плане хода в сильный ветер против оного. В остальном на носу Барт оборудует мне микроскопическую каюту-палатку с парой банок-рундуков, на которых и вздремнуть можно, и посидеть не скрючиваясь совсем уж. По центру такие же банки, да на корме моторный отсек, куда еще надо впихнуть бак под топливо. Да и винт поменять, он был под родную паровую машину, уже демонтированную и проданную. Винт солидный, бронзовый, вместе с балансирным рулем хорошо защищен килем от ударов о грунт. Стирлинг, кстати, тоже из серии «на тоби Боже, что нищему рубашка» — тут такие моторы популярны на производствах, а этот попытались приспособить на лодку, но не понравилось заказчику — паровик мол привычнее. А мне сойдет, и не дорого.
…Как выяснилось — заказывать детали по мотору Барт собирался не кому-то а «младшему брату господина Витуса» — на что я, рассмеявшись, ввел в ступор старика, заявив — мол, с Хуго я сам договорюсь, давайте размеры. Только космами покачал, но выдал вскоре клочок бумаги с невнятным чертежом, буркнув, что все равно по месту подгонять придется. И весь вечер я сидел и рисовал нормальные чертежи — девки передвигались по дому бесшумно, любопытно подглядывая, но не приставая — опять мать, поди, зашугала. О, вот и сама крадется… как жеж она меня бесит, слов просто нету… а девки… как-то привыкаю к ним, постепенно. Да, надо будет что-то думать…
На утро, вызвав Поля, загрузил в него эхо войны, и поехал к Хуго. Сначала обрадовал его заказом для лодки — с меня оплата, и я даже от скидок отказался, а он братцу предъявит очередной коммерческий успех. Потом вручил Хуго презент. Тот радовался игрушке, как ребенок пулемету. Моментально собрал, разобрал, снова собрал, осмотрел, утащил в подвал в галерею, опробовал, разобрал и расклинил, достав изжеванный патрон, снова собрал, еще опробовал, снова разобрал и расклинил, собрал, и наконец, вернулся.
— Великолепный образец оружия отчаянья! Наверное — абсолютно бесполезны?
— Если б они их начали делать чуть раньше такие, и выходили бы они чуть лучше, да самую малость успевали учить расчеты, да патроны не полное дерьмо, с демон знает чем внутри — мы б кровью умылись.
— Дааа? Не подумал бы… Хотя… механизм сам интересный, а если вместо рейки с патронами поставить наш магазин, сделав его побольше… на пару дюжин патронов… хм… интересно…
— Так давай затеемся, ты ж хотел сам — а сейчас, я так понял, по винтовке все дела на заводе и ты там не нужен, а с этим охотобществом ты говорил — работы не много…
— Ну… это так не получится. Надо брата опять звать, а лучше бы все же… как минимум после сбора охотобществаа.
— Да брось ты, потом патенты напишешь, тем более это валашская поделка, тут нечего патентовать.
— Я не про патент. Ты закона не знаешь, что ли?
— Типа, картечницу нельзя даже тебе делать? Ты ж оружейник? Ну, разбери его да разложи по разным концам мастерской — тут сам демон ногу сломит у тебя, разбираясь что это откуда и зачем…
— Я не про это. Просто делать картечницу мне нельзя. Только по заказу города. Частным лицам теперь запрещено без особого разрешения иметь военное вооружение. Винтовки военного образца, например…
— Погоди. А, стало быть — охранные карабины из военных винтовок — можно?
— Можно, так в законе написано — военного типа под патрон к револьверу — можно.
— Ну… так и давай заделаем такую игрушку.
— Какую?
— Охранную картечницу. И пусть хоть одна тварь возразит.
— Зачем?
— А отработаем механизм без проблем и вообще… интересно.
