{157}. Если выразить встречаемость признаков этих групп в координатах, оси которых будут характеризовать монголоидность и европеоидность, то окажется, что все буряты значительно отличаются от неолитического населения Прибайкалья. В то же время племенные группы бурят занимают на диаграмме различное положение, что свидетельствует о разнородности вошедших в них этнических компонентов. Хори-буряты сохраняют больше монголоидных черт, они в значительной мере «впитали» в себя монгольский этнос. В то же время у прибайкальских бурят — булагатов — меньше монголоидных и больше европеоидных черт.
Чем же объяснить отклонение антропологических характеристик современных бурят от характеристик неолитического населения Прибайкалья?
Ответ на этот вопрос не однозначен. Исследователи не дают никакого объяснения отклонениям антропологических черт забайкальских бурят (хори), а особенности строения зубов прибайкальских бурят (булагатов) объясняют древней примесью тунгусо- и самоедоязычных племен. Но если учесть рассмотренные выше так называемые соматические признаки (скуластость лиц, наличие эпикантуса, разрез глаз и т. д.), то вполне возможно изменения антропологических черт у прибайкальских бурят рассматривать в связи с влиянием ассимиляционных процессов с тюркоязычными племенами, а у забайкальских бурят — с эвенками.
Данные о древнем населении Сибири и путях переселения ее народов могут быть получены и на основании исследований крови, состав которой прямо влияет на генофонд. Сейчас установлено{158}, что разнообразие морфологических признаков людей (цвет кожи, волос, глаз, длина тела, форма губ, носа и т. д.) определяется влиянием на гены внешней среды, прежде всего климата. От климата зависит частота встречаемости трех генов, условно обозначаемых символами ра, рь, рс. Комбинации генов определяют содержание в крови фермента кислой фосфатазы, которое, подобно группам крови, не меняется в течении жизни и передается по наследству.
Проведенные исследования показали, что высокая встречаемость гена ра и соответственно низкая — гена рь наблюдается у народов, живущих в северных районах, независимо от их расовой принадлежности: у саамов Скандинавии, алеутов, атапасков, эскимосов Северной Америки, большинства народов Северо-Востока СССР. Низкая частота встречаемости гена ра характерна для народов тропических районов — индейцев Южной и Центральной Америки, негров Африки, австралийских аборигенов, меланезийцев. Частота гена ра анализировалась также внутри крупных рас. Так, у индейцев Америки, европеоидов, монголоидов Азии, как видно из приведенного здесь графика, концентрация гена ра в крови понижается с севера на юг. В среднем на каждые двадцать градусов широты концентрация гена изменяется на 10 %.
Зависимость между частотой встечаемости гена ра и широтой местности.
Народы: I — индейцы всей Америки, II — европеоиды, III — монголоиды Азии.
При анализе частоты встречаемости гена ра у народов Сибири выявились интересные закономерности, позволяющие ответить на интересующие нас вопросы. Оказалось, что в крови якутов и эвенков частота встречаемости гена ра более низкая, чем, например, в крови юкагиров, чукчей, эскимосов, живущих в таких же климатических условиях. Подобная генетическая информация свидетельствует о сравнительно недавнем появлении якутов и эвенков в суровых климатических условиях северных районов Сибири. Так данные антропологии подтверждают гипотезу о переселении якутов в бассейн Средней Лены из южных, более теплых по климату районов. Прародиной эвенков является, как уже говорилось, Прибайкалье.
Исследования крови, к сожалению, не проводилось у бурят, поэтому можно говорить лишь о южной прародине якутов и эвенков. Заметим, что и этого оказывается достаточно для подтверждения главной идеи нашего повествования — о якутском происхождении слова «байгал».
Что в имени твоем, Байкал?
Итак, рассмотрены различные объяснения названия Байкал, условия его происхождения. Мы видим, что исторические данные, подкрепленные материалами лингвистики, антропологии, этнографии и фольклористики, свидетельствуют в пользу якутского варианта. Именно в якутском языке мы должны искать исторические корни появления слова «байгал». Затем это слово было перенято бурятским народом и в течении веков употреблялось в качестве собственного имени озера-моря, т. е. родилось оно в якутском языке, буряты же, переняв, сохранили и донесли его до наших дней. Надо отметить, что в этом плане этимология данного названия и его предположительное смысловое значение ранее никем с такой степенью подробности не рассматривались.
Нам остается познакомиться с конкретными историческими условиями, в которых происходило зарождение географических названий Прибайкалья и прежде всего названия озера Байкал, в которых происходил процесс становления якутов и бурят как народов, а также близких и родственных им племен и народностей.
