[28-1], тред-юнионизм[28-2], фабианство[28-3], различные разновидности анархизма (прудонизм, анархо-синдикализм и т.д.).
В отличие от I Интернационала II Интернационал был уже чисто политической организацией. Профсоюзы, кооперативные организации и т.п. уже не являлись его членами, а существовали как самостоятельные общественные движения, хотя и находящиеся в той или иной мере под влиянием рабочих партий. В дальнейшем связь политических партий пролетариата с этими общественными движениями (за некоторым исключением профсоюзного) значительно ослабла или исчезла вовсе, главным образом потому, что они перестали нуждаться в постоянном отстаивании своих интересов или даже права на существование в политической борьбе, и сосредоточились исключительно на реализации специфических интересов своих членов.
В конце XIX - начале XX века политическое движение рабочего класса выступало главным образом в форме социал-демократического движения. На этот период приходится становление и развитие монополистического капитализма, оказавшего заметное влияние на изменение условий борьбы рабочего класса. Теоретики социал-демократии (К. Каутский, Р. Гильфердинг, Р. Люксембург, В.И. Ленин и др.) уделяли значительное внимание анализу монополистической стадии капитализма, нередко называемого империализмом из-за свойственных этой стадии тенденций к экономическому и территориальному (на колониальные империи) разделу мира, и вытекающей отсюда захватнической политики капиталистических держав. Среди идеологов рабочего движения развернулась полемика вокруг вопросов природы и перспектив развития империализма и его влияния на перспективы достижения целей социалистического движения[28-4].
Именно в этот период становится все более заметным различие между революционным и реформистским крылом в социал-демократии. Между партиями II Интернационала и отдельными течениями внутри этих партий возникают острые разногласия и политическая борьба вокруг многих принципиальных вопросов рабочего движения.
С открытым обоснованием реформистской линии в социал-демократическом движении выступил Эдуард Бернштейн, считавшийся учеником и духовным наследником Фридриха Энгельса. Взгляды Бернштейна, изложенные в его книге «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» (1899) вызвали довольно резкую отповедь со стороны большинства лидеров международной социал-демократии (Каутский, Бебель, Плеханов, Ленин...), которые осудили ревизию марксизма, предпринятую Бернштейном. Однако его взгляды приобрели и немалое число сторонников.
Бернштейнианство было неизбежным идеологическим отражением того факта, что значительная часть рабочего движения вовсе не рвалась исполнять «историческую миссию рабочего класса», а вполне успешно занималась борьбой за непосредственное улучшение своего положения в рамках буржуазного государства. Это улучшение положения касалось не только «рабочей аристократии», но затрагивало в той или иной мере довольно широкие слои рабочего класса. Отсюда и стремление социал-реформистов отказаться от революционных задач, свести борьбу социал-демократии к завоеванию разного рода уступок у правящих классов, что и должно, по их мнению, привести к постепенной реализации социалистических идеалов. Этот подход нашел отражение в известном афоризме Бернштейна: «движение - все, конечная цель - ничто».
В связи с такой постановкой вопроса находится и то преувеличенное значение, какое социал-реформизм придавал буржуазной демократии. И для революционного крыла именно буржуазная демократия предоставляла наилучшие политические условия для борьбы, и потому революционеры выступали за последовательную защиту демократических принципов, не рассматривая, однако, - именно в силу этого! - буржуазную парламентскую систему как свой идеал. В отличие от них социал-реформисты, выступая за частичные уступки в рамках буржуазного государства, видели в буржуазной парламентской демократии главное условие своей деятельности.
Поддержка этой линии опиралась во многом и на профессиональный аппарат легальных социал-демократических партий и связанную с ними профсоюзную бюрократию. Интересы этого слоя, занимавшего руководящие посты в рабочем движении, постепенно тесно срослись с атмосферой буржуазной легальности и его представители уже не мыслили своей личной судьбы и политической карьеры вне этих рамок.
До Первой мировой войны разногласия между реформистским и революционным крылом не довели дело до раскола социал-демократического движения, поскольку большинство социал-демократии не считало взгляды Бернштейна и его сторонников несовместимыми со званием социал-демократа. Выступления против него нередко носили характер скорее защиты лидерами социал-демократии привычных идейных догматов, близких значительной части пролетарских масс, не вкусивших сколько-нибудь значительных плодов от борьбы за частичные уступки, и потому сохранявших революционные настроения. Многие партии II-го Интернационала находились на нелегальном положении, и для революционеров-подпольщиков, подвергавшихся постоянным преследованиям, идеи Бернштейна выглядели вовсе не актуальными. Кроме того, революционные настроения поддерживались и мелкобуржуазными корнями формирующегося пролетариата, который таким образом выражал протест против своей пролетаризации и с этих позиций выступал против капиталистической системы.
