— Вот что, — сказал Вовка. — Пора обедать. Сейчас разожжем костер, ты, Катя, чай кипяти, а мы рыбалкой займемся. Видишь вон то поваленное дерево? — спросил он у Вити. — Там удочки забросим.
Дерево было повалено разливом в самом конце озерка, после него Птаха опять превращалась в узкую неприметную речушку.
Развели костер. Катя осталась готовить обед, а мальчики пошли ловить рыбу. Рыбалка получилась невероятной. Здесь жили только одни ерши, и клевали они раз за разом. Только успевай вытаскивать.
— Никогда не видел таких глупых рыб, — сказал Вовка. — Наверно, еще ни разу никто их не удил, и ерши не понимают, что мы их обманываем.
Вовка поймал тридцать четыре ерша. Витя — двадцать семь. Он мог бы поймать и больше, но Вовка умеет быстрее наживлять червей. Катя так и ахнула, увидев улов:
— Что же с ними будем делать?
— Как что? — удивился Вовка. — Сейчас почистим, а ты жарить будешь. Доставайте ножи.
Как-то само собой получилось, что Вовка стал капитаном маленькой команды «Альбатроса».
Между прочим, чистить колючих ершей — работка не из веселых. Но раз надо — значит, надо. В походе должна быть железная дисциплина.
Когда ерши были вычищены, Вовка предложил Вите:
— Пойдем в лес. После дождей должны грибы появиться.
За мальчиками увязались собаки. По их веселому виду было ясно — путешествие им нравится.
Вовка оказался прав — прямо на опушке попались молоденькие подберезовики. Дальше — просто глаза разбегались: везде грибы. У стволов деревьев, у пней, под резными ветками папоротника. Грибы крепкие, прохладные, сидят на них улитки, похожие на жирные запятые. И ни одного червивого! Около старого трухлявого пня Витя нашел целый выводок подосиновиков. Сначала увидел один гриб — торчит из серой прошлогодней листвы. Нагнулся — кругом бугорки; разгреб листья, и даже срезать под осиновики жалко было — уж очень красиво: красные шарики рассыпаны по полянке.
Быстро набрали полное ведро. Вовка нашел три белых — кряжистых, душистых, с темно-коричневыми шляпками.
— Я придумал, — сказал Витя. — Часть грибов пожарим на ужин, а остальные высушим. На нитку — и на солнце.
— Можно, — солидно согласился Вовка. — Будем их вывешивать на каждом привале.
— Мальчики-и! — кричала Катя. — Все готово-о!.
Жареных ершей ели вместе с костями. Маленькие они, так и тают во рту. Ели черный хлеб, лук и редиску, пили крепкий чай из алюминиевых кружек. Чай отдавал дымком и от этого был еще вкуснее.
После обеда Катя сказала:
— Давайте все интересные места, какие нам будут попадаться, как-нибудь называть. А дома карту путешествия нарисуем и все на нее нанесем. — Катины глаза сверкали.
— Здорово! — сказал Витя и подумал: «Молодец Катя!»
Вовка промолчал, но по лицу было видно, что Катина затея ему понравилась.
— Надо придумать название этому озеру, — сказала Катя.
А Вовка возьми и бухни:
— Ершовое!
— Правильно! — согласилась Катя.
Потом ребята занялись грибами: часть почистили для ужина, а остальные, нарезав, нанизали на суровую нитку, и Катя повесила ее вдоль борта «Альбатроса» — пусть сушатся.
Отдохнули немного и поплыли дальше. Птаха опять стала узкой, исчезли камыши. Теперь по берегам шел лес, и путешественников окружал зеленый полумрак. Иногда сквозь зелень веток пробивался солнечный луч, падал в воду, и тогда было видно дно — таинственные черные корни, камни.
Греб больше Вовка, потому что у Вити горели ладони. Он сидел на носу, смотрел в воду, и ему начинало казаться, что «Альбатрос» стоит на месте, а коричневая, живая вода бежит мимо.
Между тем солнце свалилось за лес, стало смеркаться. Тихо. Так тихо, что звенит в ушах. Только весла медленно опускаются в воду. «Совсем незаметно прошел день», — подумал Витя.
Лес на левом берегу кончился, к реке подбежало поле, ребята увидели у самой воды высокую сосну, старую, могучую, с ветками, повернутыми в одну сторону.
— Лучшего места для ночлега не найти, — авторитетно сказал Вовка.
Сосна была огромна. Витя и Вовка еле-еле обхватили ее руками. Ствол был шершавый, в наростах мягкой смолы, нагретой солнцем. А ветки начинались низко, потому что сосна росла не в лесу, а в поле, и ей было свободно; до первых веток можно было допрыгнуть. По стволу бегали крупные рыжие муравьи. Их было очень много. Муравьи оказались злыми — сразу искусали руки.
— Сначала шалаш, а потом костер и ужин, — распорядился Вовка.
Ничего не скажешь — молодец Вовка! Шалаш он делал мастерски, Витя и Катя были у него подручными. Вовка рубил кустарник, обтесывал жерди, забивал их под углом, связывал, покрикивал на своих подручных:
— Подержи! Стукни здесь! Вяжи крепче.
Вовка даже произнес маленькую речь в защиту леса. Он, подперев сосну натруженной спиной, сказал:
— Имейте в виду и запомните: шалаш всегда надо делать из ольхи. Этот кустарник неценная порода, даже вредный, если хотите знать, он забивает другие молодые деревья. А растет быстро. И просто хулиганство рубить на шалаш молодые березы, рябины или даже осины. Понятно?
