ения военных расходов и их переориентации, например, на образование пока не приходится. Африка остаётся крупнейшей в мире «барахолкой» для списанного и устаревшего оружия, которое направляется сюда со всего мира, а чёрный рынок благополучно процветает, придавая новые импульсы для развития конфликтов на континенте.
В 2007–2008 ГГ. БЮДЖЕТ ЭФИОПИИ НА 90 % СОСТОЯЛ ИЗ ИНОСТРАННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ. ЦЕЛЫЙ РЯД СТРАН ТРОПИЧЕСКОЙ АФРИКИ С 1970 Г. НА 70 % ДОТИРУЕТСЯ МЕЖДУНАРОДНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ И ИНОСТРАННЫМИ ПРАВИТЕЛЬСТВАМИ.
Благосостоянию экономики препятствует и неконтролируемый рост населения. Много рожали в Африке и раньше – меньше пяти детей здесь иметь непрестижно, – однако высокая смертность не позволяла населению стремительно расти. Тенденция к демографическому взрыву наметилась в колониальный период в результате прекращения работорговли и массового доступа к базовому уровню современной медицины. Медицина делала большие успехи в Африке и в первые десятилетия после ухода европейцев: средняя продолжительность жизни за последние полвека возросла на 15 лет, и уже в 1960-е гг. прирост населения достиг 2,5 % в год – эта цифра сохраняется и сегодня. Это означает, что население Африки растёт быстрее, чем где-либо в мире, и к 2050 г. доля африканцев в населении планеты увеличится с 13 % до 20 %. Несмотря на пандемию СПИДа, высокую смертность от малярии и других заболеваний, голод, войны и другие бедствия, население континента уже превысило 1 млрд человек. Ни рост экономики, ни производство продуктов питания не поспевают за таким стремительным ростом, и тенденцию пока не удаётся переломить (да и мало кто старается это сделать). Государственные дотации на детей лишь провоцируют бедные семьи рожать ради денег.
Трущобы из фанеры и жести в последние десятилетия стали привычным ландшафтом столиц африканских государств
За ростом населения не поспевает и образование: Африка по-прежнему лидирует по числу неграмотных, лишь ок. 60 % африканских детей обучаются в школе. Это объясняется как традиционной культурой – никому не хочется отрывать детей от хозяйства, в котором они оказывают помощь взрослым, – так и недостаточным финансированием образования. В африканских школах не хватает ни мебели, ни книг, ни учителей, согласных работать за мизерную плату. Во многих странах приходится наблюдать, как дети за отсутствием бумаги используют мел вместо ручки и маленькую грифельную доску вместо тетрадки. Кроме того, в условиях царящей безработицы школа никак не даёт гарантированной занятости ни юношам, ни тем более девушкам, многим из которых вместо карьеры придётся стать конвейером по производству детей. Из-за этого девочек вообще боятся отпускать в школу, и сегодня 100 млн женщин Африки не умеют ни читать, ни писать.
Одна из сельских школ в Мали: ни мебели, ни учебников, а вместо тетрадей используются доски
Небоскрёбы Йоханнесбурга – столицы африканского бизнеса
Новые технологии – главный фактор развития экономики – не только не производятся в Африке, но и слабо поступают на континент. Развитым странам всегда было выгодно «сбрасывать» африканским партнёрам устаревшие технологии, укрепляя таким образом технологический разрыв между двумя мирами. Что же касается частных инвестиций в высокотехнологичные производства, то они остаются, мягко говоря, весьма рискованными. Не говоря уже о том, что внезапная гражданская война может за неделю разрушить любой бизнес, частая смена режимов и отсутствие всякой правовой защиты инвесторов от самоуправства властей сильно снижают жажду иностранных компаний прочно обосновываться в Африке. В 2006 г. российский «Русал» приобрёл за 19 млн долл. завод по добыче бокситов в Гвинее. Спустя три года, после смены власти в стране, новое правительство посчитало, что завод должен был стоить все 257 млн. Все налоги также были задним числом пересчитаны, и российскому инвестору выставили солидный счёт на 860 млн долл. В 2010 г. власть в очередной раз сменилась, и сумма требований к «Русалу» выросла уже до миллиарда долларов. Договорённости в таких случаях достигаются вовсе не судебными процессами, а личными контактами с очередной правящей группировкой. Однако прозрачности инвестиционному климату это не добавляет, так что инвестиции в Африку по-прежнему не так велики, как в другие континенты. Исключение составляют китайские инвесторы, о всеядности которых мы расскажем чуть ниже.
И всё же, несмотря на все проблемы, сегодняшняя африканская экономика находится на взлёте. Вот уже несколько лет Африка остаётся экономически самым быстрорастущим континентом, ежегодно увеличивая свой ВВП на 5–6 % и обгоняя по темпам роста даже Восточную и Юго-Восточную Азию. Некоторые страны, как, например, Ангола и Мавритания, растут по 18–20 % в год. По итогам 2013 г. Африка обошла Россию по объёму ВВП, в 2015 г. должна приблизиться к Великобритании. В Африке меньше, чем на других континентах, ощущаются последствия глобальной рецессии, а возврат на инвестиции остаётся выше. Вероятно, именно поэтому Чёрный континент становится всё более привлекательной площадкой для крупных бизнес-проектов, а также – как следствие – ареной крупных геополитических столкновений.
