овского района, Хмельницкой области УССР, на окраине которого находится древний городок, и не подозревали до прихода археологов, что здесь скрывает земля. На всей площади городища были найдены многочисленные скелеты людей, погибших от огня и меча. Это и мужчины, последние защитники города, погибшие в рукопашной схватке, и женщины, и дети, искавшие убежища и погибшие под развалинами сгоревших жилищ. Раскопано множество домов, и повсюду найдены вещи, служившие их погибшим владельцам: множество орудий сельскохозяйственного производства (лемехи и чресла плугов, серпы, косы, лопаты), тысячи бытовых предметов — от конских пут до женских украшений. Последних особенно много. В момент опасности были зарыты в землю и спрятаны в укромных уголках клады серебряных изделий. Везде разбросано оружие защитников города: боевые топоры, булавы, кистени, мечи, сабли, кольчуги, шлемы, стрелы, копья.
Приведем еще один пример погибшего при нашествии кочевников и найденного археологами летописного города.
Долгое время были почти неизвестны славянские древности на территории Молдавии. Заслуга их открытия принадлежит экспедиции, которой руководит Г. Б. Федоров. Загадочное племя тиверцев, которое долгое время не знали, где поместить, обрело здесь свои реальные границы. Среди славянских поселений X—XIII вв. особенно интересно раскопанное в 1959—1963 гг. поселение у села Алчедар. В центре его находилась укрепленная мощным кольцевым валом и рвом и густозаселенная крепость; вокруг на площади в несколько десятков гектаров был расположен посад с жилищами, преимущественно ремесленников, гончаров и металлургов. Найдены ямы, в которых лежало много сотен килограммов железного шлака, печи обогатительного обжига железной руды и горны для выделки железа. Алчедарское городище — один из юго-западных форпостов древней Руси — было крупным производственным центром. Очевидно, о нем идет речь в летописи, где назван расположенный в этом районе город Черн, или Чорн.
Следы ремесленной промышленности в виде мастерских, металлоплавильных, кузнечных и гончарных горнов, орудий труда, полуфабрикатов и готовых изделий археологи находят в каждом городе, где бы они ни копали.
Весь годами накопленный материал позволил советским археологам изучить древнерусское ремесленное производство, его технологию, организацию, определить его значение в общем историческом процессе России.
В последнее время на помощь археологам, изучающим древние ремесла, все больше приходят методы естественных наук. Например, с помощью металлографии (науки о внутреннем строении и особенностях металлов и сплавов) в археологических лабораториях выясняют, каковы были древние способы производства металла и изделий из него, как развивалось кузнечное, литейное, ювелирное дело. Археологам удается глубже проникнуть в секреты производства древних мастеров, узнать иногда неожиданные вещи. Так выяснилось, что древнерусские мастера в X веке делали лезвие обыкновенного ножа из 5 сваренных металлических полос. В центре лезвия была полоса из твердой стали, по бокам полосы из менее твердой стали и мягкого железа. Это давало экономию стали, которая была более дорогим материалом по сравнению с железом, а процесс ее получения был более трудоемким. С помощью спектрального анализа было изучено древнерусское стеклоделие. Удалось проследить за тем, как русские мастера сначала заимствовали византийский рецепт изготовления стекла, а потом постепенно искали свой, более соответствующий местному сырью и запросам заказчиков. Важнейшим центром стеклоделия был Киев. Отсюда по Руси расходились бусы, перстни, браслеты, посуда, оконное стекло.
Особенно большой высоты достигло ювелирное производство. Всевозможные украшения, мужское и женское «узорочье», как говорили в то время, выполнены с большим изяществом, художественным вкусом и тонкостью.
Высокого мастерства достигло зодчество (архитектура). Каменное строительство, начатое на Руси греческими мастерами (Десятинная церковь в Киеве), первое время находилось под большим влиянием византийского строительного искусства. Но уже в XII в. в летописях встречаются имена русских зодчих, которые постепенно создают свой, особый и неповторимый стиль русского храмостроительства.
Металлургическое и кузнечное производство имело широкое распространение. Обилие болотной и озерной железной руды в лесной полосе Восточной Европы облегчало организацию добычи и обработки металла в любом месте. Изготовление различных сортов стали подтверждается многочисленными находками.
Особого внимания заслуживает производство военного оружия и снаряжения: мечей, копий, стрел, кольчуг, панцирей, щитов, шлемов.
Наибольшей известностью пользуется шлем, найденный случайно в начале XIX столетия крестьянкой Владимирской губернии в кустах на берегу речки Липицы, где в 1216 г. произошла знаменитая битва между новгородцами и войсками владимиро-суздальских князей Юрия и Ярослава.
Это железный шлем, обложенный серебряными бляхами и позолоченный. На бляхах вытиснены травы, птицы и образки. На шлеме имеется надпись: «Великий архистратиже господень Михаиле, помози рабу своему Феодору». По надписи определили владельца шлема.
