– Миз Куи-инш, пажа-алуста, эта Ра-афка, – ответил голос на другом конце провода. Нанятый мамой «художник» говорил с жутким акцентом и абсолютно нечленораздельно.
– Одну минуту, – я переключила его на маму и взглянула на Кэролайн, которая возвышалась над столом в выжидающей позе.
– Привет, что случилось?
Сестра набрала воздуха, чтобы ответить, но тут открылась дверь, и из кабинета выглянула мама.
– Это меня спрашивали на первой линии? – спросила она и тут увидела сестру. – Здравствуй, Кэролайн, ты когда приехала?
Сестра перевела взгляд на нее, потом снова на меня. Я не могла понять, что она задумала.
– Все готово, – сказала она с улыбкой.
На несколько секунд повисло молчание, мы с мамой пытались догадаться, о чем она. На телефоне мигала красная лампочка.
– Что готово? – удивилась мама.
Кэролайн выжидающе смотрела на нас. До меня наконец дошло:
– Домик на побережье. Он готов!
– Да! – Кэролайн три раза хлопнула в ладоши, словно мы играли в игру, и я угадала слово. – Все работы закончены, и он просто великолепен! Вам обязательно нужно его увидеть! Прямо сейчас!
– Сейчас? – Мама посмотрела на часы, затем на мигающий красный огонек телефона. – Но сегодня…
– Пятница, конец рабочего дня. Завтра выходные, – спокойно отозвалась сестра.
Она уже все обдумала.
– Я заправила машину и купила сэндвичи, так что мы можем не ужинать. Если выедем в ближайшие полчаса, еще успеем полюбоваться закатом!
Мама схватилась пальцами за край стола.
– Кэролайн, – тихо произнесла она, – я верю, что дом прекрасен. Но я не могу вырваться из города в эти выходные, у меня еще очень много работы.
Кэролайн не потребовалось много времени, чтобы осмыслить это.
– Ну, тогда хоть на один вечер. Ты можешь вернуться завтра утром.
– Утром у меня важная встреча, у нас очень плотный график. Я не могу все бросить.
Кэролайн опустила руки.
– Ты так говоришь уже три месяца.
– Лишь потому, что это правда. Просто сейчас не самое удачное время.
Мама опустила взгляд на телефон.
– Кто звонит?
– Ратка, – тихо отозвалась я.
– Нужно ответить. Наверное, что-то важное, – мама направилась к себе, но по дороге обернулась на Кэролайн, которая застыла на месте.
Меня захлестнуло острое чувство жалости к сестре. Я представила, как она несется сюда, покупает по дороге сэндвичи, как ей не терпится показать нам свое творение.
– Милая, – мама стояла в дверях кабинета, – я знаю, как много ты вложила в этот дом, и я очень ценю все, что ты сделала.
Честно говоря, я так не думала. Мы обе не ценили ее труд. Кэролайн больше месяца постоянно находилась в разъездах между домиком на пляже и своим собственным, периодически заезжая к нам, чтобы отчитаться, как идут дела. А мы были заняты собственными проблемами. Мы, конечно, старались показать, что нам интересно, но ни я, ни мама не были увлечены так, как сестра.
Теперь она стояла на пороге, кусая губы. Мы с Кэролайн с детства были очень разными и не всегда находили общий язык, но сейчас мне стало за нее обидно. За какие-то несколько недель она осуществила удивительное превращение, и ей так хотелось поделиться с нами, особенно с мамой.
– Мам, – сказала она, – тебе там очень понравится! Просто отвлекись от работы всего на десять часов, и поехали с нами, прошу тебя!
Мама вздохнула:
– Ну конечно, понравится. И я обязательно поеду. Только не сегодня, ладно?
– Прекрасно, – отозвалась Кэролайн таким тоном, что сразу стало ясно – ничего прекрасного она в этом не видит.
Она подошла к стулу возле окна и опустилась на него, закинув ногу на ногу. Мама все еще стояла в дверях, поглядывая то на сестру, то на мигающую красную лампочку.
– Наверное, я слишком тороплю события, – пожала плечами Кэролайн, – в конце концов, нам не обязательно нестись туда сегодня, ведь мы все равно поедем в следующее воскресенье.
– В воскресенье? – растерянно переспросила мама. – Почему в воскресенье?
Кэролайн медленно перевела на нее взгляд, и меня охватило дурное предчувствие.
– Мы же едем на побережье на следующей неделе, – быстро вставила я, глядя то на одну, то на другую, – верно? Восьмого?
Я ждала, что сестра согласится со мной, но она не проронила ни слова, а мама приподняла брови:
– В воскресенье? Сразу после приема? Но это невозможно, я не могу. Новая очередь только откроется. Что это ты такое придумала?
– Не я, а мы, – наконец заговорила Кэролайн. – Ты сама выбрала этот день. Несколько недель назад.
Мама непонимающе посмотрела на меня.
– Но это невозможно, – повторила она, проводя рукой по волосам, – я никак не могла на такое согласиться! Восьмое августа – слишком рано, продажи только начнутся, а в понедельник у нас собрание по поводу следующей очереди… нет, я должна быть здесь.
– Поверить не могу! – взорвалась Кэролайн.
– Кэролайн, пойми, пожалуйста, – терпеливым голосом проговорила мама, – это очень важно.