Сложная этническая история бурят и якутов не всегда дает возможность однозначно ответить на интересующие нас вопросы, но все-таки позволяет определить некоторые ключевые позиции. Одной из таких позиций является вопрос об общих предках якутов и бурят, о так называемой древней тюрко-монгольской общности. В качестве такой общности выступают, несомненно, древние ку-рыканы, населявшие районы Прибайкалья в середине I тысячелетия. Процесс распада этой общности и выделения из нее разноязычных племен в исторической науке не исследован даже в первом приближении. Поэтому существование такого процесса не столько доказывается, сколько констатируется. На его возможность указывает то, что аналогичное положение сложилось в этногенезе тюрок и монголов. Раньше считалось, что тюрки произошли от хуннов, а монголы ведут историю от сяньбийцев. Однако современные монгольские историки доказывают{159}, что предками монголоязычных народов являлись племенные группировки, входившие в состав племенных союзов хуннов и говорившие на монгольском языке. Крушение на рубеже нашей эры хуннского государства под влиянием внешних врагов и собственных неурядиц и раздоров привело к обособлению тюрко- и монголоязычных племен. В языке их существовала исходная общность, которая впоследствии стерлась под влиянием разнонаправленных тенденций, обусловленных различными историческими судьбами народов.
Тем не менее понятие общности не предполагает единства языка. В хуннских племенных объединениях уживались, по-видимому, прототюркские и протомонгольские языковые группировки. Языковым единством не отличались, возможно, и курыканы. В связи с этим важно указание Г. У. Эргиса{160} со ссылкой на сообщения Рашид-ад-дина о том, что термин «тюрк» имел в древние времена не столько этнический или лингвистический, сколько социально-бытовой смысл.
Этнически и лингвистически неоднородная тюркомонгольская общность распадалась под влиянием процессов, совершавшихся в тот период в Центральной Азии. Эти события в конечном счете вели к значительной перестройке социально-политической карты региона, в том числе и Сибири. На основе экстенсивного кочевого скотоводства в степях бурно развивались крупные племенные объединения, для которых степи становились тесными. Происходили движения и этнические смешения внутри степного «котла», а со временем его «содержимое» как бы «выплескивалось» за его пределы, в степи и лесостепи окраинных районов, в глухую таежную зону. Возникавшие в степях Центральной Азии государственные объединения имели классовую структуру{161}. Они оказывали существенное давление на ближайшую периферию, жившую в условиях первобытно-общинного строя. Это давление выражалось в распространении в качестве основных типов хозяйства скотоводства, оленеводства, земледелия, железоделательного производства; в установлении торговых связей; в разложении первобытно-общинных отношений. Воздействие классовых обществ на первобытные племена вызывало значительные перемещения и передвижения народов, затронувшие так или иначе всю Сибирь, в результате чего этническая картина региона оказалась весьма сложной.
Движение на север, происходившее в то время как у тюркоязычных, так и у монголоязычных племен, было характерно для всего сибирского юга. Оно вызывалось процессами, происходившими в степях, этом «народовержущем вулкане», по выражению Н. В. Гоголя. В Западной Сибири отчетливо намечаются две волны тюркизации местного населения — угров, самодийцев, кетов. Ранняя волна распространялась с юга по Оби и Томи и далее на восток, к Чулыму. Поздняя, наиболее интенсивная, волна тюркизации приходится на XII–XVI вв. Она шла со стороны енисейских кыргызов. Отдельные группы тюрок расселялись по сибирским рекам, и постепенно происходила тюркизация левобережной части бассейна Оби и Иртыша. Здесь волна шла также с юга, но уже со стороны тюркоязычных кыпчакских племен. Они теснили угров к северу, частично ассимилируя их. Последний процесс привел к образованию самостоятельных народностей — тобольских и барабинских татар, язык которых относится к кыпчакской группе тюркских языков{162}.
Аналогичные процессы происходили в прибайкальских и забайкальских степях и лесостепях. Они затрагивали и племена, населявшие дремучую сибирскую тайгу. Однако история этих событий еще во многом не ясна. Применительно к главному нашему вопросу следует рассмотреть, вслед за Г. У. Эргисом{163}, какие племена, населявшие районы Прибайкалья и Ближнего Забайкалья в XII–XIII вв., можно было бы рассматривать в качестве предков, сформировавших ядро якутской народности. При этом исходным пунктом будем считать тот факт, что якуты называют себя урянгхай или саха. С такой позиции проанализируем данные средневековой истории.