Капиталистическая форма процесса производства накладывает и прямые ограничения на технический прогресс. Наличие частной собственности на результаты интеллектуального труда, являясь неизбежной при капитализме формой экономической реализации этого труда, в то же время сдерживает распространение и применение его результатов, создавая как экономические, так и административно-правовые барьеры, порождает явления монополизма.
В то же самое время капиталистический характер применения, достижений технического прогресса, задавая в качестве главного критерия их эффективности извлечение наивысшей прибыли, поворачивает технический прогресс против интересов человека. Имеются многочисленные случаи широкомасштабного производства недостаточно проверенных лекарственных препаратов, генно-модифицированных продуктов с неизвестными отдаленными последствиями их применения, использования сомнительных химических веществ в производстве предметов потребления, в том числе и пищевых продуктов и т.д.
Все это означает, что цели движения капитала, и те производственные отношения, на основе которых оно происходит, вступают в конфликт с потенциалом постиндустриального производства. Развитие постиндустриальных технологий и происходящий на их основе рост масштабов творческих элементов в труде и рост числа людей, занятых творческой деятельностью, наталкивается на узкие рамки, диктуемые воспроизводством капиталистических производственных отношений. Это и ограничивает пределы роста творческой деятельности, и создает социальные конфликты, основанные на конфликте целей: с одной стороны, целей развития человека в процессе творческой деятельности, с другой - подчинения этого процесса целям производства прибавочной стоимости.
В то же самое время постиндустриальные тенденции создают новые предпосылки для перехода к социалистическому обществу. Развитие элементов творческого содержания в труде расширяет возможности того, что Маркс называл всеобщим трудом - универсальной кооперации людей в процессе творческой деятельности. Прогрессирующее вытеснение человека из процесса материального производства означает потенциальную возможность вовлечения все более широкого круга людей в творческую деятельность. На этой основе становится возможным и реализация принципа собственности «каждого на все»: каждый человек в меру своих способностей может овладевать всем интеллектуальным богатством человечества.
Превращение творческого процесса в ключевой момент современного производства и возрастание социальной значимости индивидов, занятых творческой деятельностью, создает социальные предпосылки для развития общества в этом направлении. Однако на этом пути необходимо преодолеть барьеры, образуемые капиталом - в первую очередь, массовую занятость малоквалифицированным трудом в сфере услуг и созданное в этой социальной среде «гетто необразованности». Разумеется, решение этих вопросов упирается в саму природу капитала, как производственного отношениями без преодоления последнего невозможно.
Развитие капиталистического способа производства характеризуется нарастающим кризисом экологического равновесия. Массовое промышленное производство и массовое потребление, на которые опирается капитализм, означают и огромный масштаб вовлечения природных ресурсов в этот процесс - как с точки зрения объема, так и с точки зрения территориальной экспансии.
Несмотря на технический прогресс, обеспечивающий некоторую экономию ресурсов, постоянный рост масштабов производства приводит и росту ресурсоемкости экономики, а вместе с этим - и к возрастанию воздействия на окружающую среду. Огромное многообразие промышленных технологий ведет и к огромному спектру таких воздействий.
Основные направления воздействия человека на окружающую природную среду это, во-первых, добыча и истощение природных ресурсов (извлечение полезных ископаемых, использование пресной воды для орошения, охота и рыболовство, вырубка лесов, выпас скота, ведущий к уничтожению травяного и лиственного покрова, истощение почв при земледелии и т.д.), и, во-вторых, загрязнение окружающей среды многообразными промышленными, сельскохозяйственными и бытовыми отходами (механическое, химическое, электромагнитное, акустическое и тому подобное загрязнение).
Особенностью производственных отношений капитализма является невозможность отражения в стоимостной оценке товаров всех экстерналий («внешних эффектов»), связанных с воздействием на окружающую среду. Никакая спецификация прав собственности и создание конкурентных «рынков загрязнений» не сможет решить эту задачу, потому что отдаленные последствия как истощения ресурсов, так и загрязнения окружающей природной среды являются принципиально неопределенными. Невозможно включить, например, в цену сырой нефти затраты на разработку постнефтяных технологий и на перевод мирового хозяйства на эти технологии, ибо нет способа оценить масштабы соответствующих издержек.
