– Они действительно интересные, – сказал он, разглядывая высокую фигуру, – но я не до конца уверен в символизме. Мне кажется, это обычные садовые скульптуры.
– Вообще-то так и есть, – согласилась я. – Но в них есть смысл. Во всяком случае, так считает Кэролайн.
Джейсон снова посмотрел на ангела и сказал:
– Не думаю, что такими средствами можно передать серьезное послание. Они, скорее, отвлекают. В смысле, выглядят они величественно, но, в конце концов, сделаны из металлолома. Из обычного мусора, ведь правда?
Я молча посмотрела на него, не зная, что на это ответить, и наконец нашлась:
– Думаю, все зависит от точки зрения.
Джейсон улыбнулся.
– Мейси, – сказал он таким тоном, что у меня мурашки поползли по спине, – мусор есть мусор.
Я облегченно вздохнула и сказала себе: «Он ничего не знает, просто поддерживает разговор».
– Ты хотел о чем-то со мной поговорить?
– Да, хотел.
Я ждала. Джейсон молчал. В кухонном окне мелькал Берт, выкладывающий на поднос тефтельки с противня. Лишние он засовывал в рот. Почувствовав мой взгляд, мальчик поднял голову и смущенно улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, а Джейсон повертел головой, не понимая, в чем дело.
– Извини, – сказала я. – Так что ты хотел?
Он посмотрел на свои руки.
– Я просто… – и умолк, как будто придумал другое начало фразы, которое точнее выразит мысль.
– …Я знаю, что в начале лета поступил не очень хорошо, предложив тебе сделать перерыв, но сейчас хотел бы поговорить о наших отношениях и о том, чего каждый из нас ждет от другого в будущем году, если мы решим их продолжать.
Я честно старалась его слушать. Но, кроме его слов, замечала и другое: смех, доносившийся из дома, влажную прохладу воздуха у себя на шее, голос сестры во дворе, все еще рассуждающей о формах, символах и контрастах. Надо что-то ответить.
– Если честно, не знаю.
– Отлично, – обрадованно кивнул Джейсон, словно разговор шел по заранее составленному им плану. – Я тоже не совсем уверен, но, наверное, с этого и надо начинать диалог! Что мы оба чувствуем, какие границы считаем нужным установить, прежде чем начнем встречаться снова.
– …Потрясающее чувство перспективы, – заливалась соловьем Кэролайн, – благодаря которому художник делает недвусмысленное заявление по поводу событий, происходящих внутри рамы, и показывает, какое влияние оказывает на них рама, как она их ограничивает.
– Я подумал, – продолжал Джейсон, который, в отличие от меня, всегда умел сосредоточиться на главном, – что каждый из нас мог бы написать список того, чего он хочет от этих отношений. Чего мы ожидаем, что для нас важно, понимаешь? А потом, в заранее оговоренное время, мы просто сядем и обсудим их, и увидим, совпадают ли наши желания и ожидания.
– Список, – повторила я.
– Да, – кивнул он, – список. Я считаю, так у нас появится информация о том, каковы наши общие цели в этих отношениях. Если возникнут проблемы, мы сможем свериться со списками и увидеть, какому пункту они соответствуют, и будем искать решение, отталкиваясь от этого.
Я все еще слышала голос сестры, но он звучал теперь тише, с другой стороны дома.
– А что, если у нас не получится?
Джейсон удивленно моргнул.
– Почему не получится?
– Просто не получится, и все.
– Как это?
– А вот так. Некоторые вещи случаются сами по себе, их не ожидаешь и не планируешь. И не вносишь в список.
– Например? – Джейсон явно не понимал, о чем я говорю.
– Ну, не знаю, – я устало вздохнула, – бывают события, которые случаются внезапно, ни с того ни с сего, они застают нас врасплох, к ним невозможно подготовиться.
– Но мы будем готовы, ведь у нас будет список, – упорствовал он.
Я закатила глаза:
– Джейсон!
– Извини, Мейси, – он отступил на шаг, внимательно всматриваясь в мое лицо, – но я не совсем понимаю, что ты пытаешься сказать.
Вот оно. Он и вправду не понимает. И никогда не понимал. И это так чудовищно глупо, так абсолютно нереально, что просто не может не быть правдой. Джейсон не признает неожиданностей и сюрпризов. Вся его жизнь расписана и расчерчена цветными фломастерами. Она состоит из планов и списков с пунктами и подпунктами, вроде того, что он составлял перед отъездом в лагерь.
– Ну, просто… – начала я, но тут же поняла, что не знаю, что сказать.
– Просто что? Объясни.
Я не могла объяснить. И мне, и маме пришлось доходить до этого самостоятельно. В конце концов поймет и он. Никто не даст тебе готового ответа, ты должен прийти к нему сам. Если повезет, вынырнешь на другом берегу и найдешь его, а если нет – тебя будет отбрасывать назад, и ты снова будешь барахтаться на одном месте, пока не сумеешь понять.
– Мейси, пожалуйста, объясни, – настаивал Джейсон.
Я покачала головой. Как можно объяснить необъяснимое? Бросила взгляд поверх плеча Джейсона и… увидела Уэса, входящего в кухню через боковую дверь. Он пригладил рукой волосы и оглядел толпу гостей. К нему подошла Делия с подносом, уставленным пустыми бокалами. Поставила поднос, поцеловала племянника в щеку. Он что-то сказал, а она пожала плечами, кивнув в сторону гостиной. «Ты уверена?» – прочитала я по его губам. Делия кивнула, сжала его руку и повернулась к духовке.
