Вот как. Я даже не знала, что так можно.
– А в каком клане вы работали раньше?
Чалерм взглядом указал на меч, а потом мне через плечо на медитирующих махарьятов.
– У них сейчас будет перерыв. Идите тренироваться как честная ученица, вместо того чтобы прятаться по кустам.
Глава 20Поединок
Адифеп ничуть не удивился моему явлению на урок, только намекнул, что надо было ходить с самого начала, пусть и без оружия – медитация и управление своей махарой ещё никому не мешали. Кое-кто из охотников возмутился было, что это к ним на занятия допускается ученица, не сдавшая экзамена ни за один уровень, но, как только они узнали, что я жена Вачиравита, все вопросы стихли. Вот и зачем, спрашивается, столько проверок и разрешений, если все их можно выкинуть в окно, когда речь идёт о наследниках клана?
После урока я вернулась к себе и бездумно полистала Укрита, а потом ещё пару книг. Что-то мне было нужно выяснить… Про демонов? Так вроде я отказалась от мысли всех тут отравить. Про амардов? Но среди книг, которые я взяла у Чалерма, про них ничего не было.
Я разложила книги ровным слоем по столу, потёрла лицо и уставилась на заглавия. Первые дни на Оплетённой горе я ничего не понимала, потому что кругом творилось невесть что, и чтобы сделать хоть шажок, приходилось преодолевать слои за слоями самых неожиданных препятствий. Но с тех пор я со многим разобралась, получила права, нашла общий язык с нормальными людьми и Вачиравитом и вроде бы должна понимать, куда двигаться дальше. Вот только вместо плана действий в голове царил туман. Как будто уши забились хлопком или глаза не открывались от усталости.
Но я же не устала. Я достаточно спала и хорошо ела, а самое сложное, что мне приходилось делать, – это читать книжки, содержание которых я и так знала. Почему же я никак не могла собрать себя в кучку и задуматься? Вон, о работе Чалерма забыла, да и до того… Если подумать, получалось, что с тех пор, как я явилась на гору, я постоянно что-то забывала, путала или понимала с о-очень большим запозданием. И пусть я никогда не выделялась среди своих братьев и сестёр особым умом, особой рассеянностью я тоже не грешила. И да, у меня постоянно отбирала внимание необходимость прятать свою махару, но я вроде бы уже привыкла к этому, просто раз в несколько малых чаш проверяла, что всё хорошо… Точно эта гора, с её влажной духотой и безумием, разжижает умы.
Как бы там ни было, туману в голове надлежало противостоять. Я подоткнула под себя пятки, приняв позу для медитации, и провернула в голове пару упражнений, очищающих сознание, а после уставилась в пустое место на столе и стала перебирать в уме все детали своего положения.
Итак, амард Саинкаеу куда-то делся два поколения назад. Как клан жил эти годы? Очевидно, за счёт жертвоприношений. Однако большинство людей в клане – да, судя по Буппе, и в городе – по-прежнему считают, что на пике сидит амарданур. Значит, Саинкаеу скрыли, что он исчез. А это значит, что они не могли требовать жертв, как приходилось кланам без амардов. Однако жертвы на горе есть – вернее, их остовы. Только все считают, что их сожрал амарданур. Получается, Саинкаеу придумали какой-то способ отбирать у людей махару и выдают это за козни амарда.
В то же время они внушили всему клану, что махары не хватит на всех, а потому брать её надо только по необходимости. Наверное, до того, как они приволокли сюда амардавику, так и было. Но если махары не хватало даже на тех, кто жил в клане два поколения назад, резонно было бы сократить количество учеников и охотников. Однако, как я поняла, за эти два поколения клан ещё вырос, и вряд ли только естественным путём. Танву, например, выкупили из обывательской семьи. Он вполне одарённый мальчик, но не уникум и не гений. Вряд ли он такой один. Зачем было это делать, если махары и так мало? Или у них, как обычно, левая рука не знает, что делает правая? Но о недостаче махары вроде бы все осведомлены…
Тут меня в очередной раз посетила очевидная мысль – серьёзно, это уже начало надоедать, почему я не понимаю простых вещей сразу, а трачу по нескольку дней, прежде чем осознаю значение того или иного события? Так вот, если я освобожу амардавику и верну её на Жёлтую гору, у нас отпадёт необходимость в человеческих жертвах, а вот у Саинкаеу – возрастёт. И если моему клану для успешных охот нужна махара трёх человек в год, то Саинкаеу – намного, намного больше. И кому я тогда сделаю хорошо? Найти троих человек в год, готовых отправиться на Небеса, не так уж сложно, особенно за благое дело.
Но здесь, на Оплетённой горе, в расход идут люди, которые могли бы пригодиться и в другом качестве, не говоря уж о тех, кого опорожняют без спроса, а то и против воли. И раз клан не только не поредел, но и вырос за годы отсутствия амарда, то и теперь вряд ли умерит аппетиты. Арунотай, вон, без зазрения совести расплатился махарой за невесту брата. Ученикам на увеличение хранилища у них махары нет, а как раздавать направо и налево – так ящиками.
