[63] сразу же после закрытия сделки. Судебные разбирательства с предыдущим собственником продолжались два десятилетия, обошлись Ричарду в три миллиона долларов и закончились банкротством. В течение всего этого времени он, тем не менее, продолжал активно работать на рынке и бравировать успехами перед братьями и сестрами. Когда начались генетические исследования родственников, Ричард сделал необходимый минимум – сдал кровь и побеседовал один раз с учеными. После этого он полностью дистанцировался от участия в работе медиков. Мать он навещал в одиночку, внося в жизнь Мими приятное разнообразие: у нее появлялся интересный собеседник, способный на время отвлечь от многочисленных проблем. К удивлению всех и своему собственному, у него сложились теплые отношения с Мими, невзирая на то, что многие годы Ричард, как и другие братья, считал ее суровым деспотом.
Восьмой сын, Марк, некогда считался самым смышленым из мальчиков, ведь в десятилетнем возрасте он обыгрывал в шахматы всех старших братьев. Ребенком он являлся главным миротворцем семьи и всегда пытался прекратить ссоры. «Думаю, я был эдакий мамин любимчик. Наверное, со мной она обходилась не так строго, как со всеми остальными братьями, ведь я не мог сделать ничего дурного по определению», – сказал он. Однако случившееся с братьями тяжело отразилось на Марке. Он бросил Колорадский университет, женился, стал отцом троих детей и больше не возвращался к учебе. Потом Марк развелся, снова женился и в конечном счете устроился на постоянную работу в книжный магазин Колорадского университета. «Думаю, он решил, что нужно по максимуму избавиться от проблем и жить самой простой жизнью. Таким стал его способ выхода из положения», – говорит Линдси.
Марк оставался в тесном контакте с сестрами и родителями и временами с тяжелым чувством предавался воспоминаниям о прошлом. Семейное заболевание не затронуло его самого, но, по сути, оставило в одиночестве. Джо, Мэтт и Питер были его командой, и мальчиками они никогда не разлучались. Они – его братья-хоккеисты, а все остальные члены семьи выступали скорее на вторых ролях. Когда ребята один за другим стали превращаться в психически больных, для Марка это выглядело так, будто три самых важных человека в его жизни исчезли с лица земли.
Отцу семейства Гэлвин было под семьдесят, но инсульт и последовавшие за ним другие проблемы со здоровьем состарили его значительно сильнее. В 1980-х у Дона впервые диагностировали онкологическое заболевание: карциному размером с мелкую монетку на макушке головы. Рак распространялся по организму, и в последующие пятнадцать лет Дон перенес три операции: на грудной клетке для лимфодиссекции, на простате и на толстой кишке для удаления полипов. К 1990-м годам он сидел на лекарствах от гипертонии с ближайшей перспективой в виде застойной сердечной недостаточности.
Канули в лету времена, когда Дон путешествовал по миру с армией, защищал страну в рядах NORAD и совещался и развлекался с политиками в Федерации штатов Скалистых гор. Теперь он сидел дома, собирал географические карты Аляски и часами планировал экспедиции туда за ястребами со своими старыми приятелями по ловчей охоте. Все эти планы были чистой фантазией. Для такого путешествия у Дона слишком опухшие ноги, больное сердце и ослабленное мышление. Но он все равно общался с этими знакомыми по телефону и писал им письма. Ловчая охота стала для Дона символом того, кем он некогда являлся – человеком, мечтавшим оказаться в одном ряду с королями, орнитологами и натуралистами, превратившими приручение дикой птицы в нечто прекрасное. А кроме этого, у него, наверное, ничего и не было.
Мало того, все достижения Дона – ученая степень, воинское звание, опыт работы – теперь, видимо, не значили ровным счетом ничего. Если когда-то, вернувшись домой с работы, он смотрел на детей и представлял себя частью чего-то значительного, гордым предводителем славного племени, то теперь мог лишь с изумлением взирать на происходящее. Дон показывал гостям семейные фотоальбомы, указывал на снимки то одного, то другого больного сына и с кривой усмешкой сообщал, какое ежемесячное социальное пособие полагается каждому: «Этот получает четыреста девяносто три доллара, а вот ему почему-то положили шестьсот девяносто шесть долларов…»
Линдси подчас казалось, что отец разочарован всеми ими, что его ожидания так или иначе не оправдали даже те, кто избежал душевного расстройства. Время от времени и Джону, и Майклу, и Ричарду, и Марку, и Маргарет, и Линдси случалось думать, что они никогда не станут достойны человека, которым когда-то был их отец. Все они питали одни и те же надежды, и всем им казалось, что они потерпели неудачу.
Глава 29
Дон
Мими
Дональд
Джим
Джон
Майкл
Ричард
Джо
Марк
Мэтт
Питер
Маргарет
Линдси
Линдси решила все же поговорить о Джиме с сестрой. Они были вместе в Боулдере и тем вечером не занимались ничем особенным. Линдси понимала, что рискует. Она хорошо помнила, как когда-то только намекнула на эту тему и сестра тут же велела ей заткнуться.
На этот раз все произошло иначе. Маргарет сказала: «И тебя тоже?»
