Вошел, осмотрелся. Ну, кто ж ты такой, и чем я тебе так помешал, что сразу пулю в затылок? Никакой прелюдии, даже не поговорил… Так за мужчинами не ухаживают. Тем более — в голову. Сказано ж не нами, и давно: путь к сердцу — через желудок… В корпус надо целить. А в голову уже потом.
Все три пули пришлись в цель. Причем последняя крайне неудачно для товарища — аккурат шею перебив. Кранты. Бывает и так. Зрелище не самое приятное. Но тем не менее, осмотреть придется. Парень, довольно молодой. Двадцати и то не факт, что есть. Лицо довольно холеное, ухоженное, хотя и не сказать, чтоб породистое. но — выбрит был гладко… несколько дней назад. Щетина характерная. Стрижка короткая… и пожалуй, армейская. Даже — офицерская. Волосы ухоженные тоже. Не так давно стригся. Руки глянул — под ногтями конечно темное, но скорее ружейное масло, и руки не мозолистые вовсе. Не тянет отрок сей ни на пирата, ни на бандита-душегуба, живущего с ограбления трупов убитых им в затылок путников. В целом телосложения не хлипкого. Спортсмен-разрядник. Одет «по полевому» — почти как я, только куртка-брезентуха валяется в стороне, а на нем рубаха серая и кожаный жилет. Ну, это знакомо — тут такое любят лошадники, вместо ремня и портупеи — жилет короткий, а на нем карманы-патронташи, на него же кобура и прочее. Но лошади-то нет, и следов нет, и говна лошадиного нет в округе! А явно ж за рулем человек был, весь прикид прямо вопиет. Стараясь не испачкаться — натекло изрядно, правда пыли тут и песка столько, что даже и запаха кровищи сильного нет, полез обшаривать. Надо, что поделать. В карманах выгреб только патроны. Никаких мелочей, ничего. Точно же — армейский… Отстегнул с пояса жилета ножны с здоровенным свинорезом. А вот тут однако… Охотничий нож. С роговой рукоятью, клинок тоненький — стало быть, «старого металла». Дохрена стоит, между прочим. Как бы не гульден а то и поболее. Только мне такие не по нраву, да и здоровенный, в полторы пяди клинок. Ладно, все одно ж не бросать. Более осмотр ничего не дал. Ни документов, ни денег. Нигде ничего, даже сапоги стащил, проверив за голенищами. Пусто. А ноги-то сбиты, левая аж в кровь…. Пешкарусом пер, долго и наплевав на здоровье. Налево сходил, коня потерял… Ладно, надо что-то еще найти, чтоб понять. Поднял куртку — под ней оказался обычный рюкзак армейский. Впрочем, их все носят почем зря. После войны — особенно. В рюкзаке оказалось все стандартно, слово по учебнику — обычная армейская укладка, разве что паек подрастрачен немного. И — там же нашлись и деньги. Немало — пяток гульденов серебром. Денежки я, конечно, приберу, но вопросов стало еще больше. Чорта ли ему с меня надо было? Уж не грабить хотел, а просто убить, и все тут. Это плохо. Знать, что именно я тут буду — никак невозможно было. Стало быть… Стало быть — этот паренек намеревался убить не меня, а любого, кто тут появится. Ну, поскольку трупов не видно — я оказался первым. Или, если подумать — любого, кроме кого-то определенного. А это вовсе плохо. Так, спокойно, главное — не надо нервничать… Один вон — уже понервничал.
Выбежал, пометался, осмотревшись. Нет, место-то такое, что не подберешься, только рывком. Но никого на исходных нет, горизонт насчет парусов чист. Вернулся обратно в дом. Паренек, конечно, как лежал, так и лежит. Ему-то уже хорошо, а мне теперь вот думай. Подобрал револьвер — обычный армейский, пехотный, со стволом в пядь. Четыре патрона в барабане, и две гильзы. Покрутил в руке, сунул вместе с ножом в рюкзак, туда же патроны пересыпал. В хозяйстве все сгниет.
— Ну, и вот какого чорта тебе оно надо было? — его спрашиваю. Молчит, зараза. И даже не нервничает и не потеет. Хрен допросишь ведь. Вот какого хрена? Мешал я тебе? Ну так пальни в воздух, едва я приставать к берегу собрался — я б тебе на весь магазин ответил, и удрал поскорее. — Эх, малец, малец, кто же ты такой-то?