— А давай! Тут ведь и делать-то особо ничего много не надо…
В итоге к вечеру уродец был готов. Мы размахнулись хорошо — решили не упрощать излишне, благо всякого хлама в подвале мастерской было много. Получившийся монстрик смахивал на старинный автомат Шмайссера восемнадцатого года образца, в который сверху воткнули кривой магазин, снизу прилепили сошки, а сбоку приделали длинную зубчатую рейку на пружине. Потянув ее, словно взводя затвор на привычном мне пулемете, разве что до самого плеча, на полметра — заводили механизм для того чтобы отстрелять очередь на полдюжины патрон. Потом — заново дергать. Весило все это дерьмо килограммов семь-восемь, но одну очередь можно было и с рук дать. А уж с сошек стрелять в одно жало оказалось вовсе сподручно. Аппарат, конечно, был сырой, как полено для буротины, постоянно подкусывал, клинил и заедал, но впечатление даже на меня провел. Пару раз даже вышло отстрелять весь магазин на две дюжины патронов без задержек, четырьмя полными очередями.
— Йохан… мне кажется, пока не надо никому ЭТО показывать.
— Ну, естественно — но думаю, ты вполне сможешь довести его за ту неделю, что я буду на службе. Там же местами даже не шлифовано ничего, странно, что вообще работал. Только, не забудь, пожалуйста, за мой заказ — Барт пришлет за ним на той неделе…
— Йо, я не об этом. Мне чего-то не очень нравится перспектива продавать такие игрушки. Особенно не армии а всем подряд…
— Ну… Ты все же доведи до ума ее. И… никому не показывай. А потом — поговорим с твоим братом. Слушай, а что там за охотничье общество такое, расскажи чуть подробнее?
… Охотничье общество «Золотой олень» оказалось местным элитным клубом, закрытого типа — для своих. Про который все знают но вот попасть в его члены — это фигушки. Максимум в гости пригласят. Хуго вот например — не серди членов сей ложи. А вот его оба братца — таки да. Но дело тут не в кошельке, или, точнее — не только в кошельке. В общем «для своих». Охотничье но очень условно — в окрестностях города с серьезным оружием и запрещено, да и некого охотить. Многие, правда, плавают на два ближайших, плоских, поросших низколесьем острова, виднеющихся из входа в бухту. Там строить что либо оказалось решительно невозможно из-за зыбучих песков, штормов, затапливающих острова полностью, и очень плохими подходами для сколь-нибудь серьезных судов. В итоге даже погранцы оборудовали себе маяк и сторожевую базу на крохотном скалистом островке еще дальше в море. А на этих ближних островах имелось множество птиц, что и привлекало иных охотников. На что-то более серьезное, если не считать таковым всяких кроликов и сусликов в дюнах — ездили охотиться в горы. Или вовсе, до войны — в Валаш, в тамошние северные леса. Ну, это если элитно — а попроще можно попытать счастья на кабанчиков у Студеной. Лицензия на охоту стоит непомерных денег. Потому охота дело такое… важен сам процесс и все вокруг него. В итоге — в клуб записывают и жен и детей, а на охоту ездят иногда раз в несколько лет. И результат не столь важен — важен сам выезд: охотничий костюм, снаряжение, от фляжек с чеканкой и гравировкой и походного несессера-самобранки, до ружей с инкрустацией и охренительно дорогих и бессмысленных охотничьих ножей.
