– К экзамену сама готовься, я тебе помогать не буду.
– Какой экзамен? – выпалила я, тут же спохватилась, что, наверное, должна знать, и исправилась: – Говорю же, от скуки спасаюсь!
Он сощурился на меня с ещё большей неприязнью:
– Значит, решила охоту ухватить без очереди? Нет уж, получишь, как распределят, а про демонов иди, как все, в библиотеку книжки читать.
– Так я не махарьятта! – решила признаться я. – Я замуж сюда вышла.
– Рассказывай! – отмахнулся он. – Вон чёрная какая, темней меня!
Я всполошилась и уставилась на свои руки – но нет, контроль над цветом кожи я не отпустила. Правда, даже тон Кессарин был темнее, чем у этого охотника, но я уже привыкла, что Саинкаеу все светлые.
Я попыталась ещё поуговаривать, но охотник был непреклонен, так что пришлось отступить и поискать другую жертву.
Поприставав к людям тут и там, я поняла, что так толку не добьюсь. Они все думали, что я пытаюсь сжульничать на экзамене или прознать об интересной заявке на охоту вперёд других, а если я начинала объяснять, кто я такая, то шарахались ещё пуще, ведь за соблазнение чужой жены здесь назначали серьёзные наказания. Похоже, с кокетством я перестаралась…
Выходило, что с наскока никто мне ничего полезного не расскажет. Надо или втираться в доверие – а этого мне меньше всего хотелось делать с людьми, которых я собиралась убить, – или выбираться с горы и расспрашивать в окрестных деревнях, но вряд ли меня так легко отпустят на второй день после свадьбы. А если сбежать, то как потом возвращаться? Один обоз в десять дней… О-хо-хо. Надо как следует обдумать моё положение.
Я без особой охоты приплелась в дом Вачиравита – обдумывание и планирование никогда не были моей сильной стороной, и заниматься этим мне не улыбалось. Второй уровень по-прежнему притворялся несуществующим, так что я забралась на свой третий и шлёпнулась на кровать поваляться. К счастью, Буппа прибрала разбитые чарки, и теперь о варварском поступке моего мужа напоминало только выцветшее тёмное пятно на белых досках. Ну, опять же – доски не мои, да и вино не мне предназначалось.
Я порассматривала плетёный потолок, прикидывая, может ли сквозь него сыпаться пыль, если поднять доски. Намусорить, что ли, на Вачиравита… Усилием воли я вернула мысли в правильное русло. Я же пришла сюда сочинять план действий, а не глупостями заниматься, что это на меня нашло? Кровать вроде бы манящими чарами не опутана… Итак, где ещё можно узнать о местах обитания демонов?
Вокруг своей родной горы я всё знала наизусть – и в каких горах встречаются сао, и в каких долинах из колодцев вытаскивают подземных овец, и какая вода выносит на берег уродливых деревянных младенцев, насылающих болезни. Но от нас до Чаата дороги нет, а по горам обыватели не ходят, опасно это. Поэтому что тут творится и где искать болота с ядовитыми демонами, я не знала.
Нехотя поднявшись с неприлично удобной кровати, я пошла изучать свою библиотеку. Конечно, я понимала, что свежих отчётов об охотах мне туда не принесли, а старинные трактаты о демонах не содержали свежих сведений. Но я понадеялась найти, скажем, какие-нибудь путевые заметки об окрестностях, написанные в последние годы, или – чем амардавика не шутит – рассказ о здешнем амарде. Даже охотничьи подвиги Вачиравита или, может, учёные труды Чалерма были бы кстати. Хоть стало бы яснее немного, с кем имею дело. Список охранных чар, которые в ходу в клане, вообще был бы бесценен.
Ничего этого в библиотеке не обнаружилось. Как показал подробный осмотр всех до единой наличных книг, мне предлагалось читать исключительно художественную литературу. Больше половины книг оказались иллюстрированными любовными романами, полными жеманных красоток и страстных воинов. Оставшиеся делились на сборники потешных рассказов, какую-то нравоучительную чернуху о чересчур образованных бесприданницах и новомодные истории о хитрецах, умудрявшихся раз за разом обводить вокруг пальца честных кананов – вот последнее было самой баснословной выдумкой. Где авторы видали хоть одного честного канана? Ну да не суть. Суть в том, что эту библиотеку составляли с целью развлечь скучающую кананичну, а не помочь вредной махарьятте выведать все тайны клана. Что ж, значит, мы пойдём другим путём.
Я снова спустилась по лестнице – на этот раз мимо второго уровня меня проволокло с такой силой, что я чуть не покатилась по полу, когда очутилась на земле. Аж голова закружилась, словно я полдня мешки с рисом таскала, а не прогулялась по резиденции неспешным шагом! Я показала потолку неприличный жест и пошла в общественную библиотеку.
Как и все прочие здания на Оплетённой горе, библиотека представляла собой конструкцию из лиан. На сей раз это были как будто несколько древодомов, сросшихся вместе единой бесформенной куртиной, и под их густыми кронами дневного света вообще не оставалось, поэтому внутри горели огоньки махары, так что всё здание светилось золотом. Интересно, чем они отпугивают насекомых от таких манящих окон и балконов… Впрочем, ни одной мошки я на горе ещё не видела.
