Итак, в данном случае не наше сознание абстрагирует всеобщие признаки из некоего класса предметов, а действительное развитие ставит некий предмет, выступающий исходным пунктом развития, на роль всеобщего для данной системы (класса предметов). Такое конкретно-всеобщее выступает как абстрактное по отношению к конкретному многообразию всей системы. Движение, таким образом, происходит от абстрактного к конкретному. Таков путь действительного развития, и таков же путь диалектического познания, схватывающего действительность в ее развитии и в многообразии ее связей и взаимодействий.
Не следует, однако, прямолинейно догматизировать это положение, и рассматривать процесс познания как обязательное следование от более абстрактной ступени к более конкретной. Процесс познания подвержен колебаниям, влиянию внешних обстоятельств, случайностей, нередко идет зигзагами и петлями. В тоже время для последовательного изложения, в виде логически связной системы категорий и понятий, результатов исследования такого объекта, который сам представляет собой сложную систему, достаточно строгое следование принципу восхождения от абстрактного к конкретному является наиболее адекватным.
Познавая действительность, человек не может не ставить и не решать для себя вопрос о том, что первично - познаваемый нами материальный мир, или знание о нем, которым мы обладаем? Является ли материя внешнего мира источником наших знаний, или же она лишь воплощение наших собственных (либо исходящих свыше) идей, мыслей, ощущений? Этот вопрос именуется иногдаосновным вопросом философии.
Марксизм однозначно решает данный вопрос, настаивая на первичности материи по отношению к сознанию человека, к его идеальному миру. Однако первичность материи по отношению к сознанию имеет однозначное толкование только в пределах этого основного вопроса философии, а за его пределами их соотношение уже довольно относительно: одно взаимодействует с другим, одно перетекает в другое.
Само определение материи и сознания имеет строгий смысл только через их соотношение. Материя есть то, что существует вне и независимо от нашего сознания. Сознание есть присущий человеку способ восприятия («отражения») материального мира. Бытие определяет сознание.
Однако человек не пассивен по отношению к материальному миру, он не только отражает его. Своей деятельностью он способен изменять внешний мир. Человек не может создать материю из ничего, но своей деятельностью он может менять форму материи, данную природой. И именно благодаря этой своей преобразующей деятельности - благодаря практике - человек познает мир, извлекая знание из деятельности, из опыта, из реакции внешнего материального мира на оказываемое воздействие, совершая распредмечивание.
Распредмечивание - деятельность, позволяющая извлечь из предмета знание о нем.
Практика выступает одновременно и как способ познания, и как критерий его истинности, т.е. соответствия действительности. Человек не может иначе проверить истинность своих знаний о мире, кроме как через использование этих знаний в практической деятельности, и достижение (или не достижение) предполагаемых результатов, совершая опредмечивание.
Опредмечивание - деятельность, позволяющая воплотить знание в предмете.
В своей деятельности, опирающейся на познание, человек достигает свободы. Свобода вообще возможна только как соответствие желаемых и достигаемых результатов действий человека. Свобода невозможна ни без постижения истины, ни без практических действий - как по постижению истины, так и по предметному воплощению полученных знаний.
Свобода есть свойство человека преодолевать границы того, что изначально дано ему внешним миром.
Далее будет показано, как это свойство преломляется в мире социальных отношений человека.
Человек в своей деятельности выступает как активный субъект, противостоящий объективному миру. Категории субъективного и объективного могут быть поняты как категории практики: субъект, как деятельное существо, воздействует на внешний, объективный мир. Субъективное оказывается тем, что зависит от деятельности субъекта. Объективное, напротив, - то, что не зависит от субъекта, то, с чем субъект вынужден считаться как с границами (и внешними, и внутренними - ведь субъект по своим способностям тоже ограничен) своей практической деятельности.
Поэтому человеческая практика не только дает человеку свободу, но и сталкивает его с необходимостью.
Необходимость - такая сторона человеческой практики, которая определяется объективными обстоятельствами.
