНЬ ИЗ ЧЁРНОГО КАМНЯ, СДЕЛАВШИЙ ЕГО НЕПОБЕДИМЫМ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ. С ЭТИМ ПЕРСТНЕМ ЗУМА СТАЛ ПРЕЗИДЕНТОМ ЮАР И ВЕСЬМА УСПЕШНО РУКОВОДИЛ СТРАНОЙ. ПОТЕРЯВ ДОРОГОЕ КОЛЬЦО – ПОЛИТИЧЕСКИЙ АМУЛЕТ, ОН СТОЛКНУЛСЯ С ПРОБЛЕМАМИ, ПРЕСЛЕДУЮЩИМИ ЕГО И ПО СЕЙ ДЕНЬ.
Традиционные институты власти в Африке постепенно уступают место европейским моделям, однако происходит это медленно. После обретения независимости Уганды традиционный монарх, кабака Буганды Мутеса II, стал президентом республики, однако его авторитет среди соплеменников-ганда был столь высок, что премьер-министр Оботе, происходивший из народа ланги, в конце концов изгнал Мутесу из страны и сам стал президентом. Однако потребность в лояльности различных этнических групп заставляет государство бережно сохранять традиционных вождей и подкармливать их в обмен на политическую поддержку, ведь большинство племенных правителей по-прежнему пользуются высоким престижем среди населения. В 1988 г. кабака вернулся в Уганду и вскоре был торжественно коронован.
В сегодняшней республиканской Африке насчитывается около 200 «королей» – больше, чем где-либо в мире. В одной Намибии проживают более 30 официальных монархов, каждый из которых номинально «правит» своим народом или племенем. Король зулусов Гудвилл Звелитини ка Бхекузулу получает от южноафриканского правительства ежегодную пенсию в 6 млн долл., летает на частных самолётах и содержит коллекцию экзотических автомобилей, и всё это из карманов налогоплательщиков ЮАР, многие из которых еле сводят концы с концами. И во многом потому, что президент страны является по национальности зулу.
Современные республиканские короли также собирают полудобровольные пожертвования со своих соплеменников, ведь община может повернуться к тебе спиной, если ты не пожертвуешь часть дохода своему вождю. Они же, являясь крупными землевладельцами, продают своё влияние бизнесу: так, оби Ачебе, король области Ониша в Нигерии, работает председателем совета директоров местного филиала корпорации «Юнилевер», а его коллега оба Гбадебо, король народа эгба, возглавляет совет директоров крупной энергетической компании «Оандо». Самый богатый нигерийский оба, правитель области Угбо, обладает состоянием в 300 млн долл., управляя нефтяной корпорацией и сетью автозаправок.
Король консо вернулся в родную Эфиопию из европейского университета, чтобы мудро править своим народом
При этом престиж традиционных монархов нередко превышает престиж государства и институтов власти. Жители города Кумаси в Гане горды тем, что живут по сей день в славном Королевстве Ашанти, где земля, власть и суд принадлежат королю и его многомудрой матери. Часть налогов с этих земель идёт на содержание королевской семьи, а президент страны всячески старается заручиться лояльностью короля в каждой предвыборной кампании.
Детей они обучают метанию в цель и дают пищу только тем, кто попадает; поэтому из них получаются воины удивительной ловкости.
Получив независимость, африканским государствам удалось за какие-то считаные годы вывести свой континент в абсолютные лидеры по количеству вооружённых конфликтов. По нашим подсчётам, с 1960 г. по 2015 г. на его территории велось 115 войн – больше, чем за весь XX в. во всём остальном мире. Не стоит забывать, что больше половины этого периода пришлось на времена холодной войны, участники которой стояли за множеством военных конфликтов на континенте, если не провоцировали и разжигали их. Конечно, войны в Африке активно шли и раньше, и едва ли менее частые, но в XX в., благодаря «помощи» великих держав, это уже не были межплеменные столкновения «армий» в 100–200 человек, использующих копья и отравленные стрелы. О масштабах сегодняшних африканских войн может весьма красноречиво свидетельствовать эта небольшая табличка с оценочными данными жертв крупнейших конфликтов.
