– Хмм, ну да. – Я одернула футболку и пригладила волосы. – Кристи не отпускала меня без завтрака, так что я немного задержалась. А ты почему дома?
– Просто решила дождаться тебя. Мы не разговаривали целую вечность.
Она отложила журнал.
– Присядь, расскажи, как дела.
Мне внезапно вспомнилась Кэролайн и серьезные утренние разговоры в гостиной после ее загулов. В такие дни в воздухе чувствовалось напряжение, и нечто подобное происходило сейчас. Я присела на диванчик. Комнату заливал яркий солнечный свет, и мне стало неуютно, словно он мог высветить любой мой недостаток – растрепанные волосы или несвежий лак на ногтях. Хотелось спрятаться от него, свернувшись калачиком в кресле, но я не стала этого делать, чтобы не вызывать подозрений.
– Ну, как вчера поработала? – поинтересовалась мама.
– Хорошо.
Она взглянула на меня в ожидании более подробного ответа.
– Было весело. Мы обслуживали девичник, на них все обычно приходят с головной болью после репетиции ужина или нервничают из-за всяких мелочей, которые нужно сделать в последнюю минуту. На этот раз оба фактора совпали, так что получился сумасшедший дом. А потом еще блинчики сгорели и чуть пожар не начался! Но мы не виноваты!
Мама слушала с вежливым интересом, хоть и немного отстраненно, как если бы я рассказывала о культурных обычаях страны, в которую она никогда не поедет.
– Да, – сказала она наконец, – в последнее время ты тратишь очень много времени на работу в этом ресторане.
– Не так уж и много, – возразила я, а затем поняла, что мои слова звучат так, будто я защищаюсь, и добавила: – Мы так заняты в последние несколько недель, потому что Делия набрала очень много заказов. Ведь после рождения ребенка она какое-то время не сможет работать. Так что скоро мне вообще будет нечего делать.
– Но ведь у тебя останется работа в библиотеке? – с тревогой в голосе спросила мама.
– Ну да, конечно, – быстро согласилась я. Слишком быстро.
Молчание. Слишком долгое. Все в этом разговоре как-то «слишком».
– А как там библиотека? Ты практически ничего о ней не рассказываешь, – спросила наконец мама.
– Нормально. Просто, знаешь, все одно и то же, нечего рассказывать.
Тут я не кривила душой. Дни в библиотеке были похожи один на другой как две капли воды, и за последние недели не произошло никаких улучшений. Только теперь это меня не смущало и не расстраивало. Я отсиживала свое время, по возможности избегая общения с Бетани и Амандой, и убегала, как только стрелка добиралась до трех часов.
– Это ведь работа. Если бы это было развлечением, его бы не называли работой, – напомнила я маме ее слова.
Она с улыбкой кивнула. Я уже поняла, что сейчас что-то будет, и оказалась права.
– Вчера на деловом ланче я встретила миссис Тэлбот. Она сказала, что Джейсону очень нравится в «Приюте эрудитов».
– Правда? – спросила я, снова поправляя волосы.
– А еще она сказала, – мама закинула ногу на ногу, – что у вас с Джейсоном перерыв в отношениях до конца лета.
Великолепно.
– Хмм… ну да.
На секунду стало так тихо, что я услышала гудение холодильника. Такая мертвая тишина тоже была мне знакома по воспитательным беседам с Кэролайн.
– Я удивилась, что ты мне не рассказала, – наконец сказала мама. – По словам миссис Тэлбот, это произошло еще несколько недель назад.
– Просто временный перерыв, – я старалась говорить бодро и спокойно. – Мы все обсудим, как только он вернется. Нам обоим показалось, что так будет лучше.
Мама сцепила руки на коленях и немного наклонилась вперед. Эта поза тоже была мне знакома, я видела ее сотни раз. Так она собиралась с духом.
– Должна тебе сказать, Мейси, – начала она, – что меня в последнее время немного беспокоит твое поведение.
– Беспокоит?
Она кивнула, глядя мне в глаза.
– Ты постоянно гуляешь где-то допоздна с новыми друзьями. Очень много времени уделяешь ресторану, и едва ли у тебя остаются силы на работу в библиотеке, а ведь она так важна для поступления в колледж!
– Я не пропустила ни одного дня.
– Знаю. Только… – Она запнулась и посмотрела в окно.
Солнце светило прямо ей в лицо, и мне внезапно стали видны морщинки вокруг глаз. Она выглядела очень усталой. Не в первый раз я забеспокоилась, что мама слишком много на себя взвалила. Когда папа был жив, такого не было.
– Следующий год, Мейси, – вновь заговорила она, – очень важен для твоего будущего. В колледже смотрят на оценки и общественную работу, поэтому тебе нужно сосредоточиться на учебе и подготовке к экзаменам! Помнишь, ты говорила, что этим летом будешь готовиться к достижению всех поставленных целей?
– Помню. Я занимаюсь и готовлюсь к экзаменам. Учу новые слова, прохожу пробные тесты.
– И каждый вечер гуляешь со своей подругой Кристиной…
– Кристи, – поправила я.
– … И с какими-то еще новыми друзьями, которых я не знаю. – Мама посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. – И вдруг я узнаю́ о Джейсоне. Мне просто интересно, почему ты не рассказала мне?