– Нет! – закричала сестра, и я от неожиданности подскочила на месте. – Твоя работа никогда не заканчивается! Ты обещала, что возьмешь отпуск, и я в лепешку расшибалась, чтобы закончить все к назначенному сроку, чтобы мы хотя бы неделю могли пожить там вместе, как нормальная семья! Ты сказала, что к этому времени освободишься, но ты никогда не освободишься. Все лето возилась со своими дурацкими таунхаусами, а через два дня после их открытия начинаешь строить новые? Боже мой! Да ты просто делаешь все, чтобы сбежать.
– Сбежать от чего?
– От прошлого! – выкрикнула сестра. – Нашего прошлого, мама! Мне надоело делать вид, что ничего не случилось, и притворяться, что папы никогда не было! Ты спрятала его фотографии и избавилась от его вещей! И все лишь потому, что ты не позволяешь себе горевать!
– Не смей говорить мне о горе, – тихо сказала мама. – Ты даже понятия не имеешь…
– Имею! – Чем тише говорила мама, тем громче кричала сестра. – Я не скрываю, что мне грустно, и не стараюсь забыть! А ты прячешься за все эти планы таунхаусов, потому что они такие новые и идеальные и ни о чем тебе не напоминают.
– Прекрати.
– Хоть бы Мейси пожалела, – не слушала ее Кэролайн. – Разве ты не видишь, как ты с ней обходишься?
Мама посмотрела на меня, и я съежилась, стараясь стать как можно незаметнее.
– У Мейси все в порядке, – сказала мама.
– Нет, не в порядке. Ты всегда так говоришь, но это неправда! – Сестра смотрела на меня, словно ожидая подтверждения, но я впала в ступор.
– Ты вообще хоть замечаешь, что с ней происходит? Ей было очень плохо с тех пор, как умер папа, но она держалась изо всех сил, лишь бы не расстраивать тебя. Этим летом она наконец-то нашла друзей и дело по душе, и что? Стоило ей сделать один неосторожный шаг, как ты все у нее отобрала!
– Это не имеет никакого отношения к теме нашего разговора, – возразила мама.
– Нет, имеет! – яростно сверкнула глазами Кэролайн. – Самое прямое, если хочешь знать. Мейси стало лучше, неужели ты не поняла? Даже я заметила, а ведь я бывала здесь гораздо реже, чем ты. Она изменилась!
– Именно, – кивнула мама. – Она стала…
– Счастливой! – перебила ее сестра. – У Мейси появилась своя жизнь, а тебя это напугало точно так же, как моя идея с пляжным домиком. Думаешь, ты сильная, потому что никогда не говоришь о папе? Так вот что я тебе скажу – скрывать чувства умеет любой, а встретиться с ними лицом к лицу могут только сильные люди.
– Я пожертвовала всем, чтобы сохранить нашу семью, – твердо сказала мама, – а тебе все мало.
– Мне не нужны твои жертвы, – выдохнула Кэролайн, – я прошу только, чтобы ты позволила мне, Мейси и особенно самой себе вспоминать папу.
Мама громко вздохнула.
– И еще прошу тебя выделить одну неделю на то, чтобы мы попробовали это сделать, – закончила сестра, – вот и все.
В офисе повисла тишина. Пауза длилась так долго, что я подумала: а вдруг случится чудо и мама согласится? Но она стояла со скрещенными на груди руками и смотрела в окно на свои ненаглядные дома.
– Мне нужно быть здесь, – сказала наконец она, – я не могу уехать.
– Всего на неделю, не навсегда.
– Мне очень жаль, но я не могу. – С этими словами мама твердой походкой прошла в кабинет и захлопнула за собой дверь.
Я прислушивалась в надежде услышать знакомые звуки – скрип колесиков ее стула, звяканье телефонной трубки, перестук клавиш, – но ничего не услышала. Она словно исчезла. Сестра, глотая слезы, развернулась и направилась к выходу.
– Кэролайн, – позвала я, но она уже спускалась по ступенькам.
Я хотела пойти за ней, но не знала, что сказать, какими словами ее утешить. «Неделя – это не навсегда», – сказала Кэролайн, однако для мамы даже неделя вдали от работы может показаться вечностью. Она нашла свое безопасное место, свое убежище, мир, где может все контролировать.
Сестра посидела в машине, вытирая глаза, потом завела мотор и уехала. Теперь стенд на другой стороне дороги стал виден полностью, и я смогла прочесть остальное: «Скоро новая очередь!», и дальше, словно это так легко или хорошо: «Меняйтесь вместе с нами!»
В пять часов, когда я собралась уходить, из маминого кабинета по-прежнему не доносилось ни звука. Я так и не решилась постучать, взяла свою сумку и вышла на улицу, громко захлопнув входную дверь, чтобы мама знала, что я ушла.
Подходя к дому, я еще издалека увидела на ступеньках коробочку – маленькую, квадратную, лежащую точно посередине коврика для ног.
«Уотервилл, штат Мэн», – подумала я еще до того, как прочла знакомый обратный адрес. Взяла посылку и зашла в дом, встретивший меня тишиной и прохладой. Я положила коробку на кухонный стол, достала ножницы и открыла. Внутри, как обычно, лежали две картинки. На первой – ременная петля с продетой в нее толстой цепочкой, беспорядочно увешанной ключами. Казалось, эта цепь весит не меньше сотни фунтов. На второй картинке – та же самая петля, но к ней прикреплена маленькая пластиковая коробочка, похожая на рулетку. Вдоль одной стороны торчит ряд табличек, все разного цвета. «Надоело мучиться со старой цепочкой для ключей? Избавьтесь от нее, купите „И Зет ключницу!“». – гласила надпись под картинками.