Массовый всплеск в 20-е - 40-е годы XX века различных фашистских движений породил множество идейных спекуляций на тему сходства фашизма и социализма, попытки отождествления советского строя и германского нацизма как двух близких разновидностей тоталитаризма и т.п. Здесь я сосредоточусь главным образом на проблеме сходства и различия фашизма и социализма в первую очередь не как двух идейных течений, а как двух реальных социальных движений и двух реальных общественных структур XX века.
При всех различиях между итальянским фашизмом, германским нацизмом, и франкизмом, в них прослеживается типологически общая основа. Она заключается в:
□ замене механизмов буржуазной демократии бюрократическим централизмом с ликвидацией основных буржуазных демократических свобод;
□ замещении институтов буржуазного гражданского общества принудительной (государственной) корпоративностью и официальной идеологией (что часто выражается через более широкое понятие «(тоталитаризм»);
□ создании системы жесткого государственного контроля над частным предпринимательством.
С этой точки зрения нацизм может быть отнесен к разновидности фашизма с радикальной расистско-экспансионистской составляющей, а франкизм - к умеренным, «стертым» формам фашизма.
Указанные черты фашизма как раз и используются для утверждений о значительном сходстве фашизма и социализма. Убедительность этих утверждений подкрепляется перечислением сходности множества конкретных форм социального бытия при той и другой системе. Однако общественные науки не могут удовлетворяться перечислением признаков сходства или различия. Для нас важно, прежде всего, историческое понимание этих феноменов, понимание причин и движущих сил их возникновения и эволюции. И только на этой основе можно приблизиться и к пониманию основ как сходства, так и различия, не ограничиваясь констатацией фактов, а стремясь к выяснению того, почему это сходство или различие образовалось.
Распространенное объяснение феноменов и фашизма, и «реального социализма» через концепцию догоняющей модернизации не соответствует исторической истине. Если для России такое объяснение имеет определенный смысл, то оно совершенно неприменимо к Германии.
Прежде всего, социалистический и фашистский проекты решали разные задачи, и решали их разными способами. Путь России к социализму ориентировался первоначально на получение помощи от более передовых держав в рамках общего социалистического проекта мировой революции. А когда этот проект не реализовался, «строительство социализма» было переориентировано на мобилизацию внутренних ресурсов для модернизации. Парадоксальным образом идеология мессианской роли СССР стала навязываться именно тогда, когда реальные надежды на мировую революцию были отброшены (ибо в таких условиях эта мессианская идеология стала едва ли не единственным оправданием поддержки СССР со стороны мирового антикапиталистического движения).
Фашистский проект, как Германии, так и в Италии, делал главную ставку не на внутреннюю модернизацию (и уж тем более - не на международную солидарность), а на пересмотр занимаемого места в мировом хозяйстве путем внешней экспансии, в первую очередь - силовой (а некоторые элементы модернизации рассматривались как средство достижения этой цели). Германия пыталась создать свою новую колониальную империю в Европе, в условиях, когда колониальный проект в мире стал близиться к исчерпанию даже по отношению ко многим слаборазвитым странам (30-е - 40-е годы - время зарождения массовых антиколониальных движений). Италия вела экспансию на Балканах и в Африке. Франкизм, пережив кровавую гражданскую войну, не ставил целей военной экспансии (что во многом обусловило постепенное смягчение характера политического режима), но не преуспел и во внутренней модернизации.
Фашизм и советский социализм имеют разную экономическую основу. Советский социализм основывался на ликвидации господства частной собственности и рынка, на почти полном огосударствлении средств производства и создании централизованной плановой системы управления хозяйством. Фашизм не покушался на господствующую роль частной собственности и рынка (в том виде, как они сложились в эпоху монополистического капитализма), несмотря на значительное расширение государственного сектора, ужесточение административного контроля над частным предпринимательством, и создание - на время войны - широкомасштабного механизма рационирования хозяйственных ресурсов.
Социализм, опираясь на исторически длительную традицию антикапиталистического (социалистического) движения, использовал кризис капиталистической системы в первой трети XX века. Фашизм так же возник как реакция на этот кризис, но одновременно - и как реакция на социалистическую альтернативу капитализму, и как способ выйти из кризиса, не разрушая основ системы.