– Мама, у нас всего лишь временный перерыв. Кроме того, Джейсон никак не связан с моими целями. Это разные вещи.
– Не знаю, не знаю… – Мама покачала головой. – Когда ты была с ним, ты больше времени проводила дома, больше занималась. А сейчас я едва вижу тебя, и мне кажется, что тут есть связь.
Тут я не могла поспорить. За последние несколько недель я действительно изменилась, но мне казалось, что в лучшую сторону: я наконец переборола себя и сумела выбраться из скорлупы, в которой просидела все это время. До настоящего момента мне казалось, что это хорошо.
– Мейси, – продолжала мама, смягчив тон, – я говорю лишь о том, что должна быть уверена в тебе и твоих приоритетах. Ты очень много трудилась, чтобы достигнуть того, что имеешь сейчас, и я не хочу, чтобы ты это потеряла.
И снова я согласилась с ней. Но если для нее это означало, что я должна стремиться к совершенству, получать отличные оценки, встречаться с умным мальчиком, оправиться от горя и быть собранной, то для меня все оказалось наоборот. Я через многое прошла, терпя неудачу за неудачей, и лишь недавно нашла место, где могу быть собой.
Я вдруг поняла, что наша с мамой проблема именно в этом. Нам казалось, что мы одинаково смотрим на многие вещи, но мы забывали, что у любой вещи есть разные стороны, а у слов – разный смысл. Как две стороны монеты. Зависит от того, как она упадет.
– Я тоже этого не хочу, – ответила я.
– Хорошо. Значит, мы друг друга понимаем. Я лишь хотела убедиться, что понимание никуда не делось.
Мама улыбнулась, встала, сжала мою руку и направилась в кабинет. Я поплелась к лестнице, но на полпути меня остановил ее голос:
– Мейси?
Я обернулась. Мама стояла в дверях кабинета.
– Да?
– Я хочу, чтобы ты знала: ты можешь говорить со мной обо всем. О Джейсоне. О чем-то еще. Ты можешь поделиться со мной чем угодно, ты ведь понимаешь?
– Конечно, – кивнула я.
Поднимаясь по лестнице в свою комнату, я подумала, что мама уже перешла к решению следующей задачи, положив проблему доверительных отношений с дочерью в папку «Сделано». Но для меня все не так просто. Разумеется, мама считает, что я могу рассказать ей все, ведь я – ее дочь. Но я не могу. Мне уже целый год хотелось поговорить с ней обо всем, что меня расстраивает и тревожит, обнять ее и сказать, что я переживаю за нее, но ничего из этого я сделать не могла. Так что наш последний разговор был простой формальностью, контрактом, который я подписала, не читая мелкий шрифт. Я и так знала, что там написано. Я могу быть несовершенной, но лишь от сих до сих. Человечной, но в допустимых пределах. А честной – никогда, ни с ней, ни с самой собой.
Войдя в свою комнату, я обнаружила на кровати большой пакет с прикрепленной к нему запиской. Крупные круглые буквы я узнала издали – это писала Кэролайн.
«Привет, Мейси. Извини, мне пришлось уехать раньше, чем ты вернулась. Я приеду снова через пару дней, надеюсь, привезу с собой хорошие новости. В прошлый раз забыла передать тебе кое-что. Я нашла этот сверток в шкафу в спальне, когда убирала в пляжном домике. Не знаю, что внутри (я не открывала его), но, думаю, это для тебя. Увидимся, обнимаю, целую!»
Я села на кровать рядом с пакетом, заглянула в него и тут же закрыла. Бросив один-единственный взгляд на его содержимое, я различила две вещи – золотую оберточную бумагу с узорами и белую открытку, на которой написано мое имя. Папиным почерком.
Мне сразу вспомнилась другая открытка – та, что он подписал мне на Рождество: «Жди большего». Значит, мой запоздавший подарок – не от компании «Товары И Зет».
Я потянулась открыть пакет, но поняла, что не могу сделать это сейчас: что бы ни оказалось внутри, я буду разочарована. Мне нужен не подарок, а знак. Там может быть все, что угодно, пусть так и остается.
Я придвинула стул к шкафу и засунула пакет на самую верхнюю полку, где лежала коробка с посылками из телемагазина. Что бы это ни было, оно все равно опоздало. Подождет еще немного.
Глава 12
– Чья очередь задавать вопрос?
– Твоя.
– Точно?
Уэс кивнул, включая зажигание:
– Вперед!
Я поудобней устроилась на сиденье, подогнув под себя одну ногу. Мы вырулили на Свитбад-драйв и поехали к автомойке. Сегодня нам повезло – мы бросили монетку и выиграли мойку машины, а Берт с Кристи застряли на кухне, помогая Делии готовить крабовые биточки.
– Ладно. Чего ты больше всего боишься?
Как обычно, Уэс помедлил несколько мгновений, обдумывая ответ.
– Клоунов, – вдруг сказал он.
– Клоунов?
– Ага.
Я недоуменно посмотрела на него.
– А что такого? – невинно спросил он.
– Это не настоящий ответ.
– Почему?
– Потому что. Я имела в виду настоящий страх, скажем, страх неудачи, смерти, сожаления, чего-нибудь такого. Тот, что заставляет тебя просыпаться по ночам в холодном поту, угрожает самому твоему существованию.