Когда вечером того дня позвонили в дверь, я все еще готовилась к визиту представителей муниципалитета, поэтому открыла неохотно и не стала снимать цепочку.
На крыльце стояли Том и Эйлса. Он держал в руке бутылку вина, она – небольшой белый буклет, которым размахивала в воздухе.
– Ведомость Макса, – сообщила Эйлса, как только я сняла цепочку, – гораздо лучше, чем в предыдущем полугодии. В школе очень довольны его прогрессом. Пятерка по английскому, отмечены прилагаемые усилия и достижения. И с математикой тоже лучше, хотя есть две тройки. И прекрасные комментарии учительницы: как сильно выросла его уверенность в себе и… – Эйлса нашла нужную страницу и принялась читать: – «Он не боится говорить о собственном опыте и эмоциях».
Том кивал, он тоже был доволен. Я широко улыбнулась.
– Я так рада. Макс это заслужил.
– Так что мы здесь, чтобы поблагодарить вас. – Эйлса ткнула Тома локтем в бок, чтобы он передал мне вино. – Том хочет извиниться за свою вчерашнюю грубость. Правда, Том?
– Да. – Он откашлялся. – Простите. У меня был тяжелый день.
Я посмотрела на него. Бутылка в его руке была влажной от конденсата, он явно только что достал ее из холодильника.
– У нас есть предложение. – Эйлса взяла Тома под руку. – Чтобы поблагодарить вас и, может, продолжить вашу прекрасную работу, мы хотим спросить, не желаете ли вы приехать в Сомерсет на пару дней? Там большой дом, гостей мы не приглашали, а вы сказали, что никогда не ездили в отпуск. Что думаете? Вы с Максом могли бы немного позаниматься его грамотностью. Вам пойдет на пользу на несколько дней уехать из Лондона.
– Вы сможете по-новому взглянуть на свой собственный дом, – вставил Том. – Поездка может вас вдохновить. Вернетесь с новыми силами.
Я посмотрела под ноги. Сложно описать все эмоции, которые я тогда испытала, – унижение и смущение, восторженное замешательство. Я сказала им, что не могу. Не хочу «навязываться». Они отмахнулись от моих возражений.
– Это будет хорошо для всех нас, – заявила Эйлса. – Мы все от этого только выиграем.
Решение было принято.
Глава 16
Холщовая сумка с ручками.
Mini-break, сущ. – короткий отпуск: короткий отдых, продолжительностью два или три дня, включая выходные.
Вчера вечером Эйлса решила приготовить ужин, что-то с брокколи и макаронами, рецепт взяла с сайта «Сочные ароматы, стройные бедра». Я поражена, что она вообще может смотреть на специи, ведь это же непосредственная связь с последним приемом пищи Тома. Полагаю, это признак того, что она чувствует себя лучше. От детей пока не поступало никаких сведений, но Эйлса настроена оптимистично. Пока мы ели, она рассказала, что долго разговаривала со Стэндлингом (когда?), и он пообещал, что в ближайшее время ее ждут хорошие новости.
Я отправилась спать почти сразу после ужина. Это на меня не похоже, но разболелась голова – тупая непроходящая боль в районе висков. И со зрением что-то творилось. Эйлса помогла мне подняться в комнату, потом она принесла чашку чая с травами и села на край кровати. Наверное, я сразу же отключилась. Когда я проснулась через несколько часов, ее уже не было. Залаяла собака, или показалось? Я слышала шум в маминой комнате – вибрацию шагов Эйлсы, скрип дверцы шкафа, приглушенный стук упавшего предмета. Она что-то искала. Я не знаю что. Я могла бы спросить, но немного боюсь, когда она в таком настроении. В конце концов, я вставила беруши, чего не делала с тех пор, как она здесь появилась. Вынужденная глухота заставляет меня чувствовать себя уязвимой. Кроме того, я предпочитаю быть начеку на случай, если ей понадоблюсь.
Мы с Моди сели на поезд до Сомерсета. Это был самый обычный поезд – грохочущий, грязный и неудобный для такой долгой поездки. Я приготовила несколько бутербродов, но вагон был битком, и присутствие всех этих людей удержало меня от того, чтобы открыть контейнер с едой (некоторые люди почему-то болезненно относятся к запаху яиц). Из наушников женщины, которая сидела рядом со мной, доносилась какофония пронзительных и резких металлических звуков, и из-за них я не могла сосредоточиться на чтении очередного номера Week. А еще, должна признаться, я беспокоилась, дотерпит ли Моди до конца поезди. Но она дотерпела, доказав, что не все близкие существа, нас подводят.
Я почувствовала облегчение, увидев Эйлсу, которая приехала меня встретить. Я прошла за ограждение и вышла из маленького здания вокзала – и Эйлса тут же нажала на клаксон и стала мне махать. Она приехала на большой серебристой машине. Когда я подошла, она распахнула передо мной пассажирскую дверь. Моди без раздумья запрыгнула в машину, и я последовала за ней, устроившись на заднем сиденье. Эйлса пошутила по поводу размера моего багажа, потом нажала на газ, выехала со стоянки на кольцевую развязку, а потом на шоссе. Я прижала к себе Моди, когда Эйлса резко повернула направо, проносясь мимо школы, паба и садового центра. И только когда мы оказались на узкой улочке, по обеим сторонам которой тянулись невысокие живые изгороди, Эйлса заговорила снова. Машина возвышалась над зелеными ограждениями, напоминая большое неповоротливое чудовище.
