Алла Иванна стала что-то говорить моим предкам. Мы с Яриком переглянулись и вытянули шеи, но ничего не было слышно – родители галдели похлеще нас самих. Я нервничал, потому что у папы были очень красные уши, прямо как у меня, а мама смущенно улыбалась. Но тут папа расправил плечи, хотя с осанкой у него и до этого все было нормально, а покраснела уже мама – точно так же, как когда ее фуд-блог занял первое место в каком-то рейтинге.
– По-моему, им приятно, – заулыбался Ярик.
– Вроде бы… – я повернулся к нему. – Теперь главное, чтобы они захотели сделать приятное мне!
Мы засмеялись.
– Вася?! – раздался сзади удивленный возглас мамы.
От неожиданности я дернулся и подскочил. Ярик вздрогнул, оступился, я схватил его за рукав, но не удержался сам. Под ноги попалось упавшее мороженое, я поскользнулся и полетел вниз по ступенькам.
– Мама говорит, ты легко отделался. – Ярик плюхнулся рядом со мной. – Никакой больницы и всего такого.
Я мрачно посмотрел на него исподлобья и промолчал.
– И переломов нет, – продолжал друг.
– Та же фигня, только называется трещиной, – шмыгнул носом я. – А эту хрень на ноге таскать почти месяц!
Я потряс ногой в лангетке и тут же сморщился.
– И вообще, столько ступенек, повезло, что на одной ноге и всего месяц, – утешил меня Ярик.
Я только фыркнул.
– Родители небось на ушах вокруг тебя ходят?
– Типа того. Мама пирог испекла. С вареньем. Только что-то не хочется, – тяжело вздохнул я.
– Повезло, – с завистью протянул Ярик. – Меня-то дома дурацкая цветная капуста ждет!
Я пропрыгал на одной ноге к шкафу, порылся и вытащил шлем. Тот, на котором был нарисован огонь.
– Держи. – Я протянул его другу.
Ярик непонимающе нахмурился.
– Для меня все равно все накрылось. – Я пожал плечами и улыбнулся. – А тебе для лагеря. Пусть там все обзавидуются!
Ярик закатил глаза и ухмыльнулся.
– Ничего не накрылось! Мой папа обещал договориться, чтобы нас взяли в середине сезона.
Я только и смог, что вытаращиться на друга и тупо похлопать глазами.
– А если что, мы на них Аллу Иванну напустим, – хмыкнул Ярик. – Она там всех сама научит на доске кататься!
Я представил, как Алла Иванна грозно наступает на тренеров в лагере, и рассмеялся. Ярик улыбался до ушей.
– Но ты же… Ведь целый месяц… – Я прикусил губу, потому что не знал, что дальше сказать.
– Да ладно, – отмахнулся от меня Ярик и потянулся к столу за фломастерами. – По-моему, эта штука у тебя на ноге слишком белая…
Я засмеялся и придвинул поближе костыли.
– О’кей, разрисовываем, а потом – к тебе!
– Там же цветная капуста, – скривился Ярик. – Мне придется, а тебе-то чего мучиться?
Я закатил глаза, передразнивая друга, и несильно стукнул его кулаком по плечу.
– Забыл, что ли? Двое или ни одного!
Нико и Мака
Вчера в школе закончились занятия, и у нас начались каникулы. На самом деле, это не совсем настоящая школа, просто мне нравится так ее называть, потому что в детский садик ходят только малыши, а это совсем другое. В настоящую школу мы пойдем первого сентября, когда нам будет шесть с четвертью – почти что семь лет. Шесть нам исполнилось недавно, и, когда мы на следующий день после дня рождения ходили к доктору, я забыл, сколько мне исполнилось, и сказал, что мне пять лет. Нико толкнул меня в бок, так что я даже подскочил, и сказал, что нам уже шесть. Я даже толкать его в ответ не стал.
Нико – это мой брат, а меня зовут Мака. Мы – близнецы. У нас все одинаковое: носы, глаза, длинные волосы пружинками, ноги и руки, и даже роста мы одного. На самом деле меня зовут Макар, а его – Никита, но мама говорит, что это слишком длинно, и вообще, нам так больше подходит. Нам тоже так больше нравится, ни на кого не похоже, и все всегда удивляются, когда слышат в первый раз. Плохо только, когда толстый Олег дразнится «Мака-макака», но я тогда с ним дерусь, так что он редко лезет.
Наши мама с бабушкой самые красивые в мире! Мама очень большая и высокая, у нее короткие красные волосы, три татуировки и сережка в брови. Нико тоже хочет сережку, а я – татуировку, но мама говорит, что мы еще маленькие. А у бабушки цвет волос очень часто меняется, сейчас они светло-желтые. Еще у нее голубые глаза и красная помада, и она похожа на актрису из кино.
Они очень хорошие, хоть и немного странные – как все взрослые. Бабушка, например, даже не знает, кто такие супергерои – а все потому, что она не смотрит никаких интересных фильмов. Она смотрит только сериалы по телевизору – целую кучу сериалов, и утром, и вечером, и даже в обед. А в перерывах между этим бабушка звонит своим подругам и пересказывает им все, что было в каждой серии. Наверное, у них нет телевизора – хотя трудно такое представить.