Что же получается? Поубивать весь клан я не могу – и людей невинных жалко, и не заслужили они такой суровой мести. Освободить амардавику – тоже не могу, ведь так человеческих жертв будет намного больше, чем если оставить всё, как есть. И пусть держать её в каменном гробу – преступно и унизительно, но как знать, что она сама за фрукт. Я теперь далеко не так уверена в её доброте, как раньше. У Вачиравита, вон, крыша едет от одного того, что приходится пользоваться её махарой и терпеть её присутствие на пике.
Вот и получается, что единственное, чем я могу быть полезна своему клану и людям в целом, – это найти ещё одного амарда, которого пока не присвоил ни один клан махарьятов. Но это, как известно, путь любого бродячего махарьята, который приносит плоды только через три-четыре поколения.
«Твой чай не подскажет мне, ради чего жить» – эти слова Вачиравита внезапно стали мне понятнее. Конечно, я не собиралась сдаваться! Я просто не понимала, к какой цели могу двигаться в своём положении. Может быть, надо проредить клан? Далеко не все, кого я здесь встретила, одарены или пригодны к махарьятской работе. Если их повыгонять, то, глядишь, и махары столько не понадобится?.. Но до размеров моего клана Саинкаеу не сократить, а иначе не имеет смысла – человеческих жертв будет нужно больше. Может, мне просто потихоньку красть тут махару и отправлять домой? Они там, конечно, удивятся, а я не смогу ничего объяснить, пока не вернусь, но ведь так можно будет избежать жертвоприношений.
Я закусила губу и вдумчиво её пожевала. Что бы сказал отец, узнай он о моей идее? В клане Суваннарат воровство было чем-то неприемлемым, практически чем-то потусторонним, сродни демонам, с которыми мы боролись. Но он поддержал мою идею прийти сюда, чтобы перебить весь клан Саинкаеу. Получалось, убить их можно, а обокрасть нет? Как-то странно… Ну хорошо, убить их дозволялось в рамках мести за амардавику, которую они, опять же, не убивали. Но за её похищение неужто с них нельзя ничего взять?
С другой стороны, отец вряд ли захотел бы наживаться именно за счёт Саинкаеу, которых теперь считал нашими злейшими врагами. Я даже боялась подумать, что бы он сказал о том, что я теперь живу в этом клане, принимаю от них еду, вещи и даже обучение, пусть и показное. И, да, я делала это ради если не мести, то хотя бы обратного похищения амардавики… Хотя теперь я уже и в этом не была уверена. И тут вдруг я бы ещё махару у них стала брать для нашего клана. «Неужели гордость клана Суваннарат для тебя ничто?» – спросил бы он меня. Она, конечно, что. Но жизни людей вроде бы важнее, так ведь? По крайней мере, я всегда понимала вселенский закон именно так. Могла ли я ошибаться?
А с третьей стороны, махара-то Ари Чалиты. То есть не Саинкаеу же её производят, ну или, по крайней мере, не всю. Часть махары, растворённой в воздухе горы, наверное, принадлежит людям, никому же нужно её отделять… Но вот, скажем, точильщики – они же не принадлежали к клану Саинкаеу. Когда я сюда отправлялась, я вообще не думала, что делать со слугами, потому что в моём клане их не было, но, по-хорошему, если бы я решила истребить Саинкаеу, слуги-то тут каким боком? Они на нашу гору не нападали и вообще наверняка не знали, что задумали господа. Не будешь же каждого проверять – знал он сам или его предок, пришедший работать на Оплетённую гору, что пранай тутошние – подлецы и змеи подколодные?
С четвёртой же стороны, я уже послала домой порцию махары Саинкаеу вместо своей. Тогда я не думала о том, каким образом и от кого она взята. Решила, что местного амарда. Но ведь махара от покровителя Саинкаеу – именно то, против чего гордость должна была меня удержать, не так ли? И украла ли я её? Мне передала её Кессарин через Нирана, поэтому тогда у меня не было ощущения, что я беру чужое. Но ведь эта махара была частью платы за невесту, а значит, Кессарин не могла ею распоряжаться. Ниран мне так и сказал: она отлила по чуть-чуть из нескольких фиалов, никто и не заметил. А если бы заметили – надавали бы ей по рукам, надо думать. Но моя ли это ответственность или я просто запросила плату, а уж где Ниран её взял – не моё дело?
Я потёрла лицо руками и в очередной раз с удивлением заметила сажу на ладонях. Точно, опять краску с глаз размазала. Ох и устроит мне Буппа… Пришлось тащиться наверх умываться, пока никто не увидел. Мысли в моей голове роились и не складывались в решения. Надо срочно послать домой ещё махары, пока они там кого-нибудь не принесли в жертву, но вроде с тех пор, как я отправляла, прошло не так много времени, не должны были… Я так поняла, что они хотели приносить жертвы по мере исчерпания махары, но вдруг они решат на год вперёд запастись разом?
И всё же что-то во мне сопротивлялось, словно в глубине души я считала, что отправлять махару неправильно. Потому что то, что я замыслила, нарушает вселенский закон? Или потому что отец расстроится и будет мной недоволен? И… я никогда раньше не задумывалась, что это могут быть две разные вещи.