– Как доехали? Все в порядке? Это был не слишком большим стрессом для вас?
– Нет. Все прошло… легко, спасибо.
– С вами все в порядке? – Она бросила взгляд на меня. – Мне кажется, что вы похудели. Да?
– О, не думаю. – Я перехватила Моди, чтобы расстегнуть молнию на непромокаемой куртке. – Я немного устала, так что рада вырваться из дома.
– А я рада, что мы можем помочь вам с небольшим отдыхом, – сказала Эйлса. – Хотя должна вам признаться, что у нас полно гостей – я перепутала даты. Да и дом оказался более тесным, чем казалось по фотографиям на сайте. И это притом, что стоит он целое состояние, черт побери! – Она глянула на меня, потом снова стала смотреть на дорогу. – И с собаками нельзя, честно говоря. Но думаю, что нам удастся сохранить в тайне присутствие Моди.
– О, простите!
– Нет. Нет. Это не имеет значения.
– Не могу поверить, что я не уточнила этот вопрос, Эйлса. Простите.
– Не беспокойтесь! Все в порядке.
– Я могу уехать в любой момент.
Я поймала себя на том, что пытаюсь застегнуть куртку, но при первой попытке потянуть бегунок вверх что-то заклинило. Дернула его несколько раз, и тогда он все-таки поддался. Я снова застегнула молнию до самого подбородка. Я была готова расплакаться.
– Очень хорошо, что вы приехали, и неважно, с собакой или без. Макс будет страшно рад.
Теперь живые изгороди с двух сторон стали гораздо выше. Дорога становилась все уже. Листья липли к окнам, ветки цеплялись за зеркала.
– Должна вас предупредить, что у нас сейчас собралась большая толпа, – сообщила Эйлса, поворачивая на перекрестке. – Далила приехала одна. У них сейчас трудности с Джонни. Он забрал детей на выходные, и ей нечем было заняться. Еще у нас Роза – вы встречались на пикнике – напросилась к нам на пути в Корнуолл. Так что она здесь с мужем и двумя детьми.
– Домик у моря.
Эйлса бросила на меня взгляд.
– Да. У вас хорошая память. Ее сын Фергюс учится в одном классе с Максом, и мы подумали, можно ли и его будет отправить на ваши курсы по ликвидации безграмотности? Роза была впечатлена, как улучшилась успеваемость Макса.
Курсы по ликвидации безграмотности? Успеваемость. Я и подумать не могла, что все будет так официально.
– Да, конечно.
– Отлично. Так, кто еще? – Она показательно вздохнула. – Да, Рики и Пиппа. Вы же их видели на вечеринке? Они позвонили и спросили, могут ли прийти на обед на этой неделе, а не на следующей. Она очаровательная, и еще у них маленький ребенок – просто чудо. Я лучше знаю Рики – помните, я помогала ему с садом? Конечно, было бы удобнее, если бы они приехали тогда, когда их приглашали. Но Тому нужна эта работа, поэтому выбора у нас на самом деле нет.
В живой изгороди показался проем, ворота, мелькнуло поле. Эйлса снизила скорость.
– Мы приехали.
Дом оказался элегантным строением из светлого камня в окружении великолепных пейзажей. Задняя стена выходила прямо на переулок, но спереди он был прекрасен – настоящий георгианский фасад с великолепными окнами от пола до потолка, типичными для Сомерсета. Вокруг него шла широкая каменная терраса, окаймленная пышными цветочными клумбами, а лужайка тянулась до аллеи из деревьев – я слышала какой-то шум: ветер или река позади? С другой стороны простиралось поле, на котором паслись овцы, и возвышался холм с единственным деревом, выделявшимся на фоне неба как Иисус на кресте.
На первый взгляд место казалось безлюдным. Но на террасе стояла жаровня, полная углей и оберток от сладостей, на скамье забытая пустая чашка из-под кофе и тарелка с остатками, вероятно, торта. Эйлса указала налево – за лужайкой с маками, розами и статуями находился теннисный корт. Два фигуры размахивали ракетками.
– Я вернулась! – крикнула Эйлса.
Более высокая фигура подняла обе руки и отбила мяч с такой силой, что соперница, Далила, отпрыгнула в сторону, чтобы от него уклониться.
– Ублюдок! – закричала Далила.
Эйлса покачала головой.
– Дети у бассейна, – сообщила она. – Он вон там.
Она махнула в сторону калитки в ряду густых деревьев, с той же стороны дома, что и теннисный корт.
Слышалось пение птиц, низкие голоса лесных голубей, чириканье синиц и приятное жужжание насекомых. Небо было великолепного голубого цвета с прожилками облаков. Я поставила сумку на землю.
– Как тут прекрасно, – искренне сказала я.
– Хотите искупаться?
– Я не взяла купальник, – ответила я слегка взволнованно.
– Купальник мы найдем. Я сейчас вам покажу, где мы вас разместили, хорошо?
Я снова подхватила сумку и перебросила через плечо.
– Веди, Макдафф[39].
Она повела меня вдоль террасы, но мы не вошли в дом сквозь открытые двустворчатые стеклянные двери от пола до потолка, а пошли дальше, спустились по широким ступеням, сделанным из железнодорожных шпал, затем двинулись по посыпанной гравием дорожке, которая петляла в высокой траве. Мы обогнули дом с дальней стороны и подошли к небольшому низкому строению. Я предположила, что это амбар.