За пятьдесят лет кровопролитных войн в зоне конфликта оказались до трети всех африканцев, и общее число потерь достигло, вероятно, 40 млн человек, около 20 млн оказались беженцами или перемещёнными.
Одна из причин этой трагедии кроется, конечно, в экономике. Войны за ресурсы, именуемые «ресурсным проклятием» Африки, далеко не редкость. Среди наиболее известных можно упомянуть «урановую войну» туарегов, заинтересованных в получении доли доходов от урановых месторождений, против правительства Нигера в 2009 г. В 1985 г. Мали и БуркинаФасо открыли боевые действия из-за «полосы Агачер», где были разведаны залежи природного газа. А вялотекущая война в дельте р. Нигер между войсками Нигерии и повстанческими отрядами народов иджо имеет своей целью делёж миллиардных доходов от добычи нефти в этом районе. Межэтнические столкновения из-за пастбищ и пахотных земель – например, в Южном Судане или Эфиопии – не могут остановить даже правительства с их танками и авиацией. А кровопролитные войны в ДР Конго, идущие по сей день, во многом объясняются гигантскими залежами алмазов, меди, кобальта и другого ценного сырья.
В современной Африке автомат Калашникова стал привычным предметом обихода
На войну работает бедность – самая критическая проблема Африки. В благополучное время число конфликтов падает, зато любой экономический кризис, которыми изобилует новейшая история континента, приводит к резкому всплеску гражданского насилия. Засухи 1970-х и 1980-х годов совпали с пиковыми периодами как гражданских, так и межгосударственных конфликтов: например, конфликт между Сенегалом и Мавританией начался в 1989 г. из-за сокращения сельскохозяйственных земель в долине р. Сенегал вследствие засух. Та же причина лежит в основании долгой гражданской войны в суданском Дарфуре. Однако в результате улучшения экономической ситуации в большинстве стран континента в начале XXI в. число конфликтов пошло на спад.
Бедность вовсе не всегда равнозначна войне – об этом свидетельствует вполне мирная новейшая история многих небогатых регионов Азии. Однако дело в том, что решение любых спорных вопросов военными методами является традиционным для африканской культуры, и с самых первых дней независимости новые государства принялись вооружаться и конфликтовать друг с другом. Само понятие политического компромисса, решения конфликта за столом переговоров для многих африканцев является унизительным, зато военная победа создаёт из главы государства героя, которым его хотят видеть все его подданные. Конфликты в Африке в прошлом разгорались подчас из-за сущей ерунды – например, контроля над речным бродом или холмом. И, как и в древности, спор может решиться только силой, потому что ни одна сторона его не готова принять разумный компромисс для урегулирования разногласий. Как спор из-за колодцев в Сахаре привёл к эпохальной войне между Марокко и Сонгаи в 1591 г., так и сегодня аналогичные «споры из-за колодцев» приводят к многотысячным жертвам вооружённых конфликтов.
Детские игрушки, изготовляемые в Африке, часто носят военный подтекст
Причины конфликтов кроются и в колониальном прошлом Африки. Мы уже упоминали о том, что лишь 26 % границ между африканскими государствами проходят по естественным рубежам, разделяя этносы и демаркируя географические регионы. Остальные проводились колониальными державами по параллелям, меридианам и просто на глазок, в результате чего этнос, разделённый границей между двумя государствами, на многие годы остался источником напряжённости. Сомалийские меньшинства, живущие в Эфиопии, Кении и Джибути, послужили причиной трёх межгосударственных войн за последние 50 лет и продолжают оставаться головной болью для правительств всех трёх стран, не говоря уже о самом Сомали. Туареги Сахары, самый гордый и свободолюбивый народ Западной Африки, из-за прихоти европейцев оказались разделёнными между пятью государствами и нигде не смогли наладить добрососедских отношений с иноязыч