— Не думаю, но исключать возможность не хочу.
Джон отпил из чашки. Кофе был неожиданно хорош. Он подробно изучал рисунки девочки:
— Церковь, которую она продолжала рисовать… это то место, куда вы ходили? Религиозный движ для вас много значит?
— До этого момента Мэгги никогда не рисовала ничего подобного. Один раз Тед взял нас в эту церковь байкеров-католиков, у них офис в старом отеле. Ничего похожего на традиционные религиозные построения. В её рисунках там всегда есть этот шпиль и крест — в одном и том же месте.
— В городе есть церковь, похожая на эту, вы знали? Рядом с прудом? Угольная шахта с привидениями неподалёку.
— Нет, не знала.
— Может быть, она ушла туда? С друзьями?
— Возможно. Как вы думаете, что это значит?
— Может быть, ничего. А может быть — всё сразу. Я в любом случае проверю это.
Джон поднялся с места.
— Засим откланяюсь. Вы очень помогли нам, несмотря на то, что всё произошедшее тяжело на вас отразилось.
Она застыла на месте, встретившись с ним взглядом.
— Это… тяжело. Мне здесь так одиноко, Тед с тех пор, как вернулся с войны, только и делает, что нарушает договорённости и разрушает семью, ещё и Мэгги пропала… вы знаете, каково это? Заиметь сквозную дыру в жизни настолько всеобъемлющую, что жизнь невольно становится по форме самой дыры?
— Думаю, с каждым из нас случается такое, время от времени. Тем, кому повезло крупнее — есть, на кого положиться в минуты, как вы сказали, когда жизнь становится по форме дырки от задницы.
— Всё, что мне нужно. На кого-то положиться, пусть даже на мгновение.
Она сбросила халат. Под ним ничего не было.
Джон заинтересованно окинул её взглядом:
— Я в самой середине дела, мисс. Время существенно поджимает. Жизнь вашей дочурки может быть на кону.
Лоретта шагнула навстречу, проведя кончиком пальца по его груди. Туда, вниз.
— Обещаю, надолго я вас не задержу.
— Того же пообещать вам не могу.
Джон позволил своим брюкам свободно пасть к лодыжкам.
— Предупрежу вас заранее. Это не излечит ваши душевные раны. Не скрасит одиночества. Не заменит вам всей любви и верности вашего мужа. Всё, что я могу, это лишь немного вытолкнуть горестные воспоминания о нём из вашей памяти, дав вам кое-что намного более стоящее, чем то, чем он располагал.
— Это просто необходимо сделать.
Она легла на спину, расположившись на кровати.
— Но, может быть, я прошу слишком многого. Видите ли, мой муж… О БЛЯДСКИЙ БОЖЕ!
— Мне… остановиться, мисс Нолл?
— ОСТАНОВИШЬСЯ — ПРИРЕЖУ К ЕБЕНЕ БАБУШКЕ.
Джон и не собирался останавливаться, до тех пор, пока её предоргазменные стоны эхом не отразятся от сводов стен скромного жилья.
Он втолкнул свой нефритовый…
— Джон. — сказал я в динамик телефона. — Это очень, ОЧЕНЬ важно. Важно то, о чём я тебя прошу. Рассказывай мне, как БЫЛО, а не ВЛАЖНУЮ ХУЙНЮ. Достаточно краткой правды, не надо мне втирать про то, какой ты охуенный жеребец. Так что давай назад и отмотай до событий, которые происходили в реальности. Церковь на рисунке оказалась существующей?
— Да, традиционная для религиозных типов постройка, типа как на открытке. Белая, со шпилем, грязные окна.
— Как у Шахтного Ока?
Небольшой прилесок с озерцом, которое раньше прилегало к угольной шахте. В стародавние времена.
— Угу.
— Окей, встречаемся там. Стремноватые детские рисунки, конечно, жуткое клише, но это буквально единственная вещь, которой мы располагаем.
— Кое-что ещё. Без понятия, что с этим делать. У Теда угнали машину. Старая Импала, кое-где подлатанная. Обнаружил это как раз перед тем, как позвонить тебе. Украли из гаража как раз когда он возвращался со льдовой фабрики.
— Ага. Может быть, вся эта затея — один большой план по угону его тачки? А, кстати, я залез в телефон, который мы там обнаружили.
Джон как-то неловко замолчал.
— Телефон? Тот розовый? Игрушечный?
— Я не… он для тебя так выглядел всё это время?
— Ну да, там ещё наклейка с Эльзой, или типа того. Когда ты спросил, можно ли его взломать, я подумал, ты прикалываешься. Так тебе удалось заставить его работать?
— Да. Не исключено, что да.
— Ну и?
— На карте памяти были фото и видео. Ненастоящие. Маленькая девочка, изувеченная, вся в крови, но не думаю, что это всё случилось с ней на самом деле.
— Как ты понял, что нам пиздят?
— Там были и наши фото тоже. Мы на них не очень живые.
— Мгммм.
— А ещё, Джон, у меня назрел вопросец. Кто нам в итоге за это платит?
— Чего?
— Эми недорабатывает в колл-центре, а я недорабатываю по жизни. Чьи деньги?
— Эта тема вообще не поднималась. Не думаю, что у Теда есть лишние.
— Нас вызвали копы, у них разве не должно быть ставки или бюджетного выделения на это?
