Идейно же она была подготовлена в замечательную эпоху 40-х гг.
В облике интеллигенции, как идейно-политической силы в русском историческом развитии, можно различать постоянный элемент, как бы твердую форму, и элемент более изменчивый, текучий — содержание. Идейной формой русской интеллигенции является ее отщепенство, ее отчуждение от государства и враждебность к нему.
В 60-х годах с их развитием журналистики и публицистики “интеллигенция” явственно отделяется от образованного класса, как нечто духовно особое. Замечательно, что наша национальная литература остается областью, которую интеллигенция не может захватить. Великие писатели Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Чехов не носят интеллигентского лика. Белинский велик совсем не как интеллигент, не как ученик Бакунина, а, главным образом, как истолкователь Пушкина и его национального значения. Даже Герцен, несмотря на свой социализм и атеизм, вечно борется в себе с интеллигентским ликом. Вернее, Герцен иногда носит как бы мундир русского интеллигента, и расхождение его с деятелями 60-х годов не есть опять-таки просто исторический и исторически обусловленный факт конфликта людей разных формаций культурного развития и общественной мысли, а нечто гораздо более крупное и существенное.»
Обратите внимание на четкое разделение образованных людей и интеллигенции. Помните «образованщину» Солженицина? Феномен никуда не делся: интеллигент — это не просто (и даже не обязательно) образованный, умный и т.д. человек; интеллигентность относится совсем к другим свойствам. «Отчуждение от государства и враждебность к нему» — одно из таких свойств.
«Весь XIX век интеллигенция борется с империей, исповедует безгосударственный, безвластный идеал, создает крайние формы анархической идеологии. … Всегда было противоположение “мы” — интеллигенция, общество, народ, освободительное движение, и “они” — государство, империя, власть». — Н. Бердяев, «Русская идея»
Интеллигенты обвиняют: «Деградация интеллектуального слоя была неизбежной прежде всего потому, что советский строй основан на принципе антиселекции. Он не только уничтожал лучших, но (что еще более существенно) последовательно выдвигал худших». С.В. Волков, «Интеллектуальный слой в советском обществе».
Подобная точка зрения весьма распространена, но так ли все просто на самом деле?
Pioneer, «Интеллигенция как социальный феномен»:
«Во-первых, исследование не проясняет в полной мере мотивы действий Советской власти по “антиотбору” интеллектуальной элиты. То, что все мероприятия в СССР ритуально оправдывались ссылками на идеологию, еще не означает, будто истинные причины политики властей были сокрыты в предначертаниях Маркса-Ленина или действительно имеют прямое отношение к идеологии “коммунизма”. В книге [Волкова — прим. А.Б.] отмечается, что “во всей советской истории наиболее благоприятными для интеллектуального слоя (разумеется, не в политическом, а в социальном плане) были 40-50-е годы….”. Довольно странно, ибо этот период советской истории как раз соответствует времени зрелого сталинизма, т.е. отличается марксистской — в том смысле, что тогда под этим понимали в СССР — ортодоксальностью и абсолютной непреклонностью в коммунистической идеологии. И к тому же выясняется следующее обстоятельство: “На качестве и положении интеллектуального слоя катастрофически отразилось хрущевское правление и заданные им подходы к политике в области науки и образования, обусловленные ожиданием пришествия коммунизма уже в ближайшие десятилетия. Именно тогда профанация высшего образования достигла апогея”. Но ведь это как раз те самые столь восхищавшие свободолюбивую советскую интеллигенцию времена идеологической “оттепели”?! Получается, что ссылки на идеологические мотивы в действиях Советской власти в интеллектуальной сфере никак нельзя признать убедительными или, по крайней мере, решающими.»
Странно? На самом деле — ничуть.
Волков смешивает понятия интеллигентности и интеллектуальности. Во времена Сталина интеллектуалы действительно ценились государством, а начиная с Хрущева ситуация начала сдвигаться в сторону интеллигенции. С самого начала становления Советская власть понимала необходимость в интеллектуалах. Помните знаменитое выражение Ленина? Приведу этот отрывок из письма А.М. Горькому от 15 сентября 1919 года (В.И. Ленин, Полное собрание сочинений, изд. 5-е, Изд-во политической литературы, 1978 г., т. 51, стр. 48-49):
«”Интеллектуальные силы” народа смешивать с “силами” буржуазных интеллигентов неправильно. За образец их возьму Короленко: я недавно прочел его, писанную в августе 1917 года, брошюру “Война, отечество и человечество”. Короленко ведь лучший из “околокадетских”, почти меньшевик. А какая гнусная, подлая, мерзкая защита империалистической войны, прикрытая слащавыми фразами! Жалкий мещанин, плененный буржуазными предрассудками! Для таких господ 10000000 убитых на империалистической войне — дело, заслуживающие поддержки (делами, при слащавых фразах “против” войны), а гибель сотен тысяч в справедливой гражданской войне против помещиков и капиталистов вызывает ахи, охи, вздохи, истерики. Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно. “Интеллектуальным силам”, желающим нести науку народу (а не прислуживать капиталу), мы платим жалование выше среднего. Это факт. Мы их бережем. Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт…»
Большевики не были интеллигентами, они действовали как практики, меняя идеи по форме и сохраняя суть устремления: создание Великой России. Не будем отвлекаться на историю государственности тех времен, порекомендую по теме обязательно прочесть две книги: С. Кара-Мурза «Советская цивилизация от начала до Великой Победы» и Николая Устрялова «Национал-большевизм».
