камней, добытых на некоторой глубине. Явление это можно было, однако, наблюдать только с возвышенности и, вероятно, только с одного места».
Многие археологические памятники, невидимые с земли, становятся видимыми при некотором от нее отдалении, с воздуха.
Аэрофотосъемка. Комплекс развалин крепостей и усадеб II—IV вв. н. э. Аяз-кала. Хорезм, Бирунийский район Кара-Калпакской АССР.
В последнее время стали широко применять разведки с самолетов с помощью аэрофотосъемки.
По цвету почвы или цвету растительности, отраженному на фотографии земной поверхности, можно определить местонахождение могил, полуземлянок, рвов, каналов, каменных стен, даже границы древних пахотных земель и древние дороги. Это происходит по многим причинам, в частности потому, что на древних рвах, канавах, заполненных перегноем, лучше развивается растительность. Посевы и трава в этих местах ярче и выше, а в тех местах, где под слоем пахотной почвы скрываются стены или каменная кладка, желтее и ниже. Так, трассы римских дорог в Европе и в Африке определены под засеянными полями в виде двух темных линий — древних кюветов — по сторонам и более светлой полосы — полотна дороги — в центре. Скрытый памятник можно обнаружить и по теням, которые отбрасывает насыпь вала, когда на нее падают солнечные лучи. Так открыты были древние города и крепости в пустынях, засыпанные песком и почти невидимые с земли. Хорезмская экспедиция Академии наук СССР с помощью аэрофотосъемки не только нашла сотни важных для истории древнего Хорезма памятников, но и изучила историю орошения земель в пустыне и ту географическую среду, в которой жил здесь человек в древности. Иногда на объект, обнаруженный аэрофотосъемкой в труднодоступном районе, высаживали археологический авиадесант, который и вел исследования.
С воздуха хорошо видны древние сооружения, не только находящиеся под землей, но и под водой, в частности затопленные морем древние постройки и части городов. Аэрофотосъемка дала возможность исследовать, например, портовые сооружения финикийского города Тира, в древности важнейшего на Средиземноморье торгового центра, южный порт которого оказался затопленным морем. Меньше может дать авиаразведка в деле поисков затонувших кораблей и корабельных грузов, так как мелкие объекты трудно обнаружить. Археологи привлекали к их поискам водолазов, но тяжелое и дорогостоящее оборудование и высокооплачиваемый труд специалистов-водолазов делали для большинства экспедиций подводные поиски почти недоступными. С развитием техники подводного плавания, с появлением легких приборов — аквалангов начала успешно развиваться подводная археология. Теперь археолог сам может спуститься под воду и вести необходимые наблюдения.
Подводные археологические работы в СССР велись в последние годы на Черном море, где обследовались античные памятники, а также на Чудском озере, где искали следы знаменитого Ледового побоища — битвы русских войск под командованием Александра Невского с немецкими рыцарями. Замечательные открытия были сделаны американской подводной археологической экспедицией в 1958—1959 гг. в Эгейском море, у юго-западных берегов Турции. Расположенные здесь острова и подводные скалы превратились в ловушку для кораблей, они гибли с самого начала мореплавания на этом участке моря. Дно моря представляло целое корабельное кладбище, на котором находились десятки кораблей всех времен и народов — греческих, римских, византийских, турецких. Один из кораблей, шедший с острова Крит с грузом медных вещей (в том числе древних денег — слитков в виде шкуры быка длиной до 61 сантиметра и весом около 60 фунтов каждый), затонул в 1400 г. до н. э. Этот корабль, относящийся еще к эпохе бронзы, — древнейший из ставших известными ученым.
Поиски скрытых под землей археологических памятников ведутся теперь и с помощью заимствованного у геофизиков метода разведки посредством измерения электропроводимости и сопротивления верхних слоев почвы и с помощью других новейших достижений науки и техники.
Но, несмотря на развитие техники, по-прежнему важнейшую роль играет опыт и наблюдательность самого археолога. Вообще археолог не пропускает ни одного внешнего признака, по которому его опытный и наметанный глаз угадывает культурный слой. Если археолог узнает от местных жителей, что кто-то из них нашел каменное орудие или глиняный горшок, он обязательно допытается, где и что найдено, отправится на место находки и поищет, нет ли еще чего-нибудь интересного, нет ли культурного слоя.
Отдельные вещи, клады, монеты в большинстве случаев находятся не археологами, а местными жителями, но археолог, узнав о находке, обязательно отмечает ее место на карте.
Однажды в 1822 г. крестьянин села Старая Рязань Ермолаев, поднимая свой участок под озимь, нашел в борозде какую-то диковинную бляху из желтого блестящего металла, украшенную затейливым узором, разноцветными и прозрачными камушками. Через несколько шагов он обнаружил вторую такую же бляху, а еще через несколько — третью. Бедняк, не видавший никогда золота и драгоценных камней, все же догадался, что вещи эти дорогие.