Известная формула о свободе как осознанной необходимости на самом деле является лишь одной стороной марксистского понимания диалектики необходимости и свободы, которая унаследована от гегелевской философии. Действительно, поскольку человек живет в объективном мире, он в своей деятельности вынужден считаться с законами этого объективного мира, ибо иначе он не может добиваться поставленных целей. Однако есть и другая сторона - человек своей деятельностью меняет этот мир, приспосабливая его к своим целям, выходит за пределы того, что дано обстоятельствами.
Марксизм материалистическим образом решает вопрос и о соотношении общественного бытия и общественного сознания. Но в этом вопросе, еще более, чем в вопросе о соотношении бытия и сознания вообще, марксизм обращает внимание на деятельную, субъективную сторону. Известная формула К.Маркса из «Тезисов о Фейербахе» гласит, что философы до сих пор лишь объясняли мир, дело же заключается в том, чтобы изменять его. (Именно изменять, а не изменить - один раз?! - как обычно дается в русском переводе).
Человек, согласно марксизму, формируется общественными обстоятельствами, которые не им созданы, и которые имеют для него объективное значение. Однако сами эти обстоятельства имеют свойство исторически меняться, и меняются они не «сами». История есть деятельность преследующего свои цели человека.
Совпадение объективно назревших исторических перемен и действий человека, направленных на эти перемены, выступает как революционная практика.
Именно общественной практикой, и в особенности революционной практикой, переводящей общественное бытие на новую историческую ступень, человек завоевывает в своей общественной жизни свободу (или, точнее, делает очередной шаг к свободе), закрепляет и развивает новый сложившийся уровень свободы.
Либеральное понимание свободы фактически сводит ее к максимально широким при данных обстоятельствах ограничениям человеческой деятельности, допустимым в таких пределах, чтобы они не сужали свободу других. Основанием свободы, при таком понимании, выступает по существу сложившийся баланс противоположных интересов, что вполне соответствует духу товарного хозяйства.
Для марксизма свобода в общественной жизни выступает как способность человека преодолевать ограничения, накладываемые объективно сложившимися общественными отношениями, и, в конечном счете, преодолеть сам отчужденный характер общественных отношений, то есть бытие их как обособленных от человека и противостоящих ему сил. Поэтому свобода достигается не как принятие ограничений, накладываемых интересами других людей (как в либеральной трактовке), а как добровольное объединение с другими людьми для совместной борьбы за реализацию своих интересов. Тогда и общественные отношения людей не выступают как отчужденные от них силы, а являются делом их свободного объединения.
Почему общественные отношения людей отчуждаются от них и противостоят им, и как возможно преодолеть такое состояние? Поиску ответа на эти принципиальные вопросы будет во многом посвящено почти все дальнейшее изложение.
Переход к диалектическому способу мышления был подготовлен развитием диалектики понятий в классической философии (Гераклит, Спиноза, Кант, Фихте и в особенности - Гегель), приближением естествознания к осознанию противоречивости реального мира, и необходимостью исследования общественной жизни человека в ее развитии и противоречиях. Диалектика выступает как единственный метод, обеспечивающий изучение условий и обстоятельств революционного преобразования общественных отношений.
«В своем рациональном виде диалектика внушает буржуазии и ее доктринерам идеологам лишь злобу и ужас, так как в позитивное понимание существующего она включает в то же время понимание его отрицания, его необходимой гибели, каждую существующую форму она рассматривает в движении, следовательно также и с ее преходящей стороны, она ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна»[7-1].
Диалектика понятий получила наиболее развернутое и систематическое представление в гегелевской системе. В марксизме диалектика, которая у Гегеля выступала как форма движения Абсолютного Духа, получила материалистическое толкование, как форма движения реального мира. Соответственно, для исследователя, применяющего диалектический метод материалистически, категории диалектики выступают не как готовые, заданные свыше формы, в которые надо уложить реальные явления и отношения, а лишь как «подсказка», помогающая вскрыть диалектические связи и отношения в развитии явлений реальной действительности.
Центральное место в диалектике занимает проблема противоречия. Если формальная логика строится на исключении противоречий, то диалектический метод опирается на изучение противоречий. Это различие обусловлено тем, что формальная логика изучает соотношение застывших, неизменных, равных самим себе понятий. Диалектика же рассматривает понятия в их изменении и развитии, в котором они могут становиться неравными сами себе, представляя собой тем самым воплощенное противоречие.