Правда, иногда бабушка пропускает свои сериалы. Вчера, когда был торжественный концерт в честь конца занятий, они с мамой вместе сидели в первом ряду и хлопали, а мы с Нико исполняли танец поросят. У нас были розовые футболки, шорты, уши на ободке и даже хвосты. У нашей учительницы по музыке странные идеи. Но все-таки мы повеселились. Особенно за кулисами, когда у ведущих потерялся микрофон, и никто его не мог найти, пока учительница не увидела, как две девчонки из другой группы берут друг у друга интервью. Оказалось, что микрофон был включен, и, когда учительница вышла на сцену объявлять следующий номер, все зрители умирали от смеха, чей-то старший брат даже свалился с кресла.
Когда все вышли после выступления к родителям, мы с Нико не были уверены, что мама с бабушкой нас узнают. Ну, в смысле, смогут отличить. Дело в том, что обычно они различают нас очень просто: Нико любит футболки в полоску и почти всегда их носит, а я ношу клетчатые рубашки, потому что я их обожаю. У нас в шкафу, наверно, целый миллион разноцветных полосатых футболок и клетчатых рубашек! Правда, один раз мы поменялись одеждой, когда хотели разыграть маму, но у нас ничего не получилось. Наверно, потому, что Нико за завтраком начал есть глазунью, а я ее терпеть не могу и всегда ем только омлет. Так что мама догадалась, что это он, хоть и в клетчатой рубашке.
А после концерта мы не успели переодеться и вышли в костюмах хрюшек. И – вы себе не представляете – и мама, и бабушка сразу догадались, кто где! Как им это удалось, я понять не могу. Потом некоторые девчонки стали хихикать, и мы поскорее убежали переодеваться, хотя, если честно, мне хотелось поносить этот хвост подольше – но это секрет.
После концерта мы пошли в кафе, и мама с бабушкой постоянно нас целовали, и тискали, и говорили, что мы их большие мальчики. Обычно, когда тебе говорят, что ты большой мальчик, это значит, что ты что-то натворил, или что тебя собираются заставить делать что-то скучное. В общем, ты вляпался, как говорят большие ребята во дворе. Но в этот раз все было по-другому, и мы съели целую кучу мороженого – просто ели, ели и ели, почти все, что было в меню, до тех пор, пока больше уже не лезло.
Мама тоже ела очень много мороженого и смеялась, что все посетители кафе, наверное, думают, что она сумасшедшая: такая толстая и ест столько сладкого.
– Ты не толстая, ты красивая! – возразил Нико, и мама его поцеловала.
Одна тетенька за соседним столиком услышала нас и радостно заулыбалась, повернулась к маме и сказала:
– Они у вас такие очаровашки! Первый раз вижу таких хорошеньких детишек.
– Бабушка говорит, что при смешении рас получаются очень красивые и умные дети, – объяснил я тетеньке. – Правда, ба?
Бабушка ничего не ответила, потому что она смеялась, а мама с тетенькой из-за соседнего столика смеялись еще громче. Мы с Нико переглянулись и тоже похихикали, хотя и не поняли, что тут было смешного.
– Вам бы их в рекламе снимать, – снова заговорила тетенька. – Вы не пробовали? На красивых и артистичных детей хороший спрос.
– Спрос? О нет, – весело сообщила мама. – Я еще не сошла с ума, даже если со стороны так кажется. Пусть у них будет счастливое детство.
По-моему, после этого тетеньке расхотелось с нами болтать, хотя я опять не понял, почему; она улыбнулась, но уже совсем не так радостно, и стала доедать свой десерт.
По дороге домой я сказал:
– Маму тоже можно снимать в рекламе и даже в кино! У нее красные волосы и татуировки, она могла бы играть какого-нибудь пирата, было бы здорово.
– С ума сошел?! – рассердился Нико. – Хочешь, чтобы у мамы было несчастливое… несчастливая взрослость?!
После этого мама так хохотала, что я решил, пусть лучше будет такой счастливой, как сейчас. А по телевизору можно посмотреть на других, на актеров. Получается, они несчастливые. Бедненькие.
У нашей мамы целая куча друзей. Я сам видел у нее в Интернете, когда она писала сообщения. Там стоит такая длинная цифра, что я еще не умею считать до такого числа и не знаю, как оно называется. Некоторые мамины друзья приходят к нам в гости, но вовсе не все, что есть там, в Интернете. Я не понимаю, по какому принципу мама выбирает, кого пригласить, потому что очень часто приходят какие-то дурацкие гости.
Например, как тот глупый дяденька, который приходил на прошлой неделе и смеялся после каждого своего слова. Мы вышли поздороваться, и Нико взял с собой книжку «Малыш Николя», потому что мы как раз ее читали. Дяденька принялся рассказывать, что он мамин знакомый, а потом спросил, что это у нас за книжка. Нико сказал, что это «Малыш Николя». Дяденька стал удивляться, что мы уже умеем читать (интересно, он правда думал, что мы ходим с книжкой просто так?), и спросил, о чем она. Я рассказал, что это книжка про маленького мальчика, который живет во Франции, что там много классных картинок, и что сама книжка ужасно смешная.
– А меня, – сказал дяденька, – зовут Коля. Это почти Николя. Так что это книжка про меня! – И он стал громко смеяться.