Маргарет совершенно не помнила, что однажды Линдси уже спрашивала ее насчет Джима – настолько сильна была ее решимость жить так, как будто ничего такого с ней не случалось. Однако теперь они обе оказались готовы. Сестры сравнили подробности происходившего, и в первую очередь были потрясены схожестью травмирующего опыта каждой. Они словно узнали близнеца в человеке, который всегда находился более или менее рядом.
Потом Маргарет и Линдси ощутили некую опустошенность, на смену которой пришли опасения и даже сожаления по поводу сказанного. Сам по себе разговор об этом усугублял реальность случившегося с ними.
Со временем сестры ощутили облегчение и признательность – просто оттого, что есть другой человек, который знает, о чем идет речь и сознает всю глубину пережитого страдания. То, что девушки принадлежат к одной семье и одинаково понимают случившееся, было редкостной удачей для обеих. На протяжении многих лет они сначала избегали друг друга, затем осторожничали, не желая переходить личные границы. А теперь Линдси и Маргарет наконец-то поняли, что способны давать друг другу успокоение.
В последующие годы сестры разговаривали обо всем. «Ты помнишь это? Так действительно было? Помнишь тот вечер?» Они вместе готовили, вместе занимались спортом и вместе анализировали свои детские годы. В тот период времени Маргарет и Линдси были близки как никогда, их объединяла цель разобраться в том, что с ними случилось.
Сестры договорились, что если одна почувствует хотя бы намек на мысли о самоубийстве, то тут же позвонит другой.
Линдси рассказывала Маргарет о своей психотерапии, о том, как поговорила с Тимом, а тот – с Нэнси Гэри, которая помогла найти подходящего врача. Маргарет внимательно слушала. Линдси порекомендовала ей книгу «Мужество лечить». Маргарет пообещала прочитать ее.
Брак Маргарет с Крисом продлился чуть меньше года. Они съездили в свадебное путешествие в Грецию и в Каир. Там у них был персональный гид, нанятый отцом Криса. Вскоре после возвращения домой Маргарет поняла, что беременна. Она не планировала этого и теперь не знала, что и думать. После того как Крис потребовал сделать аборт (пригрозив в противном случае бросить ее и ребенка), она окончательно поняла, что их брак не имеет смысла. Маргарет избавилась от ребенка, а затем Крис неожиданно подал на развод. Это произошло ровно через девять месяцев после того, как она узнала, что беременна – это любопытное совпадение не ускользнуло от внимания Маргарет.
Она вернулась в Боулдер, поселилась неподалеку от сестры и решила окончить колледж и начать все заново. Диплом Маргарет получила в 1986 году, на фоне еще одной бестолковой связи. На сей раз это был пронзительно голубоглазый, мускулистый и широкоплечий альпинист, приторговывавший галлюциногенными грибами. Проснувшись утром, он первым делом выкуривал косяк, после чего уходил на целый день в горы. Вскоре после выпуска Маргарет предложила ему убираться куда подальше. «Ну и слава богу!» – сказал он на это. С его точки зрения, обе сестрички Гэлвин оказались сплошным обломом.
«Луна, должно быть, в Скорпионе… Я отчаянно пытаюсь почувствовать себя лучше, и эта отчаянность просто убийственна. Мои ощущения притуплены, и я реагирую на происходящее не самым лучшим образом. Возможно, потому, что я воспринимаю все недостаточно остро. Не знаю».
Запись в дневнике Маргарет от 23 апреля 1986 года
Маргарет нашла наркологическую клинику амбулаторного типа и стала посещать ее раз в неделю. Вместо ежеутренних косяков она начала совершать пробежки в горах. Маргарет устроилась на работу в магазинчик безделушек в торговом центре на Перл-стрит, занялась йогой и сосредоточилась на новых умонастроениях вроде «войти в мягкость собственного я». Иногда это казалось ей похожим на обретение нового друга.
Однако, в отличие от сестры, Маргарет не стремилась разобраться в проблемах своей семьи и не собиралась глубоко погружаться в психотерапию. Ей хотелось быть помягче с собой. Она выбиралась на увлекательные пешие и велосипедные прогулки среди огромных красных скал Юты. За четыре дня и три ночи она преодолела больше сотни миль велосипедной трассы «Белый гребень» в национальном парке Каньонлендс. Ее новой библией стал Nutrition Almanac, и почти все покупки она делала в Alfalfa’s, единственном в то время в Колорадо магазине органических продуктов. Постепенно Маргарет обретала способность вглядываться в то, от чего годами бежала. Болезненные воспоминания о рухнувшем браке. Поведенческий осадок от сексуальных надругательств Джима. Нерешенные проблемы в отношениях с членами семьи.
Они с Линдси вместе сняли новую квартиру в кондоминиуме. «Нам очень повезло друг с другом, и мы обязаны помнить об этом всегда», – писала Маргарет в своем дневнике в 1987 году. В Колорадо приехал погостить Уайли. Человек, которому можно доверять, которого Маргарет знала еще до брака, и который ей вполне подходил. Он работал трейдером на Чикагской товарной бирже и хотел, чтобы они были вместе. Как и всегда.