В силу этих причин в международной социал-демократии первоначально господствовало центристское течение, а крылья, занимавшие открыто реформистские или, напротив, последовательно революционные позиции, были представлены меньшинством. Тем не менее, следует отметить, что реформизм имел господствующее положение в некоторых партиях II Интернационала (например, в лейбористской партии Великобритании, с самого начала придерживавшейся идеологии тред-юнионизма). Открытый (хотя казавшийся еще не окончательным) раскол между реформистским и революционным крылом произошел до Первой мировой войны только в РСДРП, СДКПиЛ[28-5] и в Болгарской социал-демократической партии. В других партиях революционное крыло первоначально выступало лишь в виде не слишком резко очерченных течений (сторонники К. Либкнехта и Р. Люксембург в Германии, голландские трибунисты).
Проявления реформистских тенденций стали все больше и больше характеризовать политику большинства II Интернационала. Это было заметно в связи с вопросом о так называемом министериализме (вхождение социалиста А.Мильерана в качестве министра во французское буржуазное правительство в 1899 г.). Пятый конгресс II Интернационала в Париже (сентябрь 1900 г.), обсуждавший этот вопрос, принял резолюцию Каутского, признающую возможность участия в буржуазных правительствах «в качестве временной исключительной меры», и не осудившую поступок Мильерана. Резолюция меньшинства (Жюль Гед), содержавшая такое осуждение, была отвергнута.
Положение было несколько исправлено на шестом конгрессе (август 1904 г.), где резолюция Жюля Геда, осуждавшая ревизионизм и министериализм, была принята при поддержке Августа Бебеля и Розы Люксембург. Однако многие видные деятели социал-демократии выступили против этой резолюции или воздержались при голосовании. На том же конгрессе была принята резолюция по колониальному вопросу, где не упоминалось о борьбе за национальное самоопределение, а рекомендовалось добиваться самостоятельности населения колоний, «соответствующей степени их развития».
Весьма острая борьба на конгрессах II Интернационала развернулась вокруг вопроса о милитаризме и угрозы войны. На седьмом конгрессе в Штутгарте (август 1907 г.) обсуждались четыре проекта резолюции о войне, ни один из которых не давал удовлетворительного ответа на вопрос о тактике действий рабочего класса в случае военной опасности и развязывания войны. В одном проекте давалось внеклассовое деление войн на оборонительные и наступательные, в другом - вопрос о войне сводился лишь к констатации факта, что войны порождаются капитализмом, в третьем - предлагалось использовать всеобщую стачку как универсальный ответ на любую войну. Более близкий к марксистской постановке вопроса проект А. Бебеля получил поддержку революционного крыла и был принят конгрессом. В этот проект при активном участии В.И. Ленина удалось провести поправки, предлагающие социал-демократическим партиям в случае войны использовать все средства, чтобы как можно скорее прекратить ее и использовать созданную войной обстановку экономического и политического кризиса для того, чтобы ускорить крушение господства класса капиталистов.
На конгрессе была предложена резолюция, открыто оправдывающая империалистическую колониальную политику. Эта резолюция была отвергнута, но за нее отдали голоса делегаты партий тех стран, которые имели обширные колонии. Вскоре после конгресса лидеры ряда социал-демократических партий стали открыто игнорировать решения II Интернационала, принятые по военному и колониальному вопросам, поддерживая политику милитаризма и колониальную политику «своих» правительств (поддержка лейбористами дополнительных расходов на развитие военно-морского флота; одобрение бельгийскими социалистами присоединения Конго к Бельгии и т.д.). Характерно, что следующий, Копенгагенский конгресс (август-сентябрь 1910) не придал этим нарушениям сколько-нибудь серьезного значения, а большинство из них вообще обошел молчанием.
Вспыхнувшая в 1912-1913 годах итало-турецкая война и Балканские войны 1912-1913 годов побудили деятелей II Интернационала на девятом конгрессе в Базеле (ноябрь 1912 г.) выступить с единогласно принятым Базельским манифестом, содержащим призыв противопоставить войне пролетарскую солидарность («Пролетарии считают преступлением стрелять друг в друга ради прибылей капиталистов») и недвусмысленную угрозу буржуазным правительствам («Пусть правительства хорошо запомнят, что при современном состоянии Европы и настроении умов в среде рабочего класса они не могут развязать войну, не подвергая опасности самих себя»). Однако не прошло и двух лет, как эти решения были сорваны руководством почти всех партий II Интернационала.