[26-3]. Да, при капитализме дело обстоит именно так, потому что капитализм, собственно, оставляет человеку свободное время только для того, чтобы он потребил то, что произвел в рабочее время, а потом снова заработал и снова потребил...
Коммунизм (пусть поначалу и неполный) находит выход из этого порочного круга вовсе не за счет идеологии аскетизма, принудительного рационирования или сокращения потребления, либо за счет пропаганды более высоких идеалов, а за счет сокращения необходимого рабочего времени (предпосылки чего создаются еще капитализмом) и развития творческой деятельности в свободное время. Но не следует думать, что сомнения Ханны Арендт появились на пустом месте - переход от свободного времени, как времени потребительства, к свободному времени, как пространству развития человеческой культуры, не представляет собой простое и быстрое дело. Это колоссальной значимости проблема, а на первой фазе коммунизма она способна порождать трудности весьма серьезных масштабов и глубины. Только ее решение окончательно выводит нас в эпоху коммунизма.
Человек на первой фазе коммунизма уже может во многом выступать не как бездумный потребитель, а как человек творческий постольку, поскольку он вовлечен в социальное творчество в сфере времени обязательного труда, поскольку он становится (хотя далеко еще не в полной мере) творцом своих собственных производственных отношений и переносит эти свои качества творца и потребность в творчестве и на свободное время. Кроме того, творческий характер использования свободного времени в значительной мере зависит от формирования материальных предпосылок творческой деятельности - доступа к средствам самообразования, к средствам физического совершенствования, к средствам научного и художественного творчества и т.д. Разумеется, необходимой предпосылкой выступает и изменение соотношения между рабочим и свободным временем в пользу последнего.
С точки зрения развития средств производства, социализм, даже пока оставаясь в основном в рамках машинного производства, ориентируется на гуманизацию труда, смягчающую подчинение человека разделению труда - как в обществе, так и в рамках фабричной .системы. Это предполагает такие меры, как возможно более быстрое изживание тяжелого, ручного, неквалифицированного труда, а также более равномерное распределение его тягот между работающими; отказ от конвейерных методов организации труда на фабрике, что предполагает широкое совмещение профессий, и возможно более быстрый переход к автоматизированной фабрике.
В структуре общественного разделения труда рост производительности труда в традиционном материальном производстве должен обеспечить возрастание удельного веса занятости в творческих видах деятельности (научные исследования и опытноконструкторские разработки, медицина, педагогика, искусство и т.п.). Общей тенденцией этих сдвигов является существенное вытеснение человека из процесса труда в материальном производстве и вовлечение его в творческую само-деятельность. Однако в рамках социализма эта тенденция находится лишь в начальной фазе своего развития, Полный простор для свободного, всестороннего и гармоничного развития личности человека обеспечивает лишь высшая фаза коммунистического общества.
Поскольку социализм выступает как первая фаза коммунистического общества, то есть как коммунизм, хотя и не полный, то основу производственных отношений социализма образуют отношения, общие как для первой, так и для высшей фазы коммунизма. Однако не следует упускать из виду, что степень зрелости этих отношений на первой и на высшей фазах коммунистического общества различна, и, следовательно, они не являются полностью идентичными на этих двух исторических ступенях коммунистического общества. В этом смысле при социализме их исторически переходный характер еще не до конца преодолен. В самих этих производственных отношениях содержатся и элементы, действительно общие для первой и высшей фаз коммунизма; и элементы отношений, унаследованных от капитализма и даже от предшествующих ему способов производства; а также специфические только для первой фазы коммунизма комбинации указанных двух элементов[26-4].
Несмотря на сохранение черт переходности в производственных отношениях первой фазы коммунизма, социализм отличается от переходного периода тем, что содержащиеся в его производственных отношениях общекоммунистические элементы (общекоммунистические начала) приобрели в целом господствующий характер, а унаследованные от капитализма элементы уже не представляют собой собственно капиталистических отношений (хотя бы и неполных и усеченных).