Социализм и фашизм имеют разное политическое происхождение. Социализм родился как радикальный антикапиталистический (в этом смысле - антисистемный) проект. Фашизм возник в борьбе с социалистическим проектом, иногда внешне проявляясь как иной вариант антикапиталистического движения, но на деле выступая как проект защиты системы радикальными методами, и вне этой борьбы никогда не мог бы осуществиться. Фашизм получает шансы на осуществление в связи с неудачами социалистического проекта и слабостью социалистического движения.
Из сказанного выше можно сделать вывод, что социализм сформировался как естественно-историческое следствие противоречий капитализма. Фашизм, так же имея объективные социально-экономические корни в этих противоречиях, уже в исходном пункте несет в себе значительный заряд специально сконструированной политической технологии эпохи массового общества. «Реальный социализм» так же широко использовал технологии манипулирования эпохи массового общества, но это не было его генетическим признаком.
Социалистическое движение опиралось в первую очередь на пролетарские слои. Среди сторонников фашизма так же было много представителей пролетариата, но и люмпенские и вообще маргинальные слои играли очень большую роль. Однако маргинализованные слои, на которые опирался фашизм, это в первую очередь не люмпены. 1-я мировая война, революционные события 1918-1920 гг., кризис 1922-23 гг., и затем кризис 1929 года выбили социальную опору из под миллионных масс населения Германии (аналогичные процессы проходили также в Италии и Испании). Причастность к корпоративному государству восстанавливала социальную устойчивость, социальное самоопределение, и открывала широкий путь для индивидуальной социальной мобильности, для реализации индивидуальных социальных притязаний.
Социализм решал ту же проблему, но иначе - через массовые сдвиги в социальной структуре, через формирование новых массовых социальных слоев (новый слой рабочего класса, советские специалисты и т.п.). Им обеспечивалась не только индивидуальная, но и классовая мобильность (хотя маргинализация в ходе этих социальных сдвигов также использовалась для формирования опоры режима).
В отличие от социализма, фашизм, имея широкую массовую базу, все же получил свои шансы на приход к власти, только сформировав союз с крупным капиталом.
Протест против капитализма был канализирован фашизмом в протест лишь против данной формы капитализма путем создания иллюзорно-некапиталистического общества. Поэтому неизбежной была борьба, например, против «левого» крыла в нацизме, против течений Штрассера и Рема. Однако и уступки со стороны капитала, на которых фашизм строил свою социальную политику, были вполне весомы (например, были сделаны многомиллионные вложения в программу летнего отдыха для рядовых немецких рабочих «Сила через радость»).
Фашизм начинает с полного отрицания всякой демократии и либерализма (начиная с принципа фюрерства в построении собственной партии). Социализм начинает с борьбы за выход за рамки буржуазной демократии, стремясь расширить ее для представителей неэксплуататорских классов. Даже когда эта тенденция поворачивает вспять, «реальный социализм» до конца сохраняет внешние демократические атрибуты и элементы реальной демократии и либеральных ценностей в ряде общественных структур.
Социализм в исходном пункте опирается на принцип добровольной ассоциации. Лишь постепенно этот принцип начинает разъедаться принудительным коллективизмом. Фашизм с самого начала опирается на принудительную корпоратизацию населения.
Соответственно этим подходам социализм в творчестве новых форм социального бытия начинает с широкого использования социального творчества «снизу», не блокируя его полностью даже в последующем. Фашизм сразу устанавливает принцип социального творчества только «сверху».
Социализм стремится к осуществлению равенства через уничтожение социально-экономических основ существования общественных классов. Фашизм признает равенство только в смысле равенства обязанностей перед государством, отрицая сам факт существования различных общественных классов.
И «реальный социализм», и фашизм носят черты идеократических обществ, но по-разному. Если фашизм разрывает с европейской традицией Просвещения и возрождает средневековую и языческую архаику, то социализм так же разрывает идейную традицию, однако не полностью, наследуя очень многое, как из европейского Просвещения, так и из российского «мужицкого демократизма».
И фашизм, и социализм относят общественный идеал в будущее. Но если общественный идеал социализма, это конструктивная утопия, то идеал фашизма является нереалистичным, но не утопическим, а одновременно и вполне приземленным (Lebensraum[35-1] для немцев), и совершенно неконструктивным (тупиковая идея расового превосходства в нацистской Германии, или господства «средиземноморского духа» и распространения римской культуры в фашистской Италии).
Что же касается идейных основ фашизма и социализма, то замечу лишь, что фашизм недаром рассматривал марксизм в качестве своего смертельного врага на идеологическом фронте.