– Она не калека, подумаешь, парочка шрамов.
– Такое несчастье. Без этих шрамов она была бы прелестной девушкой.
Мама вздохнула, придвинула к себе папку и начала что-то писать, словно я уже ушла, словно она поставила точку – разговор окончен, последнее слово осталось за ней.
Конечно, Кристи не красавица, ее недостатки видны всем, и, по маминым меркам, ей никогда не достичь совершенства. А мы… мы пережили смерть папы, успешно справляемся с учебой и работой, у нас все в порядке. Я никогда не осмеливалась утверждать обратное, и мне некого в этом винить, кроме самой себя.
С такими мыслями я вернулась на кухню и обнаружила Уэса с Кристи, разглядывающих «Южный стиль».
– Вот смотри, – говорила она, показывая на иллюстрации, – эти статуэтки даже рядом с твоими не стояли! Что это за чучело, например?
– По-моему, железная цапля, – отозвался Уэс, взглянув на меня.
– Что? – вытаращила глаза Кристи.
– Не может быть, – сказала я, подходя, чтобы взглянуть поближе.
Это и вправду оказалась одна из железных цапель, о которых говорила Кэролайн, когда мы столкнулись с Уэсом на рынке.
– В Атланте они большие, – со знающим видом сказал Уэс.
– Огромные, – добавила я.
Кристи посмотрела на него, потом на меня.
– Ладно, без разницы. Пойду посмотрю, что нас ждет в ближайшем будущем.
Она встала, прошла в гостиную и плюхнулась в кресло. Устроилась поудобнее, посмотрела на потолок и переключила внимание на телевизор. Уэс перевернул страницу и спросил, не поднимая головы:
– Что мама сказала? Тебе не влетело?
– Нет, все нормально. – Я посмотрела на железных цапель: – Мне они как-то не очень.
– На самом деле у них чистые линии, и они выглядят просто, безыскусно. Людям такое нравится. К тому же дикая природа, все это сейчас модно и актуально. Кроме того, – он перевернул страницу и кивнул на заметку, расположенную под фотографиями, – художник очень серьезно относится и к себе, и к этим цаплям. Это тоже придает им определенный шарм.
Я посмотрела на художника – высокий парень со светлыми волосами, собранными в хвост, в меланхоличной позе стоит у зеркально гладкого пруда. Текст под фото гласил: «Для меня эти цапли являются символом хрупкости жизни и судьбы».
– М-да-а, – протянула я. – Заметно, что он очень серьезно относится к своей работе.
– Точно, – хмыкнул Уэс.
– Однажды и ты будешь на страницах такого журнала рассусоливать о настоящем глубоком смысле твоих работ, – заметила я.
– Вряд ли, – возразил Уэс, – сомневаюсь, что они пишут про тех, кто начал свою карьеру в искусстве с ареста и спецшколы.
– Это могло бы стать твоей фишкой, – предположила я.
Уэс скорчил рожу.
– И вообще, откуда столько негатива?
– Просто я смотрю на жизнь реально, – ответил Уэс, закрывая журнал.
– Лучше подумай о чем-то хорошем. – Я шутливо ткнула его пальцем в живот.
– А ты лучше перестань тыкать в меня пальцем. Все-таки скоро в журнале буду.
Я расхохоталась, но вдруг услышала за спиной какой-то звук, повернулась и снова увидела маму. Сколько она стояла здесь? Судя по выражению лица – строгому и недовольному, – достаточно долго.
– Мейси, – подчеркнуто ровным голосом обратилась она ко мне, – не могла бы ты передать мне вон ту папку, пожалуйста?
Я подошла к столику, чувствуя кожей ее взгляд. Уэс, заметив нарастающее напряжение, прошел в гостиную и сел в кресло рядом с Кристи.
– Реверберации, – продолжал рассказывать ведущий, – могут вызвать эффект домино, и люди начнут медленно сходить с ума от постоянного непонятного шума.
– Я могу сойти с ума от вибраций? – уточнила Кристи у экрана.
– Ты можешь сойти с ума от чего угодно, – вставил Берт.
– …Природное явление, – продолжал диктор, – или, быть может, инструмент, который используют для общения инопланетяне?
– Интересно, – промурлыкала Делия, поглаживая свой живот.
– Угу-у-у, – отозвалась Моника.
Я взяла папку и отнесла маме. Она показала взглядом, чтобы я следовала за ней. Мы вышли в коридор.
– Мейси, я правильно расслышала, что мальчика задерживала полиция?
– Это было давно, и…
– Мейси, иди сюда, не то пропустишь мегафигню! – позвала Кристи.
– Мегацунами! – взорвался Берт. – Цу-на-ми!
– Плевать. Главное, что «мега», – отмахнулась она.
Я их почти не слышала, потому что смотрела на маму. Ее отношение к моим друзьям было написано у нее на лице. Неорганизованность Делии, шрамы Кристи, прошлое Уэса – всем им далеко до совершенства.
– Это ведь с ним ты любезничала в машине в тот вечер?
– Что?
Мама строго посмотрела на меня, будто я сказала дерзость.
– В тот вечер, – повторила она медленно и членораздельно, – когда я приехала домой, а ты сидела с кем-то в машине, это был он?
– Хм, – я опустила голову, – ну да. Он просто подвез меня.