Уэс взглянул в окно – и заметил меня. С Джейсоном. Я пыталась удержать его взгляд, мысленно умоляя постоять еще минутку, но он повернулся и вышел из кухни через боковую дверь.
– Мейси! – позвала меня Кэролайн. – Можешь подойти на секундочку?
– Мейси, что ты… – снова начал Джейсон.
– Подожди, – сказала я ему.
Лавируя между гостями, миновала террасу, спустилась с другой стороны и вышла возле боковой двери, но Уэс уже уходил по дорожке. Пришлось подойти к Кэролайн.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она.
Я сначала подумала, что сестра имеет в виду Уэса, но, повернувшись, увидела, что Кэролайн со своими экскурсантами стоит перед какой-то статуей.
– А что я должна понимать? – рассеянно спросила я.
Уэс тем временем окончательно скрылся из виду.
– Дело в том, что я не видела ее раньше. Я ее не покупала. Это не моя скульптура, – недоуменно произнесла Кэролайн.
Сзади подкрался Джейсон:
– Мейси, я действительно считаю, что нам нужно…
Но я не слышала. Ни причитаний Джейсона, ни удивленных возгласов Кэролайн, которая вертелась вокруг непонятно откуда взявшейся скульптуры, ни шума вечеринки, доносившегося через открытые окна, – ничего, кроме серебристого звона нового ангела. Девушка-ангел с глазами из морского стекла и ртом-ключиком стояла, чуть расставив ноги и сложив руки на груди. Нимб над ее головой украшали миниатюрные ладони с сердечками. Но самым удивительным в скульптуре были два крыла за спиной, которые разительно отличали ее от остальных. Крылья были сделаны из двух тонких листов алюминия. Они круто изгибались и остро уходили вверх, а по всему периметру их обрамляли крошечные колокольчики, которые сейчас издавали тихий мелодичный звон.
– Не понимаю, – удивленно бормотала Кэролайн, – она единственная, у кого есть крылья. Почему?
Жизнь задает множество вопросов, и далеко не всегда мы можем на них ответить, но на этот раз я знала ответ.
– Потому что она умеет летать, – тихо сказала я. И побежала.
Я думала, что бежать будет трудно, как во сне, и ошиблась. Бег вернулся ко мне легко, как любое дело, которое любишь. Первые несколько шагов дались с трудом, однако уже через несколько секунд я выровняла дыхание и нашла свой темп. Все отступило на задний план. Осталась лишь я и то, что ждало меня впереди, с каждой секундой становясь ближе. Уэс. Когда я догнала его, мое дыхание сбилось, кровь бросилась в лицо, а сердце стучало так громко, что заглушало все остальные звуки. Он удивленно обернулся:
– Мейси!
Я видела: его поразило, что я осмелилась побежать, и теперь стою перед ним, хватая ртом воздух.
– Что… – начал Уэс, но я подняла руку:
– Прости. Кое-что изменилось.
– Изменилось? – удивленно моргнул он.
Я кивнула:
– Да. В правилах.
На несколько мгновений он задумался, затем понял, о чем я.
– А, в правилах.
– Да.
– Меня не предупредили, – заметил он.
– Изменение совсем новое.
– Вот как…
– Вступает в силу немедленно.
Уэс провел рукой по волосам, и я увидела ладонь с сердечком у него на предплечье. Так много хотелось сказать, но я не знала, с чего начать. Или уже знала?
– Мейси, – тихо сказал он, – ты не должна…
Я перебила его:
– Спроси меня, что изменилось.
Уэс покачался с носков на пятки и засунул руки в карманы.
– Ладно. Так что там за изменение?
– На самом деле, – сказала я, – чтобы выиграть, я должна ответить на вопрос, от которого ты отказался.
– От которого я отказался, – медленно повторил Уэс.
Я кивнула:
– Такое правило.
Он молчал. Я знала, что сейчас может случиться все, что угодно. Может, я снова опоздала и упустила свой шанс, но на этот раз я хотя бы буду знать, что попыталась, взяла свое сердце и протянула руку, не думая о том, что будет дальше.
– Хорошо. Тогда – что бы ты сделала, если бы могла сделать все, что угодно?
Я шагнула к нему и сказала:
– Вот что.
И поцеловала его. Поцеловала Уэса. Мы с ним стояли посреди дороги, одни в целом мире. Где-то далеко ждал моих объяснений Джейсон, сестра читала свою лекцию, а девушка-ангел поднимала глаза к небу, мечтая взлететь. Я хотела сделать все правильно, что бы это ни значило. Но только теперь меня посетило чувство, что я на верном пути. У каждого свое «навсегда», и если у меня есть выбор, я выбираю это. «Навсегда», начавшееся сейчас, с Уэсом, с поцелуя, от которого перехватило дыхание. После него я почувствовала себя сильной, свободной и самое главное – живой.
Глава 22
– Мейси, вставай.
Я перекатилась на бок и зарылась лицом в подушку.
– Нет, еще часок.
– Ни минутки, – он пощекотал мою пятку, выглядывавшую из-под одеяла. – Давай быстрее, я буду на улице.