Хорошо известен и более поздний эпос о Чаке, воинственном основателе государства Квазулу, жившем совсем недавно – в начале XIX в. Из эпических сказаний о нём, записанных уже спустя два-три поколения после его гибели, можно узнать множество важных исторических подробностей о жизни этой легендарной личности, которая в памяти зулусов по сей день фигурирует как «могущественный лев и слон» одновременно.
Придет день, и ты станешь самым великим вождем в нашей стране, – говорила ему Нанди. – Это видно по твоим глазам. Когда ты сердишься, они сверкают, как солнце.
ЧАКА КАСЕНЗАНГАКОНА (1787–1828) – основатель и первый правитель (инкоси) державы Квазулу, ставший знаменитым по всему миру благодаря своим победам.
Он был незаконнорожденным сыном Сензангаконы, вождя небольшого племени зулу, и Нанди – осиротевшей принцессы из племени лангени. За какую-то провинность Сензангакона прогнал жену, и она с сыном вынуждена была скитаться по Южной Африке (весьма расхожий мифологический сюжет), пока не нашла убежище в племени мтетва. Когда отец Чаки умер, вождь мтетва Дингисвайо выделил отряд воинов, чтобы Чака мог отстоять свои права на наследование и стать вождем зулусов. Реализация амбициозных планов молодого вождя, войско которого не насчитывало и полутора тысяч человек, началась с создания мощной армии.
Чака революционизировал вооружение своей армии и её тактику – он разделил войско на полки и включил в их состав представителей побежденных племен и даже женщин. Он установил новую норму дневного перехода армии – 80 км. Разработал сложные боевые построения, которые позволяли неожиданно обходить противника с флангов (особенно известно построение «рога буйвола»). Чака поменял и тактику, предложив применять ассегай – короткое копье для ближнего боя, сменившее привычный способ метания копий издалека. Его солдаты должны были соблюдать обет безбрачия по меньшей мере до тридцати лет, и карой за нарушение этого правила была смерть – так же, как и за проявление страха в бою. Жестокость и властолюбие вождя зулусов современные психологи иногда объясняют безрадостным детством, насмешками ровесников над его торчащими ушами и необычайно коротким половым органом. «Посмотрите на его пенис, он похож на маленького земляного червя!» – говорили о нём (слово «чака» на зулу означает «червь»). За такое не грех было и отомстить врагам.
Никаких других целей, кроме завоевания, Чака не ставил. Он развязывал кровавые войны, которые завершались полным уничтожением противника, и в результате очистил прибрежные территории, а с 1820 г. занялся систематическим уничтожением всех конкурирующих племен на плато Наталь. Сложно сказать, до каких пределов протянулась бы его империя, если бы в 1828 г. Чака не был убит своим сводным братом Дингааном. Созданная им империя просуществовала до самого конца XIX в.
Поздние эпические сказания отличает невиданный взлёт рациональных мотивов, в отличие от волшебных элементов древних сказаний. В эпосе о Чаке уже практически нет ни заклинаний, ни вмешательства высших сил – герой побеждает благодаря своим природным человеческим качествам: интеллекту, силе и ловкости. Ближе даже к исторической хронике, чем к героической сказке, стоят эпические предания о Да и Буакари, исторических правителях государства Сегу в нынешнем Мали в начале XIX в. Буакари побеждает кочевников-фульбе с помощью умелой тактики (а вовсе не колдовства или амулета) и преодолевает препятствия благодаря своей выдержке и гордости. Да и действия его с общечеловеческой точки зрения не всегда бесспорны, скорее реалистичны. Так, он нападает на соседние с Сегу города на том основании, что у их вождя растёт борода или же имя у него оказалось какое-то неподходящее. Вождь молит: «Отпусти меня, я вторично пройду обряд наречения и возьму новое имя!» Но Буакари хладнокровно устраняет вождя со словами: «Твоя голова слишком стара для этого».
Героические легенды и сказки существуют и у многих других народов Африки, и везде они отражают борьбу человека за утверждение своей власти над природными силами и первобытно-общинным образом жизни. Соотношение сил между природой и человеком в Африке всегда было неравным: население было в целом очень немногочисленным, разделённым на небольшие группы, а неустойчивое хозяйство и полная зависимость человека от стихии, урожайности земли, осадков, эпидемий и диких животных порождали постоянный страх перед завтрашним днём. В мифах ещё живы воспоминания о тех временах, когда этот страх заставлял людей приносить в жертву своих сыновей и дочерей, которых оставляли в лесу или отправляли на съедение крокодилам. Именно эпические герои, побеждая огромного змея, крокодила или иное чудовище, царя зверей, духа-хозяина воды или земли, побеждали тем самым владычество природы над своей общиной, освобождаясь от необходимости кровавых жертвоприношений, утверждая власть человека, в том числе и оформленную в виде государства. Только человек, но никакое не чудовище может быть подлинным хозяином земли и воды.