— Для этого у нас должна быть или лицензия, или разрешение на такого вида работу. Мы уже говорили об этом. Что-нибудь о Чудопарке выяснил?
— Чоу До. Если так — то это порнозвезда. В правильном написании — нет.
— Ага, видел её, — заявил Джон. — Думаешь, сиськи у неё настоящие?
Я сверился со своими записями.
— Выяснял этот вопрос не так давно. Если ей и накачивали — то делали это явно раньше, чем она появилась в медиа. Ей около двадцати семи, самые ранние фотографии — недалече, чем пять-шесть лет, и уже тогда у неё были такие дойки. Выглядят естественно, когда на спине лежит.
— Видел тот видос, где она из бассейна мокрая выходит? О, господи боже.
Я почувствовал, как мы соскользнули с предмета обсуждения.
Затем внезапно вспомнил, что должен был сказать до начала разговора.
— Кодовое слово?
— Чего?
— Эм… пароль, который назначил нам Тед. Чтоб убедиться, что я — я, а ты — ты.
— Ой, точно. Это… погоди-ка, а чё это я должен его произносить? Что, если ты подражатель, и просто пытаешься выцыганить у меня волшебное слово?
— Тогда почему я вообще об этом знаю?
В трубке на мгновение взяли перерыв на подумать.
— Сурукуку.
— Правильно.
— Вспомнил по аналогии со своим погонялом в старшей школе.
— Знаешь, если…
— Меня называли СУРУКУКУ, потому что у меня такой здоровенный суру, и куки тоже огого.
— Если бы ты был подражателем, я бы выкупил это на раз-два. Думаешь, он в точности смог бы отобразить такую зверскую хуйню, как ты несёшь сейчас?
Момент тишины.
— Это… определённо, хороший вопрос.
— Который?
— Если бы оно попыталось сделаться мной или тобой, оно бы знало, что говорить? Как мы вообще разговоры ведём? Сисечная тема, и тому подобное?
— Хотелось бы мне, чтоб мы не знали, как это сказать.
— Вопросец серьёзный.
— Нет… не в этом дело. Я так не думаю. КАК БЫ оно могло?
Глава 5: Чудовищный завтрак Эми
Шон, коллега Эми Салливан из офиса, забрал её домой на своём новеньком форде мустанг. Она сидела на пассажирском кресле, поглощая содержимое её персональной коробки Коко Пебблс[5], высыпая его напрямую к себе в рот, и запивая всё это бутылкой Оранж Краш[6] (ассортимент автомата в комнате отдыха офиса весьма неплохо соотносился с её предпочтительным рационом).
— Ты уверена, что не хочешь есть? — спросил Шон, — Ты тут прямо-таки горстями глюкозу глотаешь.
— Я в порядке.
— Не представляю, как ты остаёшься в форме при такой диете. Я бы на твоём месте уже был не в состоянии сесть за руль.
— В моём шкафу есть мой портрет в полный рост, который толстеет каждый раз, когда я ем.
— У тебя есть что?
Она задавалась вопросом, в действительности ли он просто боялся, что она разольёт что-то в его машине, несмотря на все заверения в том, что всё в порядке каждый раз, когда она спрашивала. Эми старательно балансировала своей закуской единственной имеющейся в наличии рукой, и она знала, что со стороны эта конструкция выглядит весьма неустойчиво. Недавно она экспериментировала с протезом для левой руки, чтобы заменить то, что потеряла в результате случившейся несколько лет назад аварии. Они с Дэвидом вместе выбирали его в каталоге, который она получила от своего доктора — металлическая, терминатороподобная рука, которую они оба считали просто уморительной. Это выглядело так, будто бы часть её искусственной человеческой кожи была удалена, обнажая сущность робота, которая всё это время была здесь. Что, как говорила Эми, в действительности имело смысл: если бы кто-то решил создать киборга, пытающегося выдать себя за человека, было бы гораздо логичнее сделать его тонной веснушек в очках, нежели мускулистым арийцем.
Рука утратила актуальность где-то через месяц, когда Эми просто перестал прикреплять её каждое утро. Причина, как она говорила окружающим, заключалась в том, что ею было неудобно пользоваться: разумеется, выглядела она как футуристичная роботизированная кибер-рука, но в реальности она управлялась через кабель, протянутый через её второе плечо, и ей приходилось контролировать её, пожимая плечами. Она не была оснащена какими-то маленькими моторчиками или чем-то вроде того, как у Люка в Звёздных Войнах — это было уделом богачей с медстраховкой от кадиллака. Это не требовало особых усилий, поэтому в конечном итоге она просто начала делать всё правой рукой. Это уже стало привычкой: к настоящему моменту она прожила без своей второй руки столь же долго, сколько и с ней.
Но реальная проблема с кибер-рукой заключалась в том, что из-за неё вдоль её шеи будто бы проступала надпись ПОЖАЛУЙСТА ПРИУДАРЬ ЗА МНОЙ на языке, который понимают только самые стрёмные парни. Эти ребята обожали её кибер-руку, абсолютно каждый из них подходил к этому вопросу так, будто бы был первым. Она не знала, фетиш это или они просто пришли к выводу, что её будет проще развести из-за наличия внешнего дефекта, но одно она знала наверняка: каждый раз, когда она заходила в магазин видеоигр, все четверо сотрудников мужского пола начинали сопровождать её от полки до полки, пытаясь инициировать спонтанную беседу («Эй, у тебя есть аккаунт в доте?»).