Внутри библиотека выглядела, как библиотека. Ну разве что полки с книгами высились не до потолка, а прямо до самой кроны огромного древодома, и там, наверху, зеленели на фоне неба мелкие листочки. По периметру полого ствола на равных промежутках друг от друга вертикаль бесконечных книжных корешков разрезали галереи, усыпанные пёстрыми подушками. Кое-где между книгами зияли тёмные провалы окон или освещённые пузырьки балконов. А вот лестниц здесь не было. Зачем, если все махарьяты умеют управлять своим весом и прыгать на высоту обычного дерева?
Ну или почти все. Пока я стояла в проёме входа, я не слышала ничего, кроме шелеста ветра в кронах, но стоило мне шагнуть внутрь, как вокруг поднялся ор. Земляной уровень кишмя кишел учениками младшего возраста. Они уходили и приходили через множество проёмов без дверей, садились, вставали, болтали и смеялись, визжали, чем-то гремели, носились друг за дружкой, швырялись книгами – словом, гомонили так, что я не понимаю, как кто-то умудрялся в этом гвалте что-то читать. Но уже на первой же галерее было намного спокойнее: подростки постарше сидели небольшими группами и листали учебники, только изредка переговариваясь между собой, – вероятно, защищённые чарами от бесильни внизу. На третьем уровне я различала молодых людей, сидящих поодиночке за маленькими столиками, где они что-то выписывали из книг, опёртых на специальные подставки. Что там было выше – с земли я уже не могла разглядеть. На верхних уровнях библиотеки воздух мутнел, а очертания вещей расплывались. С моим махарьятским зрением такого быть не должно, но и тут наверняка работали чары.
Я прикинула свои шансы попасть на третий уровень незамеченной. Как обывательница Кессарин не могла уметь так высоко прыгать. Дети, конечно, занимались своими делами, но и по сторонам тоже смотрели, а за те пару малых чаш, что я простояла у входа в раздумьях, только один человек поднялся на второй уровень, и его прыжок привлёк взгляды. Со второго на третий вообще никто не прыгал. Нет, тут не прокрадёшься…
С горестным вздохом я побрела вдоль стены, уворачиваясь от детей, которые отскакивали от стеллажей, чтобы понестись дальше, и от летающих по воздуху книг, свитков, кистей и, что самое ужасное, чернильниц. После того как две из них разбились прямо у меня под ногами, я плюнула на конспирацию и поставила небольшой, незаметный простому глазу барьер. А то даже на книжки не посмотришь, только и озирайся, чтобы не облили!
Дома я немного обучала мелких – клан-то маленький, отдельно учителей мы не назначали, просто по очереди вели тренировки или беседы с детьми о тех книгах, что они прочитали. Не могу сказать, что у меня какой-то особый талант к наставничеству, но общее представление у любого махарьята есть, сам же учился как-то! Так вот, если бы мои ученики так обращались с книгами, они бы в наказание месяц возили на гору воду от подножия, а вместо ужина потрошили демонов! Это же надо придумать – книгами швыряться! Впрочем, здешним книгам-то как раз всё было нипочём. На них тоже, скорее всего, защитные чары.
Я вытащила первую попавшуюся и заглянула внутрь. «Токи махары в теле». Не то. Потянула другую на две полки выше. «Лекарственные травы слабого действия». Хм. Третья оказалась словарём южного диалекта. Я завертела головой, пытаясь высмотреть какие-нибудь разделители или названия секций. Ага, так мне и облегчили жизнь!
Просмотрев ещё пару десятков томов, я пришла к неутешительному выводу: книги стояли на случайных местах. И, если оглядеться вокруг, этого следовало бы ожидать. Дети запихивали вынутые книги куда попало, не возвращая их на место. Я тихо застонала и уткнулась лбом в полку, больно прищемив себе кожу на лбу драгоценным камнем, который Буппа мне утром туда приклеила.
– А вы что здесь делаете? – раздался над ухом возмущённый мужской голос.
Я обернулась и увидела светлокожего махарьята среднего возраста, высокого и рыхлого, ровно как я всегда представляла себе учёных.
– А вы кто такой, чтобы спрашивать? – поинтересовалась я. Не то чтобы мне было сложно что-нибудь наплести, но, честно говоря, уже любопытно стало, они все тут считают, что с кананичной надо разговаривать, как с провинившейся служанкой? Может, Кессарин вовсе и не из-за великой любви от брака отделывалась, а потому что знала, что махарьяты её от мебели не отличат?
– Я, к вашему сведению, девушка, дежурный библиотекарь! – пропыхтел он, колыша дряблым вторым подбородком, поросшим редкой бородёнкой.
– Девушку, к которой вы обращаетесь, зовут пранья Кессарин Саинкаеу, – громко произнесла я, перекрикивая детский гомон. – Я жена пранура Вачиравита. Можно узнать имя достопочтенного праата библиотекаря?
Предположение, что он праат, а не пранур, заставило узоры на лице и оголённых по локоть руках мужика вспыхнуть оранжевым возмущением.
– Я пранур Крабу́к! – выплюнул он мне в лицо. – И вашего Вачиравита я наставлял в библиотечном деле, когда он сам выше первого уровня забраться не мог! А теперь объясните, что вы забыли в начальной ученической секции махарьятской библиотеки?