Он принадлежал вождю владимиро-суздальской рати князю Ярославу Всеволодовичу. Князь Ярослав по тогдашнему княжескому обычаю носил два имени: одно светское, русское — Ярослав, данное при рождении, и другое церковное, греческое — Феодор, полученное при крещении.
Русские мечи длинные, широкие и обоюдоострые. Они мало чем отличаются от мечей западноевропейских рыцарей, но они не привозные, как полагали раньше, а сделаны в России из местного металла, что подтверждается анализом стали. Щиты делались из дерева с металлическими сердцевинами. Кольчуги сплетались из мелких железных колечек, и производство их началось на Руси на два столетия раньше, чем в Западной Европе.
Археологическое изучение древнерусских городов началось более 125 лет назад, с раскопок в Киеве. Но раскопки эти производились не специалистами, а любителями, велись не систематически и иногда принимали характер чистого кладоискательства. Только в 1907—1908 гг. В. В. Хвойка поставил их на научную высоту, хотя с точки зрения современной археологии его метод исследования был очень далек от совершенства. Однако открытия В. В. Хвойки имели большое значение. В центре древнего Киева были обнаружены остатки княжеских дворцов, жилища, ремесленные мастерские, погребения, развалины языческого капища.
После революции начались планомерные раскопки в Новгороде, Смоленске, Чернигове, Пскове, Владимире, Суздале, Москве, Гродно, Рязани и в других древних городах Руси. Продолжаются они и в Киеве.
Археологическое исследование города осложняется тем, что вся площадь древнего памятника покрыта современными постройками, асфальтом или булыжником улиц, электрическими кабелями, трубопроводами и т. п. Поэтому археологи могут производить раскопки только там, где осуществляется реконструкция города — ломаются старые и возводятся новые сооружения. В Москве при постройке метрополитена велись археологические наблюдения по всей трассе и было сделано много интересных и ценных находок. Так, была выяснена одна любопытная деталь в строительстве древней Москвы. В письменных источниках укрепления, шедшие по современному бульварному кольцу, называются Белым городом. Полагали, что стены Белого города были сложены из белого камня. При прокладке туннеля у Арбатских и Кировских (бывшие Мясницкие) ворот обнаружили остатки этих укреплений. Они оказались не белокаменными, а кирпичными. По-видимому, стены Белого города были побелены.
Однако наблюдения за древним культурным слоем Москвы можно было вести лишь при постройке первых линий метро, которые прокладывались так называемым открытым способом — туннели метро рыли, как канавы, начиная с поверхности земли, потом строили бетонные помещения и вновь их засыпали сверху землей. Потом туннели метро стали строить на большой глубине, значительно глубже, чем идет культурный слой, и археологи перестали черпать сведения о древней Москве из этого источника. Зато в годы после Второй мировой войны развернулись настоящие раскопки в Москве (под руководством М. Г. Рабиновича, А. Ф. Дубинина и других археологов). Конечно, в большом, живущем интенсивной жизнью городе, археологи не были свободны в выборе мест для раскопок и вынуждены были копать не там, где можно было получить важнейшие исторические сведения, а там, где были свободные от застройки места для раскопок. И все же удалось получить ценные сведения о городе и его древнем населении.
Первые такие раскопки были проведены в устье реки Яузы, на высоком холме, где в XV—XVII вв. находился важный ремесленный район Москвы — Гончарная слобода. Здесь же размещались слободы других ремесленников — оружейников, котельщиков, таганщиков, т. е. кузнецов, изготавливавших металлические котлы для варки пиши и таганы (треножники) для этих котлов. Память об этих слободах сохранилась в названиях Таганской площади, Котельнической и Гончарной набережных и т. п. Еще до начала систематических раскопок в районе расположения Гончарной слободы было сделано много находок. Так, жильцы одного из домов, рывшие щель для укрытия от вражеских бомбежек в первые дни войны, обнаружили керамическую печь, в которой гончары XVII в. обжигали глиняные детские игрушки в виде фигурок животных, погремушек и т. п. Печь почему-то была заброшена, и в ней сохранились подготовленные к обжигу и частично обожженные изделия. Раскопки 1946—1948 гг. вскрыли здесь несколько гончарных мастерских, печи и разнообразную продукцию московских средневековых гончаров: различную посуду, рукомойники, светильники, чернильницы; строительные материалы: кирпич, черепицу. Особый раздел продукции гончаров представляют изразцы, которыми облицовывали печи и украшали фасады домов. Это керамические плитки с вытисненными рисунками зверей, трав и цветов, а иногда с целыми сценами, изображающими штурм крепости, и т. п. В XVI в. такие изразцы были красивого красного цвета, полученного в результате обжига глины, в XVII в. их стали покрывать великолепной зеленой или многоцветной глазурью.