Ермолаев не скрыл находки, а передал ее приходскому священнику. Священник отвез бляхи епископу, епископ отправил их митрополиту, а митрополит переслал в синод в Петербург. Через некоторое время в глухую деревеньку Рязанской губернии к Ермолаеву прискакал из столицы фельдъегерь с именным указом царя и денежным подарком в 10 000 рублей ассигнациями. Найденные Ермолаевым бляхи оказались бармами рязанских великих князей. Бармы хранятся и поныне в государственной Оружейной палате в Кремле.
Находка «рязанских барм», интересная и важная сама по себе, обратила внимание на городище Старой Рязани, на котором была сделана находка. В 1836 г. здесь начались раскопки. Были открыты древние храмы, дома и таким образом установлено, где находилась древняя столица Рязанского княжества. (О раскопках Старой Рязани подробно см. ниже.)
Золотой медальон с эмалевым изображением князя Глеба из Старой Рязани. (Из клада, известного под названием «Рязанские бармы»). Лицевая сторона. Оборотная сторона.
Археологические раскопки могут производить только люди со специальной научной подготовкой и имеющие практику работы в археологических экспедициях. Методика раскопок — один из важнейших разделов археологической науки. «Раскопка, — говорил А. А. Спицын, — не спорт и не удовольствие, это — серьезный труд, нередко тяжелый и всегда ответственный». Ответственность прежде всего состоит в том, что культурный слой, изучаемый археологом при раскопках, разрушается и уничтожается навсегда. Неудавшийся научный опыт, производимый в лаборатории, можно повторить десятки и сотни раз, но нельзя дважды раскопать один и тот же культурный слой.
Перед выездом в экспедицию археолог проводит тщательную подготовку. Он изучает все исторические источники, относящиеся к объекту его раскопок, знакомится с отчетами его предшественников, если памятник раскапывался ранее, с музейными коллекциями, если они содержат вещи, найденные на данном памятнике или в его окрестностях. Кроме того, экспедицию нужно обеспечить необходимым оборудованием и материалами — раскопочным инструментом, геодезическими приборами, фотоаппаратами, транспортными средствами, упаковочным материалом, продовольствием и т. д.
Место раскопок определяется теми научными задачами, которые ставит перед собой археолог. Предположим, что раскапывается древнее городище общей площадью 500×300 метров. Для всестороннего и исчерпывающего исследования такого памятника нужно вскрыть всю его площадь, но сделать это сразу, в один сезон невозможно. Обычно памятники, занимающие большую площадь (городище, поселение, могильник), раскапывают по частям. Закладывают один или несколько раскопов различных размеров, в зависимости от памятника и поставленных задач. Раскопом археологи называют то ограниченное место, на котором производятся раскопки культурного слоя. Кроме того, существует правило: на раскапываемой площади оставлять контрольные участки для будущих исследователей.
Опыт подсказывает археологу, где можно ожидать, что скорее всего натолкнешься на какое-нибудь крепостное сооружение, каменное здание или деревянное жилище, где возможна находка отдельных вещей, и т. д.
Выбрав место для раскопа, определяют его направление по сторонам света и его положение по отношению к какой-нибудь неподвижной и постоянной точке на местности. Затем площадь будущего раскопа разбивается на квадраты (1×1 или 2×2 м), которые отмечают, вбивая в землю колышки. Квадраты распределяются для наблюдения между научными сотрудниками — по нескольку квадратов на человека.
Каждый научный сотрудник вооружается планшетом с миллиметровой бумагой, записной книжкой и карандашом. Планшет с планом всей площади находится у начальника раскопа. Начинаются раскопки.
Копают только лопатами. Никакие механические копатели не допускаются, как бы грандиозны ни были раскопки. Правда, на больших раскопках работают транспортеры, но они только выкидывают из глубокого раскопа перебранную руками землю. Каждая лопата вынутой земли перебирается руками. Поэтому, переворачивая и выбрасывая из раскопа на поверхность тысячи кубометров земли, археологи находят в ней мельчайшие бусинки, величиной с просяное зерно. Это, пожалуй, труднее, чем отыскать иголку в стоге сена.
При раскрытии отдельных вещей, сооружений, погребений лопаты оставляются и заменяются ножами, пинцетами и кисточками. Каждая найденная вещь аккуратно окапывается, очищается кистью, зарисовывается или фотографируется в том положении, в каком она лежит в земле, точка ее нахождения отмечается на соответствующем квадрате планшета, в дневник записываются мельчайшие подробности, и только тогда вещь вынимают, заворачивают в мягкую бумагу или вату и наконец выносят из раскопа.
Раскопки культурного слоя производят пластами толщиной в 20 см одновременно по всей площади раскопа. Сняв один пласт, выравнивают поверхность, проверяют горизонтальность площади и приступают к поднятию следующего пласта. Так, пласт за пластом, под непрерывным и неослабным наблюдением углубляется раскоп