– Делия никак не может поверить, что так даже лучше для нас, – пожаловался мне Уэс.
– Конечно лучше. – Я вопросительно посмотрела на Делию. – Разве нет?
– Не знаю, – вздохнула та, – просто это странно. Подозрительно как-то.
– Ничего странного. Иногда все идет не совсем по плану. Или совсем не по плану, – заметил Уэс.
– Как раз наш случай, – со вздохом согласилась Делия. – Ладно, зато теперь у нас есть куча времени на подготовку. Это же хорошо? – Она словно пыталась убедить саму себя.
– Не волнуйся, – с надеждой в голосе произнес Уэс, – катастрофа может случиться в любую минуту.
– Наверное, ты прав. – Делия взяла Люси за руку, и мы пошли к гаражу.
В этот раз подготовка к выезду казалась чередой мелких странностей. Все шло слишком гладко, ничего не случалось. Обычно нам приходилось с боем утрамбовывать в фургон все тележки, а в этот раз Делии удалось сложить продукты в холодильники так экономно, что мы смогли взять на одну тележку меньше, и они без труда поместились в фургон. Катастрофой и не пахло, наоборот, нас ждал приятный сюрприз в виде большого круглого блюда, которое мы не могли отыскать больше месяца. Оно оказалось в гараже за холодильником. В итоге мы собрались даже быстрее, чем обычно, и пришлось тянуть время, чтобы не приехать слишком рано. Должна признать, это казалось немного странным не только Делии, но и мне. Мы с ней сидели на ступеньках и болтали, а Уэс с Бертом крутились в гараже, заканчивая сборы.
– Я слышала, ты бросила работу? – спросила Делия, устраиваясь на ступеньках поудобнее.
Я покосилась на Уэса, который как раз проходил мимо с коробкой салфеток. Он расплылся в улыбке:
– Не мог удержаться, прости, слишком классная история.
– Может, ты и маме моей тогда расскажешь?
– Нет уж, спасибо, – отказался он и снова скрылся в гараже.
– Думаешь, она рассердится? – спросила Делия. – Судя по твоим рассказам, тебе в библиотеке было плохо.
– Было. Но для мамы это неважно. Она считает, что я должна там работать.
– Вот как.
– И что эта работа отлично впишется в мое портфолио для колледжа.
– Понятно.
– А я должна быть именно такой, – закончила я, – какой ей хочется меня видеть.
– Какой же?
Я потрогала складку на блузке.
– Безупречной.
Делия отрицательно покачала головой и взмахнула рукой, словно отметая саму эту мысль.
– Нет, Мейси, я уверена, она не хочет, чтобы ты была безупречной.
– Почему же?
– Ну, во-первых, потому что это невозможно, а во-вторых, потому что она твоя мама. А мамы никогда не придают безупречности детей большого значения.
– Ага-а, как же, – мрачно протянула я.
– Серьезно, – она вытянула перед собой ноги и погладила живот, – я кое-что в этом понимаю. Все, чего я хочу, – чтобы Люси, Уэс и Берт были счастливы. Здоровы. И выросли хорошими людьми, понимаешь? Я не безупречна, далеко не безупречна, так почему я должна требовать этого от них?
– Моя мама не такая, – покачала я головой.
– А какая же она?
Я задумалась, не зная, что сказать. И правда, какая она?
– Она слишком много работает, – начала я и остановилась. – Понимаешь, после папиной смерти ей пришлось взять все на себя. Она с головой ушла в работу, и я очень переживаю за нее.
Делия ничего не ответила, но я чувствовала ее взгляд.
– И мне кажется, она так много работает, чтобы держать все под контролем. Это помогает ей чувствовать себя… в безопасности, что ли.
– Ее можно понять, – мягко сказала Делия. – Когда теряешь близкого человека, все валится из рук, и кажется, что твоей жизнью управляет кто-то другой.
– Я знаю. Но это не совсем справедливо. Понимаешь, после папиной смерти я старалась быть такой, какой она хочет меня видеть. Я делала вид, что у меня все в порядке, притворялась, чтобы не расстраивать ее. А сейчас, когда у меня по-настоящему все хорошо, она мной недовольна, потому что я перестала быть безупречной, и она увидела мои недостатки.
– Позволить себе горевать – не недостаток, – тихо сказала Делия.
Берт подошел к фургону и поправил тележку.
– Это то, что делает нас людьми. Мы все справляемся с трудностями разными способами. Твоя мама горюет по-своему. Может, тебе стоило бы откровенно поговорить с ней?
– Не могу, – призналась я. – Даже заговорить о папе не могу. Сегодня утром пыталась, впервые за все время, но она словно стеной отгораживается.
– Попробуй еще раз. – Делия придвинулась ближе и положила руку мне на плечо. – Послушай, все мы переживаем потерю по-разному. Может, ты немного опередила ее, но она тебя догонит. Вы должны постараться понять друг друга. Вначале бывает непросто, но потом станет легче, я точно знаю.
На меня вдруг накатила усталость, я положила голову ей на плечо, а она прижала меня к себе и начала медленно перебирать мои волосы.
– Спасибо, – прошептала я.
– Ох, малышка, – ее голос гудел где-то около моей щеки, – не за что.
Мы сидели и молчали. Так прошла минута или две, и вдруг из-за гаража раздался громкий крик: «Попался!», и отчаянный визг Берта.