В советской экономической теории предлагались разные решения проблемы специфики производственных отношений социализма. Наиболее распространенный подход предлагал объявить все отношения, какие есть при социализме, специфически социалистическими, и на этом закрыть проблему. Последовательное проведение этой точки зрения приводило к выводам, что социализм качественно отличается от полного коммунизма. Этот вывод был в какой-то мере исторически оправдан в том отношении, что советское общество действительно качественно отличалось от коммунистического общества. Но он был глубоко неверен в том отношении, что теоретически разрывал первую и высшую фазы коммунизма.
Другой подход исходил из общности первой и высшей фаз коммунизма. Теоретическое объяснение этой общности проводилось механистическим путем: через выделение отношений, общих обеим фазам, которые назывались общекоммунистическими отношениями, и отношений, свойственных только первой фазе - специфически социалистических производственных отношений. Однако в реальности при социализме не может существовать чистых общекоммунистических отношений и чистых специфически социалистических производственных отношений. В реальности производственные отношения при социализме представляют собой смесь элементов отношений коммунистических (каковые элементы находятся на разных ступенях зрелости), докоммунистических, и представляющих собой сложные «гибриды» того и другого.
Господствующее при капитализме товарное производство в течение переходного периода в основном замещается отношениями планомерного производства и распределения продуктов труда. Опыт СССР, к сожалению, не дает нам завершенной картины этого процесса, и не позволяет с точностью установить, каковы главные условия полного преодоления товарного производства и каковы адекватные формы отношений планомерного производства[26-5]. В СССР некоторые основы существования товарного производства сохранялись, и формирующиеся законы планомерного развития производства постоянно приходили в конфликт с еще действующими законами товарного производства (свидетельством чему были скрытая инфляция, конфликт между государственным планом и выгодностью производства, выражаемого в хозрасчетных денежных показателях, накопление избыточных запасов в торговле и т.д.).
Мы можем сделать вывод, что социализм характеризуется наличием отношений непосредственно планомерного производства и распределения, сохраняющимися еще отношениями товарного производства, и отношениями, представляющими собой сложное взаимодействие этих форм.
В реальности советского общества первую группу отношений мы можем видеть в сфере планирования производства и распределения ресурсов вне стоимостной формы продуктов труда (или независимо от нее). Вторая группа отношений представлена производством на рынок (например, с личного подсобного хозяйства). В ряде других стран советского типа сфера отношений товарного производства была значительно шире, распространяясь не только на аграрный сектор, но и на часть промышленности и сферы услуг. Третья группа отношений была представлена такими «планомерно-товарными гибридами», как хозрасчет, как планирование торговли и денежного обращения, как государственный бюджет, государственная кредитная система и т.п. Однако элементы планомерных отношений выступали в этой сложной системе господствующими.
Сочетание разнородных (планомерных и товарно-денежных) отношений неизбежно порождает противоречия. Товарные (рыночные) отношения формируют свою собственную систему критериев эффективности, мотивов и экономических интересов, отличающуюся от критериев, мотивов и интересов, связанных с планомерным ведением общественного хозяйства. Эти противоречия неизбежны на первой фазе коммунизма и могут быть преодолены лишь по мере обобществления производства и труда, что расширяет базу для планомерного сотрудничества производителей и потребителей. Искушение преодолеть эти противоречия путем «отмены» товарных отношений, денег и т.п. приводят лишь к тому, что противоречия не преодолеваются, а загоняются вглубь. Планомерные отношения не могу быть введены или навязаны. Они могут быть лишь выращены при наличии необходимых материальных и социально-экономических предпосылок.
Что же касается некоторых принципиальных контуров планирования будущего, то оно видится не как бюрократическая система административных команд «сверху», а как процесс со-творчества (планового диалога), субъектами которого являются ассоциации-сети производителей, потребителей и собственно управляющая подсистема хозяйства. Некоторым грубым прообразом этой системы может выглядеть современная модель стратегического менеджмента в креативной корпорации-сети при условии абстрагирования от специфически капиталистических черт этого управления[26-6]. Еще более сложным является вопрос о нестоимостной редукции труда[26-7], без которой невозможен учет затрат труда (рабочего времени) при социализме.
Достаточно аргументированным выглядит и хорошо известный тезис о том, что мера использования отношений сознательного регулирования должна быть тем больше (а рыночных отношений тем мень