Знаменитая «Схватка за Африку» – раздел континента между европейскими империями в конце XIX в. – лишь на время приостановила соперничество великих держав на Чёрном континенте. Оно вновь развернулось здесь сразу же после ухода европейцев в 1960-е годы, причём приняло более ожесточённые формы. Однако теперь главными геополитическими игроками в Африке стали Советский Союз и Соединённые Штаты, воевавшие друг с другом за сферы влияния по всему миру.
Китаю наплевать на положение рядовых африканцев, лишь бы вывозить из Африки её полезные ископаемые и сбывать свою продукцию.
Для того чтобы очистить себе дорогу в Африку, обе сверхдержавы стали главными пропагандистами африканской самостоятельности и приветствовали освобождение континента от колониальной зависимости. Но очень скоро новые независимые республики ощутили зависимость нового типа – от военной и экономической помощи СССР и США, стремившихся заручиться лояльностью африканских диктаторов и готовых ради этой лояльности поступиться любыми принципами свободы и народовластия, социализма и рыночной экономики. И демократические США, и социалистический СССР поддерживали самых жутких тиранов Африки в борьбе за своё влияние: в активе «друзей Америки» тоталитарный диктатор Заира Джозеф Мобуту и серийный убийца Иди Амин из Уганды, а среди «друзей Советского Союза» – кровавый полковник Менгисту из Эфиопии и гвинейский деспот Секу Туре.
После распада СССР ситуация резко изменилась: советские союзники в Африке либо пережили болезненную смену власти, либо с лёгкой душой отказались от строительства социализма. Казалось, что капиталистическая система окончательно победила на пространстве от Каира до Кейптауна, и мировые державы на время утратили свой интерес к Африке. Однако уже в первые годы XXI в. на африканской земле наметилось новое глобальное противостояние. За сферы экономического и политического влияния здесь схватились западноевропейские державы, Соединённые Штаты и растущий Китай. К концу первого десятилетия нового века на африканской почве среди прочих возросли интересы обосновавшихся здесь Индии, Бразилии, Турции, вновь появились и российские следы.
Стела со звездой – всё, что осталось от социалистической Эфиопии сегодня
Китай начал свою активную экспансию в Африку ещё в эпоху Мао Цзэдуна, однако вплоть до начала XXI в. она не приносила больших дивидендов, просто потому что была чересчур политизированной. В новом тысячелетии китайское проникновение на континент носит принципиально иной характер. Китайские инвестиции, технологии и помощь приходят уже не под лозунгом социализма – они вообще лишены каких-либо острых политических соусов. В отличие от стран Запада, китайцы даже символически не требуют от африканских лидеров соблюдения международных правил good governance, а именно уважения прав человека, свободных выборов, защиты окружающей среды и прочих символов западного образа жизни, к которым африканцы всегда относились весьма безразлично. Напротив, китайские инвестиции приходят сюда без предварительных политических условий, безвозмездно, в том числе и к тем режимам, которые Запад подвергает остракизму – например, в Зимбабве или Судане. По сути, единственным твёрдым условием Пекина становится отказ от признания Тайваня, и в этом КНР в последние годы весьма преуспела. Лишь четыре из десятков стран, некогда установивших отношения с Тайванем, остаются верны острову: это Буркина-Фасо, Гамбия, Сан-Томе и Принсипи и Свазиленд.
Китайские инвестиции в Африку затрагивают все основные секторы экономики
Кроме того, китайцы вовсе не ограничивают свои инвестиции сферой разработки полезных ископаемых, как это традиционно делали европейцы. Китайские компании всячески подчёркивают своё отличие от белых колониалистов, веками эксплуатировавших природные богатства региона. Чтобы доказать это, КНР инвестирует в масштабные инфраструктурные проекты: строительство дорог, портов, гидроэлектростанций, сетей фиксированной и мобильной телефонной связи, социальных объектов. Кажется, скоро в Африке не останется ни одной столицы, где на средства Китая не построен гигантский стадион или не проложены шоссе. Это позволяет Поднебесной выстраивать значительно более позитивный имидж, чем странам ЕС и США, закоренелым империалистам в глазах любого африканца. Однако природные ресурсы, конечно, КНР при этом далеко не отвергает: 20 % всех китайских инвестиций направляется в сферу добычи и транспортировки нефти и газа, ещё 25 % – в разработку месторождений железной и медной руды, других полезных ископаемых. До 2015 г. китайские компании вложили в Африку не менее 100 млрд долл., но только в одном этом 2015 г. планируются инвестиции в 50 млрд долл. Помимо минеральных ресурсов, это позволит КНР пристраивать миллионы собственных рабочих на строительстве объектов в Африке. Многие из них поселятся впоследствии в африканских городах, формируя китайские диаспоры.