Профессор А.И. Вдовин пишет в своей работе «Русский народ и проблемы формирования советской Исторической общности (1930-е гг.)»:
«Все большей поддержкой среди народа пользовалась идея превратить Союз ССР в могучую индустриальную державу, способную защитить революцию и оказать помощь зарубежным трудящимся братьям в их справедливой борьбе. Политическая история страны обнаруживает процесс постепенного укрепления позиций большевиков-государственников и оттеснения от руководства космополитов-коммунистов, пораженных болезнью «левизны».
С точки зрения Л. Д. Троцкого, такое развитие было недопустимым отступлением от принципов К. Маркса и В. И. Ленина, возможным лишь благодаря национальной ограниченности их учеников, проповеди ереси “национального большевизма” (отождествляемого Троцким с понятиями “национальный социализм”, “национальный коммунизм”, “социал-патриотизм”). Современные троцкисты вслед за своим основоположником твердят: “Сталин… выкинул ленинскую программу мировой революции и к осени 1924 года заменил ее националистической ложью “социализма в отдельной стране””; “Сталин и Бухарин, со своей идеологией “социализма в отдельной стране”, служа нарождавшейся бюрократии, попрали интернационалистский коммунизм Ленина и Троцкого’.»
Обратите внимание, что именно троцкизм был интеллигентским течением: зацикленность на некоей Великой Идее, которую сформулировал Главный Авторитет. Нельзя отказываться от Великой Идеи, табу. А вот практику Сталину такие самоограничения были до фонаря, и от утопической идеи всемирной революции он немедленно перешел к обустройству государства. Троцкий же, пытавшийся ради этой самой Великой Идеи угробить и страну, и русский народ (одна концепция «трудовых армий» чего стоит, не говоря уже о практической деятельности любителя масштабных расстрелов), заслуженно получил ледорубом.
Вот еще возмущенные вопли интеллигенции, совсем наглядно. А.М. Камчатнов, «О концепте интеллигенция в контексте русской культуры»:
«Большевицкая секта, или партия, что по внутренней форме почти одно и то же, самозванно объявила себя не только интеллигенцией, но еще и честью и совестью, к тому же не одного народа, а всей эпохи, то есть заявила претензии на Абсолютную истину.
…узурпацией государственной власти большевицкой сектой интеллигентов, объявившей себя умом (то есть интеллигенцией), честью и совестью эпохи, начинается довольно низкопробное языковое шельмование прочей интеллигенции, не попавшей во власть. Именно в это время при слове интеллигенция появляются определения вроде трусливая, жалкая, либеральная, дряблая, вшивая, гнилая; появляется слово интеллигентишка. Согласно словарю Д. Н. Ушакова, у слова интеллигент два значения: 1. Лицо, принадлежащее к интеллигенции. 2. То же, как человек, социальное поведение которого характеризуется безволием, колебаниями, сомнениями (презрит.).
Однако позже, во время создания сталинской конституции, когда встал вопрос о социальной структуре советского общества, у слова интеллигенция появляется новый, социальный смысл. Разумеется, уже не может быть и речи о претензии на выражение “общественного самосознания от имени и во имя всего народа”. Интеллигенция теперь — это “общественный слой работников умственного труда, образованных людей (книжн.)” (Ушаков I, 1215), то есть это пресловутая прослойка между рабочим классом и крестьянством, совокупность работников, чья профессия требует высшего образования и характеризуется высоким уровнем интеллектуализации труда. Определениями этой интеллигенции становятся трудовая, народная, советская. Никакой иной интеллигенции рядом с собой партия терпеть не намерена, и казалось, что интеллигенция в старом, указанном нами смысле слова становится историзмом; отныне и навсегда интеллигенцией называется совокупность пролетариев умственного труда. Однако история распорядилась иначе.»
Обобщая: новой России не нужна была именно интеллигенция. Которая не нужна вообще никакой России (и ни одному государству вообще). Стране были нужны именно интеллектуалы, а не интеллигенты. Нужно было восстанавливать народное хозяйство, проводить индустриализацию, крепить оборону и так далее.