Спустя несколько минут рядом со мной очутились три молодых израильтянина.
«Давайте стаканы», – сказала я им, держа в руках бутылку.
Они протянули стаканы, и мы распили пиво, глядя, как моя лодка буквально уплывает в антарктический закат.
Оказалось, что ребята совсем недавно демобилизовались, один из них даже летал на F-16. Южная Америка и Юго-Восточная Азия полны израильтян, которые путешествуют с рюкзаками, посвящая год между службой и колледжем недорогим поездкам. Иногда они немного «застревают» в таких путешествиях и год затягивается. Однако, где бы вы ни встретили, разъезжая по миру, этих бывших солдат, они всегда готовы повеселиться. В итоге лодка моя уплыла, а я со своими новыми приятелями, которые не могли поверить, что мне уже 28 (мне было 32), отправилась на ужин. Там мы познакомились с компанией других иностранцев, ставших моими компадрес на несколько прекрасных дней.
Но давайте я вкратце опишу вам всех собравшихся. Во-первых, три израильских пилота. У одного из них, Ави, глаза ледяного голубого цвета и безумно озорная улыбка. Несмотря на то что по своему телосложению он напоминал Кейт Мосс и скорее всего был слишком юн, чтобы законно пить в США, и Ави, и его друзья пребывали в уверенности, что смогут затащить меня в постель. Позже, тем вечером, мы познакомились с горным гидом Альфредом, немецким хиппи, который взял несколько дней отдыха от работы в Торрес-дель-Пайне – национальном парке в Чили, где я как раз должна была гулять. Он был очень жизнерадостным (что не слишком характерно для немцев) и приходил в восторг от перспективы спать под крышей. Еще там присутствовала Элизабет, высокая светловолосая австралийская студентка, а также официантка и певица, которая одна отправилась в годовое путешествие по миру. Кроме того, я познакомилась с Ноа и Эли, милой израильской парой, познакомившейся на работе, которая была связана с обслуживанием армии. Она пела для солдат, он занимался звуком, и, влюбленные друг в друга, они просили сфотографировать их на закате. И последнее, там был Ник, очень симпатичный голубоглазый учитель из Мэриленда, только что вернувшийся из недельного похода по Огненной Земле и, как выяснилось, жаждавший тепла и компании. Но о нем позже.
Все мои новые знакомые приехали из разных концов света и были немного моложе меня, но все вместе эти люди спасли мою поездку. Израильские пилоты покатали меня над мысом Горн на крошечном самолете, и наши головы бились об его крышу, пока ветер бросал нас из стороны в сторону, как игрушку. Я все еще хотела увидеть колонии пингвинов, поэтому на следующий день собрала несколько желающих отправиться посмотреть на них.
В тот год вышел фильм «Птицы 2: Путешествие на край света», и, наверное, нет в мире человека, который бы посмотрел его и не влюбился в этих забавных существ. Наша компания погрузилась в лодку и отправилась в ледяную, продуваемую ветрами, туманную гавань, где дождь шел горизонтально. Стоять снаружи оказалось слишком холодно, через туман ничего не было видно, так что мы все сбились внутри, попивая какао и смотря, да-да, «Птицы 2: Путешествие на край света» по телевизору. С дубляжом на испанском.
Как раз когда мы уже стали смиряться с мыслью, что мы прилетели на край света ради прогулки под дождем и очередного просмотра документального кино о пингвинах, облака немного расступились, после чего нашему взору открылись три небольших островка. И они были покрыты тысячами пингвинов. Наконец-то.
Мы понаблюдали за безумно забавными крошками, бродящими вразвалку и передвигающимися, как тысячи маленьких Чарли Чаплинов. Это было так чудесно, как только могло быть, и затем мы поплыли обратно через тюленьи колонии на фоне ясного антарктического заката.
После прибытия мы снова оказались в своем небольшом хостеле, дрожа от холода, и обнаружили, что в лобби играет музыка и пахнет едой.
«Шаббат шалом!» – прокричали израильтяне.
Была пятница, и израильские ребята пропустили пингвинов, планируя приготовить нам настоящий ужин-шаббат. Мы расселись, чтобы поесть, они прочитали короткую молитву (большинство из собравшихся слышали еврейскую молитву впервые), и мы слопали по аргентинскому стейку с овощами на гриле и хумусом.
Внезапно в дверях появился Ник, симпатичный американский учитель, от него пахло дождем. Он выходил за пивом и мороженым и, вернувшись, плюхнулся на стул рядом со мной. Мы поболтали о проведенной им в одиночестве неделе, когда ему пришлось пробираться сквозь дождь, ветер и настоящую тундру. Ник сказал, что не уверен, есть ли у него желание пройти через подобное еще раз.
– Что ж, я направляюсь в Эль-Калафате и к Фицрой, если хочешь, поехали со мной, – сказала я. – Я попросила бы знакомого проводника помочь нам: он действительно знает, как не заблудиться в Андах.
– Хм, – заинтересованно хмыкнул он. – Может быть, я проверю билеты.
