То есть не пустое. Там стояли два ящика. Один с проклятыми снопами, а другой — со скрученными бумажками.
Чалерм обернулся и посмотрел на Крабука, которого так заботливо уложил на кровать. Я видела в его взгляде вопрос: а не прирезать ли его сразу, пока это легко? И я сама спрашивала себя об этом. Но — как я не смогла пустить на растопку всю Оплетённую гору, так же сейчас я не посмела просто взять и убить спящего человека.
Клан, в котором я выросла, верил во вселенский закон и в человеческий суд. Даже вредителя, который проклинал соседей, чтобы завладеть их урожаем и дочерьми, мы не убивали, а оставляли на суд местным жителям. Карать и миловать — не моё дело, никто меня не облекал такой властью…
Чалерм поднял на меня растерянный взгляд и сглотнул.
— Возможно, он не знает, что там хранится. Или, может быть, он отобрал снопы у учеников, чтобы их уберечь.
Я скривилась в том смысле, что вероятность невиновности Крабука исчезающе мала, но… Я не собиралась его казнить, и Чалерм, похоже, тоже. А никакого другого суда в нашем распоряжении не было.
— Надо за ним проследить, — наконец произнесла я. — Вдруг увидим, где он их берёт или кому отдаёт?
Чалерм с готовностью кивнул и запер потайную дверку.
— А мы не хотим уничтожить то, что там? — растерялась я.
— Если уничтожим сейчас, распишемся в том, что шкаф упал не сам, — буркнул учёный. — Давайте как-нибудь в другой раз, благо пранур Крабук ближайшие дни будет не в себе. Пойдёмте, вам ещё круг рисовать, а то лианы уже шлют нам книги, и они теряются где-то в нигде.
Я рассеянно кивнула, а потом взяла чайник, вышла на улицу и вылила отравленный чай в траву. Не дай амард Крабук с утра его хлебнёт и заснёт, тут-то и пойдут слуг расспрашивать.
— Спасибо, — сказал мне Чалерм, когда я вернула чайник на место. — Я бы забыл. Ненавижу действовать без плана.
Мы побрели прочь от библиотеки, занятые каждый своими мыслями.
— Где будем принимающий круг рисовать? — спросила я. — У меня?
— Думаю, лучше у меня, — возразил Чалерм. — Не хотелось бы подставлять Вачиравита, а я в крайнем случае могу просто сбежать из клана.
— А почему вы до сих пор не сбежали? — тут же задала я давно мучащий меня вопрос. — Что вас вообще держит в этом болоте?
Чалерм поджал губы и зыркнул на меня, словно я ему отдавила любимую, взлелеянную мозоль.
— Вы думаете, я трус?
Это прозвучало без вызова. Скорее, просто как вопрос. Как будто он сам не знал. И, наверное, в том-то и было дело.
Я задумалась, и это само по себе послужило учёному ответом. Чалерм отвернулся, совершенно помрачнев, даже его узоры засветились сиреневым, как у Вачиравита.
— Вы думаете, мне следовало убить Крабука? — ещё тише спросил он.
— Нет, — тут же ответила я, и он снова поднял на меня взгляд. — Мы на самом деле не знаем, замешан ли он.
Чалерм пнул камушек с дорожки.
— Допустим. Но если бы на его месте был Рангсан? Или Сомбун? Один из тех, кто убивает мирных людей ради того, чтобы нажиться на охотах. Про кого мы это точно знаем. Вы думаете, их надо было бы прикончить?
Я не знала, что ему ответить. С одной стороны, по справедливости — да. С другой, кто мы такие, чтобы вершить справедливость? Я привыкла защищать людей, а не убивать.
Не знаю, как Чалерм понял моё молчание, но, когда мы вошли в его дом, решил продолжить свою мысль.
— Там, где я вырос, подобные решения принимали взрослые уважаемые люди, сообща и на основе традиции. Я даже не могу представить, как бы поступил каждый из них на моём месте здесь. Я думал, что могу что-то исправить, но… Здесь нет закона и суда, а есть только коварство и грубая сила. Выходит, что мне не хватает смелости их применить?
Он отвернулся, чтобы зажечь светильник.
— Не смелости, — вздохнула я ему в спину. — Мне не хватает того же, чего и вам, но уж меня-то в недостатке смелости никогда в жизни никто не упрекал. Нам с вами не хватает жестокости.
Чалерм обернулся и поизучал меня пару мгновений блестящими в полутьме глазами, а потом вдруг подошёл и крепко обнял — от облегчения? Из благодарности? Я не придумала, что мне с этим делать, а он уже отпустил меня и отошёл на несколько шагов.
— Лучше… круг разместить в личных покоях, — пробормотал он. — Где никто не бывает. Я, э-э, пойду приберусь там быстренько, а то постель не застелена…
И с этими словами смотался вверх по лестнице.
Я со вздохом села в плетёное кресло и потёрла лицо сквозь платок. Вот что мне со всем этим делать?
Дом Чалерма я покинула только на рассвете — мы провозились в библиотеке всю ночь, да и круг занял изрядно времени. К счастью, идти было недалеко, и я без труда укрывалась за кустами всю дорогу. Оглянулась только проверить, не смотрит ли Чалерм с балкона, но заметила вместо этого кое-что другое: его древодом, когда-то белый, как мякоть питахайи, теперь посерел.
Уголок автора
Лиановая нейросеть: ннннате вам сгенерённые тексты, не имеющие отношения к реальности!