Я-то наивно думала, что мама вообще не обратила на нас внимания, но, оказывается, она успела увидеть достаточно, чтобы узнать Уэса. И теперь смотрела на него так, словно он во всем виноват.
– Ты ничего не понимаешь, – поспешно начала я, – он замечательный, мам!
– Как только программа закончится, – повысила голос мама, – они уходят. Ясно?
Я кивнула. Мама сунула папку под мышку и направилась обратно в кабинет, но на полдороге обернулась.
– Совсем забыла сказать тебе, – громко и четко произнесла она, – что звонил Джейсон. Он приедет домой на этих выходных.
– Звонил? Приедет? – переспросила я.
– Его бабушка заболела, так что он приедет навестить ее. И просил передать, что зайдет в библиотеку около полудня.
Мама ушла, а я осталась стоять в полутемном коридоре, переваривая эту информацию. Джейсон приедет домой. И, конечно же, маме нужно было объявить об этом во всеуслышание, хотя все остальное она предпочитала сообщать мне наедине. Таким способом она пыталась наставить меня на путь истинный.
Когда я вернулась в гостиную, диктор в телевизоре рассказывал о мегацунами, подробно объясняя, что извержение одного-единственного вулкана может повлечь за собой цепную реакцию событий, последним звеном в которой станет гигантская волна, сметающая с лица земли все человечество. Еще одно доказательство того, что жизнь коротка, подумалось мне. Кто знает, может, этот вулкан уже клокочет, набирая силу, готовясь к неизбежному и непоправимому взрыву. Все может закончиться в любую секунду.
Кристи подвинулась в гигантском кресле, освобождая мне место между собой и Уэсом, который внимательно смотрел на экран. Он ничего не сказал, и я подумала: интересно, он слышал мамино объявление о возвращении Джейсона? Неважно, ведь мы просто друзья.
– Все хорошо? – поинтересовалась Кристи, и я кивнула, тоже уставившись на экран, где показывали смоделированную на компьютере мегаволну.
Вулкан извергался, земля рушилась, огромная волна набирала силу и двигалась через океан, пересекая пространство между Африкой и тем местом, где мы находились, а я могла думать только о том, что прямо сейчас, в это мгновение, на наших глазах зарождается будущее. Ничто не вечно, ни в каком смысле, кроме конца света, близкого и неотвратимого.
Глава 14
На следующее утро я проснулась в отвратительном настроении. Всю ночь ворочалась с боку на бок, просыпаясь то от одного плохого сна, то от другого, но последний оказался самым ужасным.
В этом сне я только-только вышла из библиотеки на обеденный перерыв, держа в руке пакет с сэндвичем, как вдруг возле меня притормозила машина, водитель посигналил, и, обернувшись, я увидела, что за рулем – папа. Он махнул рукой, чтобы я села к нему, но, когда я потянулась к ручке двери, машина вдруг рванулась вперед, визжа шинами. Папа оглядывался на меня через окно с жутко испуганным видом, а я ничего не могла сделать, потому что машина неслась к перекрестку, к которому со всех сторон мчались другие автомобили. Я побежала за машиной. Сон был таким реалистичным, что у меня заныла лодыжка, которая всегда давала о себе знать на первых метрах, и появился страх, что я не смогу выбрать правильный темп. Каждый раз, когда я догоняла папу, он снова ускользал, и я никак не могла его настигнуть. Я бежала, а машина все удалялась и удалялась…
Проснулась я в холодном поту, тяжело дыша, ноги запутались в простынях. Я с трудом выбралась из них, сердце бешено стучало. Да, не самое лучшее начало дня.
Спустившись на кухню, я застала маму у телефона – она обсуждала с кем-то последние приготовления к пикнику и параду по случаю Дня независимости. Предполагалось, что после смены в библиотеке, которая в честь праздника закрывалась в час дня, я буду встречать гостей за информационным столом, улыбаться и отвечать на любые вопросы. Даже если бы я выспалась, день обещал быть долгим. А если вспомнить еще о приезде Джейсона, то и вовсе бесконечным…
Сидя за кухонным столом, я уныло жевала овсянку с сыром и старалась не думать об этих мрачных перспективах, как вдруг мама повесила трубку, подошла и села напротив с чашкой кофе в руке.
– Думаю, нам стоит поговорить о вчерашнем вечере, – заявила она.
Я отложила ложку:
– Ну, давай.
– Я уже давала тебе понять…
Ее прервал телефонный звонок. Она встала, отодвинула стул и снова подошла к телефону:
– Дебора Куин… Да, замечательно! Да. Самое позднее – в половину четвертого. Спасибо большое, – она повесила трубку, сделала какие-то пометки в блокноте и вернулась за стол.
– Извини. – Она сделала глоток кофе. – Я уже давала тебе понять, что мне не нравятся некоторые перемены, произошедшие с тобой. А вчерашний вечер показал, что мои опасения не напрасны.
– Мама, – начала я, – ты не…
В этот момент из сумочки, лежащей на кухонном острове, раздалась пронзительная трель. Мама вытащила мобильный телефон и приложила его к уху.
– Дебора Куин. А, Мэрилин! Здравствуйте! Нет, ничуть не помешали. Дайте мне секундочку, я хочу глянуть на цифры!
Она встала и исчезла в кабинете, показав мне жестом, что разговор не закончен. Мне и без того было не по себе, а тут еще маму без конца отвлекали.