сур (Арсуф). Двадцать девятого апреля 1265 года гроза крестоносцев султан Бейбарс взял этот замок после месячной осады. Рыцари успели бежать подземным ходом в гавань и отчалить, а Бейбарс приказал своим воинам уничтожить укрепления замка. Огромными рычагами солдаты Бейбарса сбросили башни и бастионы Арсура в лежащее внизу синее море.
Маленький залив – естественная гавань Арсура. В ней можно увидеть хорошо сохранившийся мол-волнорез порта крестоносцев. Поднимитесь по крутой тропе на холм, где стояла цитадель Арсура и представьте себе, как норманнская принцесса Мелисанда из Антиохии стояла в одной из верхних зал башни и смотрела на запад, в море, туда, где вдали угадываются берега Кипра, ближайшего убежища, или на восток, где кончалась ее непрочная родина.
Королевство крестоносцев мифологизировано всеми: евреями, христианами, мусульманами. Мифы не всегда справедливы. Для мусульман крестоносцы – символ чужеземного завоевателя-колонизатора, а победа над крестоносцами – залог грядущей победы над Израилем. Воинственный иноземец, захватчик, стремившийся к войнам, враг из-за моря – так мусульмане представляют себе крестоносца. Тут миф сводит на нет толщу времени, без малого 200 лет существования крестоносцев в Палестине. Крестоносцы были чужеземными завоевателями-колонизаторами, когда они вторглись в Палестину в 1098 году. Но последние крестоносцы, отплывавшие в утлой лодке от берегов Палестины, из потайной гавани замка Атлит, были мирными жителями, местными уроженцами, породнившимися с христианами Востока. Так, воины Тарика, завоевавшие Испанию, сменились местными испано-мусульманскими династиями, крестьянами, зодчими. Падение королевства крестоносцев обернулось бедой для Палестины: чтобы разрушить его, победителям пришлось разорить Побережье и, нечаянно, освободить место для еврейского государства.
Первые крестоносцы пустились в поход в 1096 году, чтобы возвратить христианству святыни Палестины. Их подталкивали шок, вызванный разрушением храма Гроба Господня (Воскресения Христова) при безумном халифе эль-Хакиме, разочарование непроисшедшим в 1000 году Вторым пришествием, перепроизводство безземельных рыцарей, поиски эквилибриума между миром ислама и христианством. Среди их первых жертв оказались местные христиане: там, где мусульмане сражались или бежали, христиане оставались на месте и страдали от резни и грабежа. Впоследствии, в 1204 году, крестоносцы разрушили опору восточного христианства – Византию – и подготовили почву для полной победы ислама на Ближнем Востоке.
Завоевание Святой земли оказалось делом нетрудным: мусульманский мир был разобщен, египетские Фатимиды и иракские Аббасиды враждовали, регион был раздроблен на множество мелких государств, неспособных объединиться против общего врага. У крестоносцев была возможность прочно зацепиться в Святой земле – к существованию королевства привыкли. На гибель его обрек авантюризм завоевателей, не сумевших вовремя остановиться и консолидировать свои завоевания. Но шанс удержаться у них был, и Утремер[36] – играл важную роль в тогдашней «реальной политике» региона.
Чтобы убедиться в этом, отправимся на крайний север страны, в удел младшей сестры Иудеи – Галилеи. Семейное сходство сестер бросается в глаза. Вместо Иерусалима у галилеян – Цфат, вместо Иерихона – Тиверия, вместо Мертвого моря – Кинерет, вместо Тель-Авива – Хайфа и вместо Яффы – Акка. Приятно приезжать в эту зеленую северную страну, где больше воды, простора и меньше людей и обид. Здесь растут леса и рощи, бьют источники, текут настоящие реки и видна белая шапка снегов на Хермоне. Тающие снега Хермона уходят водою в землю и выбираются на поверхность в Баниасе.
До победы христианства Баниас звался Панеасом и был святилищем козлоногого Пана, в высеченных в скале нишах с греческими надписями I века стояли статуи Пана и нимф. Дух эллинской дикости сохранился тут, и подчас так и ожидаешь появления Пана с дудочкой, но… «умер великий Пан», как сообщили нимфы морякам, по словам классиков. Это было бы мое любимое место, но в последние годы Баниас был переоборудован для туристов и зачастую переполнен. Раньше тут встречались только немногочисленные друзы с высот Голана. Ведь до 1967 года Баниас принадлежал Сирии, и памятью об исчезнувших жителях стоит забытая маронитская церковь.
Но город крестоносцев у Баниаса пока скрыт от глаз большинства туристов, хотя руины находятся в пяти минутах ходу от истока. Тропинка доведет вас до Вади-Саар. К западу вам встретятся внушительные руины главных ворот города. Еще до 1948 года от ворот через Саар вел мост и им пользовались местные жители. В 1948 году мост был разрушен.
В центре Балинаса (Баниаса крестоносцев) – маленькая друзская святыня Сиди-Ибрагим, ухоженная, вылизанная, застеленная коврами. Основания Балинаса были заложены после арабского завоевания, при Омейядах. Древний город Кесария Филиппова стоял ближе к истоку Баниаса и, видимо, выше. В этих местах апостол Симон Бар-Иона признал Иисуса Сыном Божиим и получил от него новое имя – Петр – и ключи от Царства Небесного.