В общем, все как у людей — ну и естественно пьянка на природе. А раз в год. незадолго до Ивана Купалы тут это ааахххотничье епсчество собирается на шабаш типа «открытие сезона». Ну, вот там, помимо всяких положенных мероприятий, вроде состязания стрелков, пьянки, разумеется, чествований и речей — еще и ярмарка оружия, где именитые мастера распродают свои ружья. Причем — покупают в основном приглашенные гостями счастливчики — у членов общества уже такие арсеналы, что можно вооружить небольшую армию какого-нибудь северного княжества, или открыть музей оружейного зодчества. Вот на это-то братья и подписали Хуго — абы кого туда не зовут, мастера, чтобы попасть туда, жуткие интриги затевают, но тут, разумеется, отказать никто не посмел. Правит этим обществом, как выяснилось, тот самый Аллерт, что так нужен нам в вопросе решения насчет поставок винтовки в Гвардию. Впрочем, тут без вариантов, скорее наоборот — у него, похоже, какой-то пунктик насчет всяческого лоббизма. Да и сам Хуго ко всей этой затее относится скептически — ему надо сделать всего три ружья, причем просто украсить уже готовые, и попытаться продать их. Причем одно точно купят люди, которым братья «порекомендуют»… а может и два. Количество предоставляемого на ярмарку оружия не ограничивалось, но смысла нет — настолько там много по-настоящему именитых мастеров. И расхваливать свой товар бесполезно — время на демонстрацию дают, и мастера некоторые даже нанимают стрелков (попасть в это число для какого-нибудь егеря или военного — тоже огромная удача: и честь большая и оплата обычно серьезная), сразу демонстрируя свое оружие в деле. Только это во многом уже тоже традиция — таким мастерам невместно иначе, хотя все и так знают, какого качества их оружие. Просто — ритуал такой. А вот таким, как Хуго — нет смысла по иной причине: никому не интересно так как все равно ни на что не влияет, и все равно не так престижно. Многие, правда, стараются, но в итоге просто тратят впустую деньги.
— Вот такая глупость, Йо. И отказаться никак нельзя — я братьям обещал. Если все же удастся с винтовками, а я думаю…
— Подожди, Ху. Братьям надо, чтобы у тебя купили ружья?
— Да, именно. Это, по их мнению, показатель того, что я способен сам заработать деньги, хотя…
— Ты много на них заработаешь?
— В том-то и дело, что нет! Ружья уже готовые, очень хорошие и сами по себе не дешевы. материалы на отделку — тоже не кот чихнул. Ну и чтобы хоть кто-то из гостей соблазнился — придется пускать цену. В итоге — заработаю не больше, чем просто перепродавая дешевые заводские ружья, переделывая винтовки в охранные карабины, да собирая патроны на продажу.
— Тогда, Ху, у меня есть для тебя еще идея. Возможно, даже не одна…
Глава восьмая
Со всеми этими тратами хлопотами так забегался, что даже как-то забыл о своих обязанностях сексуального эксплуататора. Только уже в воскресенье перед сменой Мора так настоятельно меня преследовала с глазами недоеной кошки, что сообразил — что-то забыл, ага. Снова пришлось девок гнать на прополку долгоносика от картофеля. Учеба у них кончилась, теперь надо будет что-то придумывать, все время же дома…
Смена пошла с самого начала вкривь и вкось. Начальство было нервное, на заставы мы не поехали — оказалось, службу там передали погранцам. Все шептались по углам, говорили мол — что-то будет. История с бандой не прошла даром, хотя, такое пусть и не «ежедневная граната», как у нас шутили, но все же и не через край. И до войны бывало всякое, и в самом начале войны тут так хлестался криминал, и местный и пришлый в замысловатых мезальянсах. С револьверной пальбой и взрывами гранат не только на окраинах и в порту, но и порой едва ли не в чистом городе. Что, отчасти, и послужило к резким мерам и ужесточению всего и вся. Криминал тогда проредили знатно, по французской системе. То есть заарестовали всех известных и даже подозреваемых авторитетов и рецидивистов, без всякого суда и следствия отвели в ров одного из фортов, и преспокойно перестреляли до смерти. В общем — всякое бывало уже в городе. Но — в этот раз какие-то подковерные интриги начали играть. И похоже — прошибать стену будут снарядом в нашем лице. Поговаривали чуть ли не о расформировании… Я, в отличие от прочих — как-то был уже и не против. Служба откровенно наскучила, денег и хлопот и так достаточно, а с новыми затеями и вовсе не буду жалеть… а вот как город вывернется из с