ожее на копну сена. После того, как музыка стихает и зангбето останавливается, один из жрецов подходит к нему и переворачивает, но человека под нарядом не оказывается, копна сена совершенно пуста. С помощью подобных приёмов (автору, кстати, так и не удалось разгадать этот фокус) жрецы искусно поддерживают веру в сверхъестественные силы духов.
Впрочем, вера держится вовсе не на фокусах. Во время разговоров с африканцами можно легко убедиться – они прекрасно знают, что под маской находится их сосед или родственник. Но люди верят, что, надевая маску, танцор оказывается во власти духа, которого он изображает, он перевоплощается в него и перестаёт быть человеком. Все движения одержимого подчинены воле того, чью маску он несёт. Танцор и сам думает так же. Он не способен на человеческие проявления, его действия становятся совершенно особыми. Трудно сказать, вызвано это экзальтацией либо профессиональным искусством исполнителя. Ведь не только резчик по дереву, но и танцор, надевающий маску, должен пройти специальное обучение, иногда в течение нескольких лет. Он учится и движениям танца, и особому голосу, и даже тайному языку.
Традиция «языка масок» хорошо знакома многим народам Западной и Центральной Африки. Во многих случаях он представляет собой язык того народа, от которого пришла традиция маскарада. Например, ещё столетие назад народ бете (Либерия) вовсе не использовал масок, они были заимствованы у соседнего народа нябва, и в ходе сегодняшних церемоний танцоры обмениваются командами на языке нябва. Точно так же и бауле (Кот-д’Ивуар), позаимствовав у своих соседей уан традицию масок голи, пользуются их языком во время таинств. Но нередко происхождение «языка масок» установить не удаётся. Например, уже упоминавшиеся догоны Мали пользуются во время танцев тайным языком, который, по их словам, принадлежит теллемам, легендарным летающим людям, жившим когда-то в незапамятные времена на этой земле. Исследователи до сих пор не имеют возможности изучить этот тайный язык, потому что тем немногим догонам, которые им владеют, под страхом смерти запрещено передавать знание чужестранцам.
Впрочем, вовсе не всегда маски сопряжены с религией. Весьма возможно, что первые из них появились в Африке тысячелетия назад с практической целью – в качестве охотничьего камуфляжа. В ЮАР сохранились пещерные рисунки, изображающие охотника с луком в костюме страуса или маске антилопы, подбирающегося к своей добыче. Маски птиц и сегодня используют охотники западноафриканской саванны. Возможно, имитация сцены охоты на тотемных животных и привела древнего человека к созданию сложных и наполненных глубоким символизмом церемоний маскарада.
Сегодня культура изготовления и использования масок постепенно уходит. У некоторых народов Африки, отказавшихся от традиционной религии, маски используются лишь для развлечения, в том числе во время христианских праздников, а также для торжественного приёма дорогих гостей, но их религиозный символизм уже утрачен. Однако традиция остаётся подчас весьма живучей. Иначе как можно объяснить тот факт, что во время религиозных церемоний догонов, популярных среди европейских туристов, в последние годы наряду с масками крокодила, удава, шакала и бога воды стала появляться новая маска, о которой в догонской мифологии нет ни слова?
Маска европейского туриста.
В центре страны стоит квадратная крепость, каменная внутри и снаружи, сложенная из камней поразительной величины.
Когда заходит речь об архитектуре, мы представляем себе монументальные сооружения вроде замков, соборов и крепостных стен, хорошо известных достопримечательностей крупных городов мира. По какой-то странной причине самые шикарные здания в мире всегда возводились вовсе не для жилья. Чудеса древней архитектуры представляют собой либо сооружения религиозного характера (храмы, святилища, обелиски), либо защитные укрепления (стены, башни и крепости). Если сооружение строили для жизни, то разве что для загробной – пирамиды и мавзолеи. Антропологи объясняют такое неравенство между сакральной и повседневной архитектурой просто: человек древности чувствовал себя зависимым от природы, от высших сил, определяющих его жизнь и благосостояние. Засуха и наводнение могли уничтожить его урожай, шторм на море – потопить его рыбачью лодку, а эпидемия – убить его скот, а то и всю семью. Он был практически беззащитен перед болезнями и дикими животными. От этих напастей не было иного лекарства, кроме умилостивления духов или божеств, безраздельно контролирующих судьбу человека. Величественный храм казался достойным обиталищем для божественных существ, а сам человек вполне мог довольствоваться и скромной землянкой. Очевидной причиной было и то, что храмы и мавзолеи строились «всем миром», а за строительство жилого дома отвечала каждая семья по отдельности.
