Физику в лицо метнулся его собственный шарф, он взмахнул руками, теряя равновесие. В следующую секунду листочки с контрольными взлетели в воздух и, красиво покачиваясь, спланировали прямиком в грязную лужу.
Ярик издал булькающий звук, похожий на сдавленное горловое пение. Конь выплюнул свой шарф и уставился на то, что было нашими работами – а теперь превратилось в темно-коричневые сморщенные тряпочки. Несколько секунд мы вчетвером – Конь, мы с Яриком и перепуганная девочка – разглядывали их.
– Прекрасненько… – нервно икнул физик. Лицо у него стало ярко-красного цвета, как чернила, которыми он ставил двойки, а глаз задергался.
Запнувшись, Конь обошел лужу и неровной походкой пошел прочь, не оборачиваясь.
На асфальт перед грязной жижей приземлился ярко-розовый квадратик. Единорог лукаво ухмыльнулся, мигнул блестками и взвился вверх, кружась на ветру.
Шекспиру и не снилось
Катастрофа началась в среду, за неделю до каникул. Футболки взмокали на спинах под рюкзаками, в классах плавились мозги, а в начале урока то и дело кто-нибудь в спешке доедал под партой мороженое, капая им на пол. Учителя тоже словно взбесились от жары. Математичка продолжала задавать на дом кучу номеров, игнорируя то, что их никто не делает. Физик требовал закрывать все окна, якобы боясь сквозняка. Англичанка вдруг заделалась местным стилистом, читая нотации по поводу «неуместных для школы стрижек и одежды».
Я чуть что спасался своим фирменным приемом, который подхватил у девчонок еще во втором классе: большие глаза и хлоп-хлоп ресницами. «Ох, Вася-Вася, – качали головой училки. – На твои голубые глаза я скидку делать не собираюсь». А сами улыбались. С физиком, правда, это не работало.
Продержаться оставалось совсем немножко, и я надеялся прожить эти дни спокойно. Еще я надеялся, что хотя бы кто-то, кроме меня самого, сохранит разум в этом дурдоме под названием «шестой Б». Наивный.
– В кого-в кого? Ярик, ты рехнулся!
Ярик откинул назад волосы, за которые получил сегодня выговор от англичанки (слишком длинные, видите ли) и слегка покраснел.
– Как будто я виноват… Что я могу поделать!
– А может, перевлюбишься в кого-нибудь попроще, а? – с надеждой спросил я.
Ярик посмотрел на меня грустно и укоризненно, точь-в-точь как моя собака, когда выпрашивает шоколадку. Я вздохнул и отвел глаза, щурясь от солнца.
Около школьной площадки собралась в кружок компания старшеклассников. Их хохот, наверное, слышали даже в кабинетах. Парни что-то кричали, толкались, девчонки взвизгивали и отмахивались от них, а сами переглядывались друг с другом. Затрещал звонок, и они, продолжая болтать, пошли обратно в школу, парочками, не особо спеша. Последней заходила высокая девчонка, чуть ли не до пояса укутанная в длиннющие светлые волосы – ну и жарко же ей должно быть! Ярик рядом со мной нервно заерзал, я даже испугался, что он свалится с перил, на которых мы сидели. Девчонка не обратила на нас никакого внимания, хлопнула дверью так, что затряслись стены, и скрылась в школе. Ярик продолжал смотреть на дверь и даже дернулся, чтобы пойти следом, но я схватил его за рукав.
– Пойдешь вечером на скейте кататься? – спросил я, немного помолчав.
– Нет, наверно. – Ярик рассеянно поскреб ногтем перила.
Я возмутился.
– Ты уже сто лет не ходишь, все уже вообще забыл!
Ярик пожал плечами.
– А в плейстейшн придешь играть?
Он снова пожал плечами.
– Ей шестнадцать! Тебе двенадцать! Она уже взрослая женщина, ты для нее вообще не существуешь! – не выдержал я. На Ярика это не произвело никакого впечатления, он поболтал ногами, глядя на свои кроссовки, и сказал:
– Мне в августе исполнится тринадцать. Если, конечно, папа не убьет до того за заваленные контрольные. А у меня не получается ни на чем сосредоточиться.
Мне ужасно хотелось обозвать Ярика девчонкой, но, во-первых, у него был очень несчастный вид, во-вторых, он все-таки мой лучший друг. И, в-третьих, было слишком жарко, чтобы драться.
– Ладно. – Я спрыгнул с перил. – Не умирать же тебе! Нужно разработать план.
– Какой? – обрадовался Ярик.
Это был хороший вопрос.
Весь вечер мы посвятили Яриковой любви. Любовь звали Аня, она была в десятом «А» и играла в нашем школьном театре. Полный комплект. В театре-то Ярик в нее и влюбился: он записался туда после зимних каникул и ходил каждый день. Он и меня с собой звал, но я не пошел. И правильно сделал! Ярик до сих пор не сыграл ни одной роли.
– Я нашел ее «ВКонтакте», – гордо объявил Ярик, выпятив грудь.
– И? Добавил в друзья?
– Нет! – Друг вытаращился в священном ужасе. Вид у него был такой, как будто я срочно должен извиниться.
– И правда. Как я мог такое предложить.
Несколько часов мы изучали Анину страничку, потом Ярику позвонила мама и сказала, что если он не явится ужинать, то его ждут большие неприятности. Он ушел, а я остался ломать голову.