Надо бы его, не брезгуя, вовсе разоблачить. Вряд ли тюремные партаки сыщутся, но военные иногда любят татухи набить всякие. Но с другой-то стороны, мне вот еще лишних проблем… Ограничился тем, что расстегнул жилет, пощупал через намокшую кровищей рубаху — да, мускулатура весьма неплоха была… а вот каких-то закладочек, документов или еще чего ни под рубахой, ни на изнанке жилета — нету. Разве на спине поискать, но, по-моему, чушь это уже. По всему видно, что паренек не прост, и подготовлен прямо-таки стерильно. Так тоже бывает. Поди, на словах должен был кому-то что-то передать, да психанул… Надо ноги делать, пока этот кто-то не появился. Расстроится же — а все мои объяснения запросто может быть будет принимать исключительно как я сейчас у этого парня. Чему я категорически ну его нахер. — Ладно. Не серчай, малой. Сам виноват. — накрыл покойника его же курткой, да и пошел. Даже сапоги брать не стал — и так-то на душе не очень. По хорошему — надо бы и вовсе похоронить, да у меня ни сил, ни весел для копания земли не осталось. Отдых, понятное дело, отменяется, ходу-ходу домой, да поскорее. Вот, знал бы, что так — и не подумал бы причаливать никогда вообще вовсе… Одно утешает: формально, юрисдикция тут не рюгельская, а чтоб кого-то депортировали по запросу сопредельной стороны — не слыхал и вовсе. То есть, по поводу безвременной кончины этого несчастного паренька власти меня тягать не должны. Хотя, лучше бы вообще об этом никому не знать. В конце-то концов. Мало ли людей убивают. Место тут тихое, подходящее для такого. И вообще. На его месте должен был быть я. Однако, все равно — неуютно. И ведь, самое-то поганое в насильственной смерти, так это ее зачастую мимолетность и неосознанность, и главное — необратимость. Убить живого человека очень просто и быстро, даже удивительно, как. А вот обратно — фигушки. Думать потому надо. Надо было. И ему, кстати, тоже. Но и мне. Вот сейчас же думаю — а чего б было не дать один выстрел, в плечо ему? А потом еще несколько, когда спрятался бы? Подавить огнем, потом начать за поговорить, рассказать за гранаты… Нет, блять, надо было расстараться… Все, конечно. с перепугу. Расслабился сильно, надо отвыкать от мирной жизни — она тут условно-мирная. Тренироваться надо. Вот так по глупости убить — любой дурак может. Велика наука — заделать жмура. Так что — надо тренироваться, и всегла и постоянно в форме быть. Или дома сидеть и не лезть в не свое куда попало. Мне, по правде-то, своего куда попало хватает.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Вышел с поселка, огляделся — горизонт чист, никого. Удобное в целом место, не подберешься. Спустился к лодке, да поскорее раскочегарился, и ходу. Нахер-нахер из этого рая. С учетом нехилого объема нажитого нетрудовыми криминальными доходами бабла — припустил на форсаже, чорта ли теперь керосин жалеть. Тем более расход оказался вполне приемлем, у меня еще даже в канистрах оставалось прилично. Пер катерок хорошо, мелькнула мысль заказать Барту установку плоской плиты над-позади винта — авось в полуглиссер, а то и на дельфина выйду, вот если так, в одно жало? Хотя, наверное, все же мощи не хватит. Ну да, и так солидно по местным меркам прусь.
В итоге до места дошел сильно раньше полудня. По пути дважды черпал рукой воду с волны за бортом, и протирал морду. Иначе б вовсе заснул нахрен, на солнышке под мерный свист нагнетателя разморило вкрай.
— Добренького утречка, мастер Йохан! — а, старый хрен Крауц приперся, пока я мотлах сгребал и паковал. Старый карабин оставлю в лодке, пусть будет. И запас патронов. И даже канистры пока пусть стоят — лень мне, спать хочу страшно.
— Добренького, Крауц — отвечаю ему, зевнув едва не с вывихом челюсти — Не пошла рыбалка. Погода меняется, клева нет вовсе. Так что — сегодня без рыбы.
— Ага, это бывает… И как только Вы проскочить-то успели!
— Куда успел? Волны-то почти нет, и не сказать, что штормить станет.
— Дак я не об то. Только что вот господин Сэм приезжал, передал указ от городской гвардии — никого не выпускать в море, даже рыбаков. На сутки, имеют право. Сказал, скоро пришлет мне стражника в дежурство… Кормить ведь придется, оглоеда, а то или сопрет что-нибудь, или испортит.
— Давно ли Сэм был? — спрашиваю. Эвона оно как. «План „перехват“, как всегда, результатов не дал». И что теперь делать?
— Да четверти часа не прошло, полетел к Каналу, там же еще у Рогана Косого пристань, чтоб ему, гадюке…
— Ясно — говорю ему. Значит туда, потом до управы, потом пока полицай пойдет — не торопясь вовсе… Время есть, надо валить поскорее — Стало быть, меня тут и не было сегодня, мастер Крауц.
— Дык… А ну как они меня спросят? Я же лицензии лишусь!
— Мастер Крауц… — начинаю ему втирать, а сам думаю — что предлагать? Пугать бесполезно, и нечем, денег дать — сольет наверняка. Клиент я хороший, но все же только один из многих… Попробуем так: — А я вот как раз хотел у Вас прикупить взрывчатки, рыбу глушить. Продадите?
— А… — опа, даванул косяк на дальний сарайчик! — Что Вы, мастер Йохан! Откуда же! На взрывчатку вовсе лицензию надо, а уж рыбу и вовсе запре…
— Вот и славно! Вы мне десяток шашек, и с запалами, а я по фиксированной цене… — тут мысль пришла шальная — Вот, смотрите — вещь старинная, цены немалой, аккурат в стоимость влезет!
— Мастер… О! Кхм… Ну… — бедняга аж руки за спину убрал, от соблазна — я ж ему ножик, с жмурика снятый, протягиваю — Нет, ну вообще-то за такие вещи по закону…
— Вот и я говорю — зачем же по закону, если от этого сплошное расстройство? Смотрите-ка — старая сталь, какое качество! Берите, берите, в любой оружейной лавке за него дадут хорошую цену!
— Ну… — а ручонки-то уже тянутся! Давай, давай, бери уже, старая сволочь… — Откуда же у Вас такое?
— Да трофей — ножик перешел в его руки, и я начинаю вытаскивать с лодки вещи, пока он зависает, изучая железку.
— Неужто с войны?
— Мастер Крауц, Вы прям как дознаватель какой…
— Тьфу, тьфу, не поминайте демонов, мастер Йохан! Значит, десять шашек? — и ножик проворно упорхнул куда-то за пазуху.
— Десять. И детонаторы.
— Осмелюсь рекомендовать — военного типа, Вам привычнее будет — с теркой…