Вот и получалось, что древние греки строили просторные и светлые храмы из мрамора, стоящие вот уже две с половиной тысячи лет, а сами ютились в глиняных хижинах без окон, от которых остались только изображения. А в России вплоть до XIX в. в большинстве городов каменными зданиями были лишь церкви и соборы, в то время как жилые дома даже для богатых людей строились почти исключительно из дерева и регулярно горели. Как и на других континентах, крупнейшими и самыми знаменитыми архитектурными постройками в Африке являются храмы, усыпальницы и крепости. Это всё, что осталось нам в память об исчезнувших цивилизациях, и подчас мы не знаем практически ничего о том, как жили сами люди много веков назад. Но традиции возведения жилой архитектуры сохранились в Африке доныне, и её уникальные, подчас причудливые формы, о которых мы рассказывали в предыдущей главе, ничуть не менее интересны, чем монументальные сооружения древности. Широко распространённое когда-то в Европе убеждение в том, что африканцы не могут и никогда не могли построить ничего, кроме бамбукового шалаша, встречается среди наших соотечественников и сегодня. На самом же деле каждый регион Африки может похвастаться монументальной архитектурой, интересной как раз тем, что она малоизвестна и уникальна по своей стилистике.
Памятники древнеегипетской цивилизации долины Нила известны на весь мир не только из-за своей древности, но и благодаря хорошей сохранности: некоторые из них остались практически нетронутыми даже спустя четыре-пять тысяч лет. Три Великие пирамиды в Гизе осматривают в год около 3 млн туристов – это самая известная и посещаемая достопримечательность Африки, последнее из «семи чудес света», по знаменитому трактату Филона Византийского. Давно уже сожжена (причём дважды) Александрийская библиотека, землетрясение разрушило родосского Колосса, а местонахождение Висячих садов Семирамиды даже нельзя с уверенностью локализовать, но для пирамид время будто бы остановилось. Крупнейшая из трёх усыпальниц – пирамида Хеопса – в течение 4000 лет оставалась самым высоким рукотворным сооружением в мире, пока её не обогнал один из европейских готических соборов. Ей посвящено бесчисленное количество литературных произведений и самых сумасшедших псевдонаучных гипотез, венцом которых является теория о том, что космические пришельцы собрали пирамиду в Аравии, приподняли её над Землёй и поставили обратно, когда планета «довращалась» до Египта.
Знаменитый минарет Кутубия в Марракеше был построен в XII в.
Ломаная пирамида в Дахшуре лучше своих соседей сохранила гладкую облицовку, сверкающую на солнце
Значительно менее известными и практически лишёнными внимания туристов остаются не менее прекрасные пирамиды в Саккаре, Дахшуре и Мейдуме, южнее Гизы. Между тем они уникальны: например, Ломаная пирамида фараона Снофру в Дахшуре сохранила практически полностью свою глянцевую облицовку шлифованным камнем, которую Великие пирамиды со временем растеряли. А ступенчатая пирамида Джосера в Саккаре, всего в нескольких километрах от Гизы, является древнейшим на земле каменным сооружением такого размера. Как и Гиза, Саккара и Дахшур являются некрополями, созданными фараонами первых египетских династий, но их почти не балуют визитами туристические автобусы, что резко увеличивает наслаждение от посещения этих мест.
Лучше быть бедным и жить в пустыне, но с лотосом в душе, чем быть богатым и жить среди людей, но с пустотой в душе.
ИМХОТЕП (букв. «пришедший в мире») – архитектор, астролог и главный советник египетского фараона Джосера (ок. 2700 до н. э.). По происхождению простолюдин, он сумел выдвинуться на самый верх государственной иерархии и стал известен как мастер на все руки. Выдающийся врачеватель, политический советник и гениальный зодчий, под руководством которого была построена первая из знаменитых египетских пирамид – ступенчатая пирамида в Саккаре. Уже спустя столетие после смерти Имхотепа почитали как святого, обладавшего оживляющей силой, а в VI в. до н. э. его и вовсе обожествили – древние греки знали его под именем бога Асклепия, а римляне – Эскулапа. Имхотеп считается первым в мировой истории архитектором и учёным, а его прямыми потомками считали себя Гиппократ и Аристотель.
Придумать пирамиду древнему человеку было не так уже просто: до Имхотепа египтяне умели строить лишь прямоугольные храмы с наклонными к центру стенами – мастабы. Но ему пришла в голову гениальная идея поставить одну мастабу на другую, и так родилась ступенчатая пирамида, а Имхотеп стал основоположником архитектурной традиции Древнего царства. Кроме того, есть основания считать его также изобретателем колонны как элемента архитектуры. Кроме своих заслуг зодчего, Имхотеп считается автором фундаментального медицинского исследования, определявшего реальные причины многих болезней. В результате его называют и отцом медицины. Во время раскопок у ступенчатой пирамиды были найдены фрагменты статуи фараона Джосера, на пьедестале которой вместе с именем фараона стояла следующая надпись: «Имхотеп – хранитель сокровищницы царя Нижнего Египта, первый после царя в Верхнем Египте, распорядитель великого дворца, наследник Бога, главный жрец Гелиополя, строитель, архитектор, ваятель каменных ваз».