Прелестное место неподалеку можно найти, если идти вниз вдоль берега Баниаса. Там стоит действующая мельница, одна из последних в стране, где местные друзы мелют зерно, а несколькими сотнями метров ниже – «офицерский бассейн», бетонный резервуар, якобы устроенный на месте старинной римской купальни, лучше не найти на всем севере. В этом бассейне бьет ключ Эйн-Хилу, Сладкий, и его вода теплее студеных струй Баниаса. Он довольно глубок, хотя из-за удивительно прозрачной воды в это не верится.
За Баниасом, на крутом отроге, высится замок времен крестоносцев Субейба. Балинас (включая Субейбу) – крайняя северо-восточная застава, граница между Крестом и Полумесяцем, вся история которой свидетельствует о нечуждости крестоносцев. Она много раз переходила из рук в руки и одно время (с 1126 года) ее занимали знаменитые ассасины – секта убийц-исмаилитов. «Ассасин» – это искаженное «гашишин», «гашишник». Считается, что с помощью гашиша духовный глава исмаилитов Старец Горы добивался от них безоговорочной верности и готовности идти на смерть, которой отличались его подданные.
Еретики-исмаилиты находились в сложных отношениях с мусульманскими и христианскими правителями. Одно время мусульманские владыки Сирии благоволили к ним, и в благодарность исмаилиты убивали вождей крестоносцев. Но затем исмаилиты стали убивать и непокорную мусульманскую знать, и властителям Дамаска пришлось бороться с этим врагом. Особенно рьяно взялся за исмаилитов самый рыцарственный из воинов ислама, Салах ад-Дин эль-Айюби, или просто Саладин, как его звали христиане.
Рассказывают, что однажды Саладин, пробудившись в своем шатре, нашел на столике у изголовья кривой кинжал исмаилитов. Он велел утроить караул, но на другую ночь его разбудил сам Старец Горы. Они долго беседовали, и в результате Саладин убедился, что исмаилиты не хотят его убить, хотя могли бы, и отменил казни. Так исмаилиты сохранили свой особенный, полуавтономный статус. Старец Горы принимал у себя и христианских владык. Посетил его Ричард Львиное Сердце. В его честь Старец приказал своим покорным юношам кончать жизнь самоубийством на глазах гостя один за другим, пока христианский король не попросил Старца остановить побоище.
Исмаилиты-ассассины сыграли черную роль в судьбе региона. Они убивали сильных и динамичных правителей и поддерживали слабых и никудышных. Они раздували пожар войны между крестоносцами и миром ислама. Можно провести много параллелей между политикой израильтян и ассассинов. В частности, и те и другие активно использовали индивидуальный террор. Политические убийства применяются израильтянами повсеместно. Любой сколько-либо заметный палестинский политический лидер оказывается на мушке израильских ассассинов. Другая черта сходства заключается в том, что израильтяне, как и ассассины, заинтересованы в разжигании конфликтов. Во время войны Ирана и Ирака израильтяне передавали сторонам разведданные, полученные от американской разведки, и способствовали затягиванию войны. «Моссад» одновременно занимался подготовкой боевиков для тамильских «Тигров» и сингальских боевиков Шри-Ланки, чтобы война не утихала. В настоящее время американские евреи-сионисты разжигают пожар священной войны между христианским миром и миром ислама.
В те годы эту сатанинскую роль играли ассассины. Они привели бы наш регион к гибели, но мусульмане и христиане объединились и заключили союз против исмаилитов. В тяжелом бою ассассины были разбиты и отброшены, но окончательно с этой чумой XIII века справились лишь монголы. После поражения, нанесенного монголами, исмаилиты стали обычными гражданами региона и навсегда утратили свои политические амбиции.
Война с ассассинами заложила основы дружбы между Дамаском и Иерусалимом. «Баниас стал местом встреч и совместных охотничьих облав для мусульманских и христианских рыцарей», – пишет Бенвенисти. Это показывает, насколько глубоко укоренилась держава крестоносцев. Крестоносцы были не более «нездешними», чем хиджазец Омар, или каирцы Фатимиды, или прежние, византийские правители Палестины.
К приходу крестоносцев тень Византии еще не исчезла с горизонта Палестины, не исчезла и сама Византия – это мощное христианское государство лежало в нескольких десятках километров к северу, пока его не разрушили неразумные крестоносцы. Христианские Константинополь и Антиохия служили надежным тылом для христианских же Акки и Яффы. Если поначалу норманнов и можно было считать чуждым элементом, то к концу их владычества в рядах крестоносцев трудно было найти чистокровного европейца. Вожди франков переженились на армянских и греческих княжнах, а франки попроще – на местных селянках.
Падение государства крестоносцев не было неизбежным. Средневековье не знало современной концепции национализма, религия правителей зачастую отличалась от религии народа, с чем мирились и те и другие, как это было, например, в Индии и Греции. Конфликт с восточными православными христианами оказался, бесспорно, важной составляющей в эпопее падения королевства франков. Но если уж искать поворотный пункт, я бы указал на «Ливанскую войну» XII века – неудачный Второй крестовый поход на Дамаск 1148 года.