Делия вздохнула и выпрямилась:
– Как дети, честное слово!
– Десять, – услышали мы голос Уэса, а Берт пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное.
Когда мы приехали на праздник, удача категорически отказывалась нас покидать. Вначале казалось, что вот-вот что-нибудь случится. Но все шло хорошо, даже слишком. У нас была надежда на большой газовый гриль, который Делия недавно заказала у своего постоянного поставщика. Несмотря на все старания Уэса, гриль не желал выпускать ни единой искорки.
– Это же пикник! – в отчаянии восклицала Делия. – Пикник! Все должно быть на улице! Как мы будем готовить?
– Делия, просто…
Но тут – ух! – пламя вспыхнуло и запылало – оказалось, что Уэс просто забыл открыть газовый баллон.
Потом, примерно через час, когда я в последний раз обходила гостей с закусками перед подачей горячего, Берт заметил, что мы взяли не две упаковки гамбургеров, а только одну. Таким образом, основного блюда у нас оказалось на сто порций меньше.
– Так, – бормотала Делия, закрыв лицо руками, – боже мой. Что делать? Дайте-ка подумать…
– Что случилось? – Уэс, который нес в бар очередной ящик имбирного пива, заметил выражение ее лица и остановился.
– Гамбургеров мало, – пояснила я и начала утешать Делию: – Мне кажется, ничего страшного, многие даже не захотят…
– Нам не хватит трех упаковок? – удивился Уэс.
Делия отняла руки от лица и медленно сказала:
– Нет, мы должны были взять две.
– Ты говорила три, я помню, – возразил Уэс.
– Я просила взять две! – настаивала Делия.
– Нет.
– Две упаковки! – Делия подняла два пальца и помахала ими в воздухе.
Уэс сложил руки на груди:
– Но мы взяли три. Одна в первой тележке и две в холодильнике. Можешь пойти и проверить, они там.
Так и оказалось: гамбургеров хватило с избытком. Но и это еще не все! Мы с Бертом чуть не столкнулись, разнося закуски, но мне удалось в последний момент отступить в сторону и предотвратить катастрофу. Ложки для мороженого, которые мы никак не могли найти, вдруг обнаружились не в том ящике, где мы их искали, а в соседнем. И так весь вечер.
– Говорю тебе, – покачала головой Делия, когда мы стояли на кухне и смотрели на толпу довольных, сытых людей во дворе, безмятежно наслаждающихся вкусной едой, напитками и общением, – тут что-то не так, я очень волнуюсь!
– Перестань, Делия, ведь все просто замечательно, – я посмотрела в сторону Уэса, наливающего бокал вина женщине в сарафане с тонкими лямочками, которая оживленно жестикулировала и что-то ему рассказывала.
Он кивал и улыбался, но я заметила, что, когда та отошла, он закатил глаза.
– Я знаю, просто так странно. Все идет слишком хорошо!
– Тогда считай, что ты это заслужила. Все наконец-то наладилось, в награду за наши старания.
– Да, возможно, – все еще неуверенно согласилась она, – но хотелось бы какой-нибудь хоть маленькой неприятности.
Самое смешное, что я чувствовала то же самое. Все шло как по маслу, а нас не покидала тревога. Раньше мы могли только мечтать о такой спокойной работе. А оказалось, что это не только странно, но еще и скучно.
Я начала поглядывать на часы. Стрелка переползла от четырех к половине пятого, потом к пяти. Может, удачный вечер – доброе предзнаменование? Через каких-то полчаса меня высадят в парке Коммонс, я предстану перед мамой и должна буду объяснить, почему бросила библиотеку. Чем ближе подходил этот момент, тем больше я волновалась. И каждый раз, когда желудок подпрыгивал к горлу, я вспоминала слова Делии о том, что как бы ни было трудно, я должна поговорить с мамой. Будет нелегко, но главное – начать. Папа тоже всегда говорил, что трудно сделать только первый шаг.
Эти мысли крутились у меня в голове, пока я стояла у буфета с лопаткой, как вдруг кто-то провел рукой у меня перед глазами.
– Эй, ты где? – позвал Уэс.
– В стране реальности и последствий, – хмыкнула я, втыкая раздаточную вилку в вегетарианское блюдо – острые бургеры с черной фасолью и маринованный сладкий перец, жаренный на решетке, – на которое до сих пор не позарился ни один гость. – До апокалипсиса осталось меньше часа.
– А, точно, – припомнил Уэс, неодобрительно покосившись на вегетарианские бургеры, – у тебя встреча с Джейсоном.
– Дело не в Джейсоне, а в маме, – ответила я.
– Ну да, – кивнул Уэс.
– О Джейсоне я даже не думала, – сказала я, перекладывая бургеры, чтобы придать им более аппетитный вид. – То есть я, конечно, боялась встречи с ним в библиотеке, это была бы та еще картина, но теперь все по-другому, ведь между нами все…
Я запнулась, пытаясь подобрать слово. Уэс ждал. К нам подошла какая-то гостья, внимательно посмотрела на перец и подцепила вилкой стейк с соседнего блюда.
– …Все кончено.
Лишь произнеся эти слова, я осознала, что это действительно так. Я могла только представить реакцию Джейсона на сообщение о том, что я бросила информационную стойку на произвол судьбы. Теперь он ни за что не захочет вернуться ко мне, и я вдруг поняла, что меня это нисколечко не огорчает.