Девелопер-Чалерм: нннна тебе залезть в исходный код и перенаправить выдачу данных!
Лиановая нейросеть: упс! У него админские права, а у меня лапки!
Итак, в каике же игры играет Крабук?
Глава 11Доверенные и неуверенные
Уроки следующего дня слились в моей голове с уроками предыдущего. Махарьятте моего уровня ничего не стоило освежить свой внешний вид короткой медитацией, но от чувства, что сегодня началось в прошлом месяце, это не помогало.
В полудрёме я выслушала ворчание Буппы о том, где я шлялась всю ночь с чужим мужиком, пока родной муж страдал в одиночестве дома. Напомнила ей, что родной муж поставил от меня барьер на входе в свои покои, так что скрасить его одиночество я бы никак не смогла, даже если бы хотела. Получила следующий выговор: мол, как же это я так довела родного мужа, что он от меня прячется. Но без огонька. Было видно, что Буппа высказывает мне всё это больше в силу традиции, потому что такова её роль по отношению к молодой пранье, а не потому, что действительно считает меня в чём-то неправой.
Скрасил утро только Чалерм, явившийся незадолго до начала первого урока со стопкой из пяти книг — о талисманах, о барьерах и о защите от проклятий. Как на заказ! Я чуть не кинулась на него обниматься, но вовремя остановилась. Во-первых, кто-то мог и увидеть, проходя мимо, стены-то дырявые. А во-вторых, на Чалерме была новая зелёная чокха с серебряной оторочкой по рукавам и подолу, вымоченная в таком густом рисовом отваре, что если бы я за неё ухватилась, она бы захрустела и смялась, как лист бумаги. Уж не знаю, как он в ней двигался, чтобы с неё крахмал не сыпался.
Глядя в его удаляющуюся спину, я невольно улыбнулась: насколько Чалерм поддерживал образ порядка и аккуратности на людях, настолько же в его личных покоях всё было вверх дном. Постель-то он застелил, прежде чем меня пускать, а вот место на полу под круг пришлось разгребать вдвоём, и я даже не могла сказать, чем именно там всё было завалено: одежда, утварь, какие-то записи, оружие и даже обломки мебели… Чалерм светился очаровательным розовым и делал вид, что ничего не происходит.
Помотав головой, чтобы отогнать лишние мысли, я уселась за книги и определила, которые какому уровню учеников раздать для переписывания. А потом и сами ученики пришли, и меня поглотила пучина урока.
Мы были в пылу подвижного задания: я заставила одних учеников попрятать по гостиной половинки талисманов, а других — искать их и тут же дописывать вторые половинки. Неожиданно для нас всех со второго уровня спустился Вачиравит в полном латном облачении.
Дети испуганно замерли и постарались слиться с мебелью. Вачиравит явно не отказался бы сделать то же самое, но это вряд ли кто-то, кроме меня, распознал.
— Ты на охоту? — улыбнулась я ему, стараясь поживее шевелить ртом. Потом повернулась к ученикам и рыкнула: — Здороваться кто будет⁈
Они бросились кланяться и нестройным хором приветствовать наследника клана.
Вачиравит дёргано кивнул и сбежал, пока все смотрели в пол. ничего, раз пять-десять так зайдёт и привыкнет. Я хлопнула в ладоши и велела детям продолжать.
А на ужин меня снова выкликнул глава.
— Как идёт подготовка к соревнованию? — промурлыкал он, подливая мне супа. Мне уже неловко делалось от того, как он за мной ухаживал, да и суп оказался непростой, из корня лотоса в красном бульоне, как на смотринах.
— Да нормально… — растерялась я. — Подтягиваются потихоньку. Конечно, им бы всё обучение потолковее построить, а не только то, что на соревнованиях понадобится, но хоть так…
— А чему именно вы их учите?
Глаза Арунотая горели интересом, и я принялась рассказывать, прежде чем задумалась, что он собирается с этими сведениями делать. Пришлось поспешно закруглиться.
— А вам зачем все эти подробности? — спросила я, припомнив, что сам Арунотай и на охоты-то не ходит.
— О, видите ли, — вздохнул он. — Ко мне сегодня подходил учитель Ламон. Как я понимаю, он из тех, кто прикрывает ваши уроки своим именем.
Я поморщилась. Ну конечно, я сама рассказала Арунотаю о нашем подлоге, но всё же… Глава клана мог бы как-то сделать так, чтобы обучение клановых детей не приходилось скрывать за ложным расписанием.
— И чего же хотел учитель?
Арунотай как-то насмешливо дёрнул бровью.
— Предлагал вас подменить, упирая на то, что вы не сможете сами подготовить учеников должным образом.
Я фыркнула.
— А сам он кого подготовил? Я бы посмотрела на его работу для начала!
— Вот и я ему так сказал, — улыбнулся Арунотай. — И, судя по тому, что вы перечислили сегодня, у вас всё схвачено. Это меня несказанно радует. Честно говоря, когда я замышлял этот турнир, мне в голову не приходило, что кто-то из наших учителей недобросовестно делает свою работу. Вы меня очень выручаете.
Я скривилась, соображая, что ответить на это, чтобы уж вовсе не растоптать в пыль весь клан, но тут мне пришла другая мысль: Арунотай ни словом не обмолвился, что с Крабуком что-то не так. Мог ли тот скрыть ночное происшествие? Или от Чалермова зелья он так плохо соображает, что даже не подумал доложить, а никто и не заметил? Или это какая-то проверка?