Герой становится таковым по одной-единственной причине: он попытался изменить существующий порядок вещей, против которого не осмеливается поднять голос обычный человек. Он яркая личность, которых так не хватало традиционному мировоззрению африканца. Община делает всё, чтобы блокировать проявления эгоизма, индивидуальности, регулируя все аспекты жизни своих членов и всеми силами пытаясь сохранить традиционный порядок. Против этого порядка могут выступить только действительно экстраординарные личности: вроде Сундьяты, который пошёл на решающий бой с самим колдуном – олицетворением общинной верхушки и традиционной религии. Неудивительно, что, держа в памяти лишь не более трёх поколений собственных предков, своих героев африканцы помнят многие века. Вне зависимости от того, какие природные, социальные или экономические предпосылки сыграли свою роль в исторических событиях, двигателями их всегда выступали герои. В этом и проявляется стремление человека к свободе и индивидуальному самовыражению, которые у жителя Африки ничуть не менее сильны, чем у европейца.
Хотя в традиционном африканском искусстве однозначно доминирует скульптура, в этом нет вины самих африканцев. Изобразительное творчество расцветает там, где существуют материалы и инструменты для изображений, а также подходящие поверхности для этого. В Тропической Африке до последнего времени не было ни бумаги, ни холстов, а изображения на коже и древесине быстро приходят в негодность, так что историческую традицию здесь проследить невозможно.
Люди, жившие здесь, изображали свою жизнь: одни занимались охотой, другие– скотоводством, третьи – войной… Какой поразительный контраст с окружающей нас сейчас пустыней!
Однако и в живописи африканцам есть что предложить, причём традиции изобразительного искусства здесь оказываются намного древнее европейских, и они оставили ощутимый след в истории мирового искусства.
Традиции раскрашивания лица распространены по всей Африке, от Гибралтара до мыса Доброй Надежды
Живопись достигла феноменальных высот в Древнем Египте, на тысячелетия ставшем эталоном для культур Средиземноморья, в том числе и культуры Античности. Как мы уже писали, именно здесь – по религиозным соображениям – возник реализм, здесь же берут начало и другие стилистические приёмы, развитые затем в европейской живописи. Несмотря на то что древнеегипетское искусство было насквозь пронизано религиозно-мистическими мотивами, несмотря на то что создавалось оно в основном для мёртвых, в центре его всегда был не бог и не потусторонний мир, а человек. Именно это гуманистическое начало навеки усвоила европейская живопись.
Другой очаг африканского изобразительного искусства возник в Средние века в Эфиопии. Здешняя иконопись, заимствовав довольно много как из древнеегипетской, так и из античной традиций, достигла расцвета в обстановке изоляции Эфиопии от остального христианского мира. Здесь родился жанр известных нам сегодня комиксов: чтобы объяснить неграмотным прихожанам канву Священного Писания, церковные художники расписывали стены храмов реалистическими сценами из Библии, понятными безо всякой письменности.
Некоторые рисунки Тассили подтверждают, что живописцы древней Сахары использовали в качестве холста не только скалы, но и тела
Однако ещё столетие назад никто и предположить не мог, что главной художественной галереей Африки, настоящим музеем под открытым небом станет пустыня Сахара. Сегодня в великой пустыне обнаружены десятки мест, где жили и творили древние люди, где ещё начиная с 10 тысячелетия до н. э. на скалах стали появляться изображения, дошедшие до нас благодаря сухости климата и уходу человека с прежних мест обитания. В Марокко, Алжире, Ливии и Египте продолжают открывать всё новые удивительные мастерские художников каменного века, по которым мы можем воссоздать хотя бы в общих чертах мир и образ жизни древних обитателей Сахары.
Одним из самых известных мест изучения наскальной живописи с конца XIX в. стало плато Тассили-н-Аджер в Южном Алжире, где количество рисунков исчисляется не одной тысячей. Здесь, на бесплодных ныне берегах пересохших рек и озёр, люди жили тысячелетиями, до тех пор пока примерно 5 тыс. лет назад в Сахаре не начался длительный засушливый период. В Тассили, в отличие от многих других «музеев» изобразительного искусства Сахары, скалы покрыты не только петроглифами (т. е. нацарапанными или выбитыми в камне изображениями), но и фресками, выполненными с помощью красок. Определить их возраст весьма непросто, и универсальной методики для этого пока не создано. Анри Лот, один из самых известных исследователей Тассили, придерживался вполне логичной периодизации изображений исходя из их содержания. Древнейший слой росписей представляет собой «охотничий» период жизни сахарских обитателей: на рисунках изображены носороги, слоны, жирафы, буйволы, сцены охоты на них темнокожих охотников с луками, у некоторых из которых на лицах надеты звериные маски. Ранние изображения довольно схематичны – в частности, речь идёт о «круглоголовых» людях, смахивающих на инопланетян и нарисованных одной краской – жёлтой охрой. Затем они становятся всё более реалистичными и м