Это был, помимо всего прочего, День святого Патрика, который часть людей из нашей компании никогда не праздновали. Поскольку я на четверть американская ирландка и жила к тому же в Чикаго, я решила организовать празднование и нашла Дублинский ирландский бар в Ушуае, предположительно второй с юга ирландский паб (победитель – бар под названием Galway, тоже в Ушуае). Там мои новые друзья впервые попробовали зеленое пиво. В пабе мы разобщались с какими-то французами в слоновьих хоботах, а потом танцевали меренге под Manu Chao.
Годы спустя я буду ужинать у австралийки Элизабет в ее доме в Сиднее, а она будет приезжать в гости ко мне в Лос-Анджелес. Что касается сексуального израильтянина Ави, то он довезет меня от израильского пляжа до границы с Иорданией во время моей поездки туда. Люди, с которыми я подружилась за эти три дня в Ушуае, обменивались полными любви письмами долгие годы: «Тот День святого Патрика был лучшим за всю мою годовую поездку… Вы, ребята, самые прекрасные люди, которых я встретил в Южной Америке…»
Так работает своеобразная химия путешествий, зарождающаяся далеко не всегда, ведь происходящее стало возможным, потому что я потеряла паспорт и мой план разрушился. Если бы я отправилась в запланированную изначально поездку, я бы провела время со старыми богатыми супружескими парами. Это послужило мне напоминанием, что не стоит нарушать свои же правила путешествий – не перепланируй, не бронируй дорогие поездки, если хочешь познакомиться с веселыми молодыми людьми.
Данный опыт также показал мне вот что: вне зависимости от типа путешествия, чем глубже ты погружаешься в свои 30 с хвостиком лет, тем выше вероятность, что ты окажешься в дороге единственным человеком своего возраста – остальные будут либо моложе (в хостелах), либо старше (в модных круизах). Разменяв четвертый десяток, большинство людей сидят дома, работают, растят детей, помогают мужьям пройти через реабилитацию, живут для кого-то другого, не для себя.
Сосунки. Так я себе и сказала.
Международный аэропорт Ушуая-Мальвинас Аргентинас -> Международный аэропорт Эль-Калафате
Отправление: 18 марта, 2006
Ник решил поехать со мной на север, в Эль-Калафате. Мы попрощались со своими новыми друзьями, оставив их без нас выяснять, что происходит наутро с телом после дюжины бутылок зеленого пива, а сами поехали на север, в город, являющийся вратами к знаменитому леднику Перито-Морено, звезде телевидения. Мы всего на неделю опоздали к моменту, которого никто не видел, но столь странное невезение в ходе путешествия стало уже закономерным.
Мы с Ником немного стеснялись, что решили отправиться в путешествие вместе, наши отношения были не совсем ясны. Когда мы столкнулись с вопросом, сколько нам нужно комнат в хостеле в Эль-Калафате, нам пришлось вести следующий диалог:
– Что ж, ну как бы можно взять двухместный, думаю. Дешевле, чем два одноместных, – сказала я, хотя цены меня волновали в последнюю очередь.
– Да, и было бы здорово спать не в общаге, где полно снующих туда-сюда людей, – согласился Ник. Его тоже это «не особо волновало».
– Двухместный, да. И… думаю… две кровати?
– Да, пожалуйста, две кровати, – согласилась я, как истинная леди.
Естественно, в единственной свободной комнате имелась только одна большая кровать. «Ну что же, если это единственный доступный вариант…» – радостно констатировала я.
«Да, конечно, если это все, что есть, мы, безусловно, возьмем с одной кроватью», – быстро согласился Ник.
Мы зашли в комнату переодеться, – в ходе чего я заметила гладкую мускулистую спину Ника, а затем быстренько покинули помещение, собираясь перекусить стейком в городе. Устроившись в parrilla (гриль-бар. – Прим. ред.) напротив огромного камина, мы попытались узнать друг друга поближе. Нику не нравилось работать преподавателем, но он не представлял, чем еще он может заниматься. Он многое знал о горах, но до странного мало о других вещах, о которых, как хотелось мне верить, будет знать учитель моих детей. Но Ник был красив и очень мил, он стал для меня в каком-то смысле рыцарем в сияющих доспехах.
В тот вечер я умудрилась оставить свою карточку в банкомате и оказалась, конечно, на мели, без паспорта и без доступа к своим наличным. Это была одна из таких поездок, да. Ник сказал, что позаботится обо мне, и мы договорились, что я постараюсь заплатить за все, что смогу, своей кредиткой (с которой нельзя снять деньги), а он возьмет на себя наличные выплаты. Я не переставала размышлять о своем прошлом годе в Аргентине, когда все получалось очень просто. Казалось, бог хочет мне что-то сказать, не только об излишнем планировании, но, не исключено, и о деньгах тоже. Я мечтала сделать эту поездку более комфортной, чем когда-либо ранее, и я хотела уйти от представления о себе, как о девчонке, «которой не нужны роскошные отели, чтобы хорошо провести время». Но все мои шикарные планы разрушились, и я снова оказалась в хостеле и занимала деньги у незнакомца.
Который, кстати говоря, собирался спать со мной в одной постели.