— Понятно, — сказала Катя. — Ты, Вовка, прямо лесник.
Мелкие ветки пошли на подстилку. Шалаш получился просторный, добротный; сейчас же в нем поселилась теплая темнота, запахло вянущими листьями.
И тут Катя сказала:
— А теперь давайте мне шалаш делать, поменьше.
— Зачем? — оторопел Вовка.
— Так... — тихо сказала Катя, опустила голову, и щеки ее зарделись.
Мальчики тоже вдруг смутились, а Витя вспомнил вечернее гуляние в Жемчужине, вспомнил Катю в свете уличного фонаря среди совсем взрослых подруг...
— Понятно, — почему-то насмешливо сказал Вовка. — Ладно. Будет тебе отдельный шалаш. Витек, иди руби мелкие ветки.
Шалаш для Кати сделали быстро, и получился он низкий, уютный, похожий на улей. «А Катя пчелка», — подумал Витя, и ему — вот чудеса! — захотелось погладить девочку по голове.
Потом собрали ворох хвороста для костра. Солнце уже пряталось где-то за лесом, но было еще светло, и Вовку осенило:
— Пошли раков ловить! Их здесь страсть сколько в корягах и под берегом.
— Я не умею ловить раков, — признался Витя.
— Да чего уметь-то! Они в норах сидят, головой и клешнями вперед. Увидят руку и цапают. Тут их и хватай, миленьких! Только не зевай! А то раки хитрые. Почуют руку и отплыть могут. Знаешь, они вперед хвостами плавают.
У берега Вовка лег на живот, сунул руку в воду, стал водить там. Лицо у Вовки было замершее, и вдруг оно напряглось. Вовка стремительно вырвал руку — в воде разводил клешнями здоровенный рак, черный, даже чуть-чуть зеленоватый.
— Ой! — вскрикнула Катя.
— Попался, голубчик! — завопил Вовка. — Да их здесь полно! Витек, лезь!
А Вите было страшно. Вдруг вот такой рак схватит под водой за руку? И Вовка понял Витины опасения, не стал на этот раз смеяться.
— Ладно, — снисходительно сказал он. — Первый раз боязно, знаю. Ты мне ведро подставляй.
Витя подставил ведро, и Вовка бросил в него рака. Раку все это не очень понравилось — он сердито возился на дне.
А Вовка опять запустил руку под берег, и через мгновение вытащил второго рака, за ним еще и еще! Вовку охватил азарт: он кричал, свистел, глаза его горели.
— Всех вас переловлю, голубчики! — кричал он. — Я вам покажу, где раки зимуют!
Вовка наловил больше полведра раков.
— Наваришь на ужин, — бросил он Кате, вытирая майкой пот со лба.
Солнце совсем зашло. Стали умолкать птицы.
— Теперь залезем на сосну! — предложил Вовка. Он все еще не мог успокоиться после удачной ловли раков.
— А муравьи? — спросил Витя.
— Надо быстро лезть, они не успеют укусить. За мной! — И Вовка первый полез на сосну, подпрыгнув и схватившись за ветку.
Следом — Витя и Катя (при этом Витя протянул девочке руку).
Вокруг сосны начали носиться и жалобно лаять Альт и Сильва; они прыгали вверх, скребли ствол передними лапами, но ничего не получалось — собаки лазить по деревьям, к сожалению, не умеют.
Муравьи и правда не успевали кусать ребят, которые быстро лезли вверх. Муравьи занимались своими делами: они взад и вперед бегали по шершавому стволу, тащили какие-то личинки, щепки. Витя увидел, как три муравья волокут большую дохлую муху. И зачем она им понадобилась? Неужели они ее сожрут? Муравьям было очень тяжело: двое из них тащили муху задом, упираясь всеми лапками, а третий боком; он забегал то с одной стороны мухи, то с другой и принимался тащить изо всех сил. Муравьи часто останавливались на отдых и, наверно, тяжело дышали. Еще Витя увидел, как два муравья — один бежал вниз, а другой вверх — встретились, ткнулись носами и начали жестикулировать передними лапками. Наверняка спорили!
Ребята все лезли вверх, и перед ними сквозь темные колючие ветки расступалась земля: шире, неоглядней становились поля, были видны медленные изгибы Птахи; скоро и лес на той стороне реки остался внизу и лежал там неспокойным зеленым морем — старая сосна была выше леса! Наконец добрались почти до макушки, дальше лезть было уже невозможно — ствол стал тонким, раскачивался. В ушах посвистывал ветер.
— Устраивайтесь каждый на суку! — крикнул Вовка.
Все устроились, и Катя ахнула:
— Ой! Смотрите, солнце!
И ребята увидели солнце. Внизу, на берегу Птахи, оно уже зашло, а здесь нет — оно висело над далеким краем земли и было почему-то не круглым, а треугольным. Четкий пылающий треугольник спускался к горизонту и вот коснулся земли, от него растянулись, брызнув, красные полосы.
— Красота какая! — прошептала Катя.
Даже Вовка не выдержал:
— Ничего себе! — сказал он. — Хоть рисуй.
У Вити перехватило дыхание — такой огромный, не обозримый простор раскинулся перед ним! Солнце незаметно ушло за край земли, и в полнеба разлилась фиолетовая заря. И мир тоже стал фиолетовым: поля, которые лежали до самого горизонта, с другой стороны лес — фиолетовыми стали его макушки. Вдалеке виднелась деревня — из фиолетовых полей торчали пятна соломенных крыш. К деревне по невидимой дороге пылила машина, похожая на черного жука.