Утром я, конечно, проспал. Первой была физра, и я примчался из дома сразу в спортивной форме в разгар пробежки вокруг школы.
– Вася! – гаркнул тренер. – Не надейся, что я не заметил!
Я выполнил версию своего приема, разработанную специально для тренера – виноватый взгляд, никакого хлопанья ресницами – бросил рюкзак на крыльцо и побежал разминаться вместе со всеми.
– Из-за тебя даже не позавтракал, – прошипел я Ярику. – С тебя хотя бы булка, Ромео недоделанный.
– Хоть две, и даже с компотом, – заволновался Ярик и принялся суетиться. Из-за этого тренер на нас наорал и заставил разойтись подальше друг от друга, а потом поставил в разные футбольные команды. Это было даже хорошо: Ярик стоял на воротах и только и делал, что пропускал один мяч за другим.
На второй перемене я плюхнулся за столик и долго ждал, пока всклокоченный Ярик вместе с едой вернется из адской давки под названием «очередь в столовой».
– Держи, – выдохнул он и положил передо мной две булочки с клубничным джемом. Я с жадностью откусил от обеих по очереди. Ярик сморщил нос и смотрел на булочки так, будто это была в лучшем случае овсяная каша.
– Нечего так пялиться, это вкусно, – заверил я с набитым ртом. – Булочки не виноваты, что ты сто лет назад траванулся клубникой. Тебе надо нашему психологу пожаловаться. Пусть вылечит.
– Лучше я просто не буду есть эту гадость, – с отвращением скривился Ярик. Он вообще ничего не ел, подпер щеки кулаками и смотрел на меня все время, пока я жевал. Я чуть не подавился. Два раза. Он даже не заметил, как в столовую зашла Аня со своими подружками.
– Ладно. – Я вытер руки о стол. – Есть план.
Ярик подался вперед, таким сосредоточенным я его не видел никогда.
– У нас мало времени, всего неделя. Ты должен успеть с ней познакомиться. Чтобы на каникулах можно было, ну, продолжить общение. – Я многозначительно посмотрел на друга.
У Ярика как будто даже волосы сильнее завились колечками.
– Пункт первый. Нужно привлечь ее внимание. Чтобы она вообще тебя заметила.
Я украдкой посмотрел в сторону. Аня с подружками сидела за столиком у прохода.
– Совершить какой-то подвиг? – заволновался Ярик.
– На это нет времени, – задумался я. – Слушай, ты же обещал мне компот!
Ярик вытаращился и закричал:
– Ты думаешь о компоте? В такой момент?
– Я хочу пить! – рассердился я. – Сейчас! Для тебя стараюсь, между прочим! А ты даже компот принести не можешь!
Ярик обиженно посмотрел на меня исподлобья, с грохотом отодвинул стул и молча пошел к буфету.
– Я пока руки помою, – сообщил я его спине и выбрался из-за стола.
Похоже, Ярик здорово разозлился на меня, раз не заметил свою любовь по пути к буфету. Я прятался за дверью и то и дело осторожно выглядывал. Следил за тем, как он стоит в очереди.
– Ну скорее же, – шептал я сквозь зубы. Девчонки могли уйти в любой момент.
Наконец, Ярик взял полный стакан бледно-розового компота и понес. Я выскользнул из-за дверей и прокрался следом. Похоже, компот был вишневым. Жалко, но чего не сделаешь ради друга! Мы подошли к столику, за которым сидели старшеклассницы. Ярик, слепая курица, шел прямо к Ане и не замечал ее. Аня тоже ничего не замечала – она громко болтала со своими подружками и смеялась. Я выждал подходящий момент и стиснул зубы. Прости, Ярик. И изо всех сил толкнул друга.
Сначала вскрикнул Ярик. А уже потом, когда он потерял равновесие и вылил полный стакан компота на Анины длинные волосы, а следом приземлился на нее сам – тогда завизжали ее подружки. Сама Аня почему-то заорала последней, зато громче всех. Вокруг все стали останавливаться и смотреть, кто-то заржал на всю столовую. Я спрятался между двумя одиннадцатиклассниками.
Ярик все еще лежал на Ане, уткнувшись носом ей в грудь. Кажется, он совсем ошалел и не понимал, что происходит.
– Слезь с меня, придурок! – Аня дернула его наверх за шиворот. Ее светлые волосы стали розовыми и мокрыми, футболка тоже.
– Посмотри, что ты устроил!
– Пьяный, что ли?!
– На ногах держаться научись, идиот!
Девчонки орали и размахивали руками так, что сами чуть не перевернули полстола. Ярик стоял весь красный и в ступоре таращился на Аню. А она на него. Только не в ступоре, а так, будто вот-вот собиралась превратиться в огнедышащего дракона и испепелить моего друга на месте. Я даже на секунду испугался. Аня встала, оттолкнула Ярика и быстро пошла к выходу. Девчонки заторопились следом. Ярик стоял и смотрел Ане в спину. Когда она уже была почти у самых дверей, он выдавил:
– Извини!
Она обернулась с мрачным видом и вышла из столовой. Я довольно ухмыльнулся.
– Ты сошел с ума.
Ярик повторил это третий раз. Мы сидели в медкабинете, и я держал у глаза пакет со льдом.
– Кто бы говорил. – Я хмуро покосился на друга. – Знал бы, что в драку полезешь, ничего бы тебе не рассказал. И вообще бы ничего не стал делать.