В конце 60-х - начале 70-х годов появляются многочисленные исследования, говорящие о возможности всемирной экологической катастрофы. В этот же период (в 1972 году) появился первый доклад Римскому клубу - проект Д.Медоуза «Пределы роста», в котором содержалось предупреждение о нарастающем глобальном неравновесии и угрозе исчерпания природных ресурсов. Зримое нарастание экологического кризиса вызвало к жизни экологическое движение, приобретшее заметные масштабы в период активизации «новых левых» (середина 60-х - начало 70-х годов XX века).
В экологическом движении сразу же определилась заметная левая составляющая - экосоциализм. Многие теоретики экологического движения обратили внимание на позицию Маркса в этом вопросе, высказанную еще в середине XIX века, где Маркс обращал внимание на разрушительное воздействие капиталистического производства на природную среду. Кроме того, он поставил теоретическую проблему фундаментального противоречия между природой и человеческой деятельностью, указав на неразрешимость этого противоречия в рамках экономической общественной формации. Экосоциалисты стали связывать экологический кризис с безудержной экспансией капитализма и «общества потребления», а устранение экологической угрозы - с устранением капитализма как системы.
Одновременно в самом социалистическом движении была подвергнута критике примитивно-потребительская трактовка социализма, и концепция развития производительных сил как безудержного преобразования природы. Рос интерес к теоретической разработке экологических проблем с марксистских позиций. Экологическая проблематика стала входить в программные документы социалистических и коммунистических партий.
Однако далеко не все экологическое движение занимало такую радикальную позицию. Значительная часть его была ориентирована на решение локальных, конкретных экологических проблем, что было вполне возможно в рамках капитализма. «Зеленые» (как нередко стали называть представителей этого движения) смогли мобилизовать общественное мнение, организовать политическое давление на правительства, и добиться в 70-е - 90-е годы XX века принятия целого комплекса решений, ограничивающих наиболее очевидные проявления загрязнения окружающей среды в развитых капиталистических странах.
Практика и идеология смешанного, рыночно-нормативного регулирования экологических проблем, оказала большое воздействие на экологическое движение. Кроме того, снятие некоторых наиболее вопиющих проблем загрязнения природы так же способствовало ослаблению радикальности этого движения. Возникли даже такого рода явления, как коммерциализация движения «зеленых». Нередко акции протеста против вредного воздействия на природу стали предприниматься для оказания давления на определенные фирмы или страны при скрытой поддержке и даже по инициативе их конкурентов, а так же для извлечения материальных выгод (например, для получения вознаграждения адвокатами, ведущими процессы по экологической проблематике). В такого рода ориентации акций «зеленого» движения время от времени обвиняют крупную экологическую организацию «Гринпис».
Популярность идей, связанных с защитой природной среды, привела к тому, что они стали эксплуатироваться политическими течениями самых различных направлений. Так возник экофашизм - приспособление лозунгов охраны окружающей среды для обоснования оголтелого социал-дарвинизма, крайнего национализма и изоляционизма (использующего, в том числе, призывы к защите от пагубного влияния транснационального капитала на природную среду), ксенофобии (когда миграция рассматривается как разновидность «загрязнения среды») и политического авторитаризма, как средства разрешения экологических проблем. Подобным же образом экофеминизм выступает с позиций якобы большей близости женщин к природе и «естественности» их преимущественного положения в борьбе за экологическое равновесие в противоположность разрушительному мужскому началу.
Наиболее экстремистски настроенные представители экологического движения прибегают не только к демонстративным акциям протеста и актам гражданского неповиновения, направленным против тех, кто загрязняет и разрушает природную среду, но и к диверсиям, прерывающим работу промышленного оборудования, срывающим проведение строительных работ и т.п. Такие действия получили наименование экотерроризм.
Ярлык экофашизма и экотерроризма нередко приклеивается либеральными идеологами представителям левого крыла экологического движения с целью дискредитации последних.
В настоящее время леворадикальная, социалистическая составляющая экологического движения продолжает оставаться его значимым компонентом. В ряде стран крупные национальные экологические организации находятся под тем или иным влиянием левой идеологии и даже формируют политические коалиции с организациями, представляющими социалистическое движение. Такого рода «красно-зеленый альянс» (Enhedslisten) существует, например, в Дании. Он по результатам выборов 2007 года располагал 4 местами в датском фолькетинге (парламенте). В ФРГ партия «зеленых» образовывала одно время правящую коалицию с социал-демократами, а на местном уровне вступала в блоки так же и с Партией демократического социализма (ныне - Левая партия).