Она кликнула на «Ютуб» и перешла к видео, которое посмотрело всего сто шестьдесят пять человек. Начало у него было довольно затянутое: какой-то парень снимал попытку обучить своего шпица ловить фрисби. После того как пластмассовый диск в третий раз отскочил от растерянной собачьей морды, кто-то вдруг закричал и камеру направили к небу.
Хлопавшее крыльями в облаках существо летело достаточно низко, так что это была не птица. Судя по очертаниям, пара кожистых, как у летучей мыши, крыльев крепилась к телу, напоминавшему туловище попавшего под бульдозер богомола.
Секундой после тварь сложила крылья и спикировала на оператора – идиот так и не отвел камеры от крылатого ужаса. Картинка задергалась, послышался визг, и существо снова взлетело вверх. В крючковатых передних лапах билась маленькая собачка. Называлось видео «БАТМАНТИС???».
Честити отмотала назад и поставила ролик на паузу примерно на середине, чтобы лучше разглядеть скользившего к земле за добычей абсолютно белого монстра. Крылья не подходили к телу. Одна из крючковатых передних ног была намного меньше другой. Грудь была шире головы и брюшка и напоминала пивной живот. На нас смотрела пара больших черных глаз, но форма бровей придавала морде такое выражение, словно он был сбит с толку миром, в котором родился.
– Вы таких уже видели?
Джон промолчал, Эми побледнела.
– Его, эм, нет в нашей базе данных, – сказал я.
– Погодите, тут еще есть.
Она нажала на кнопку воспроизведения, видео оборвалось, и вот мы уже в другом месте – на свалке к югу от города. Луч фонарика прыгал по темноте между рядами брошенных ржавых машин. Оператор был уже не один: по бокам от него стояли двое мужчин с охотничьими ружьями.
– Там! Там, наверху! – произнес он громким шепотом.
Сгорбившийся БАТМАНТИС??? сидел на колонне из шести смятых автомобилей – наверху был старый кабриолет, в котором монстр соорудил гнездо. Из ружей вырвалось пламя, загремел гром – мужчины начали палить в крылатого зверя. Он вздрогнул, взлетел и через пару секунд превратился в бледное пятнышко на небе.
Мужчины подошли к гнезду, и оператор вскарабкался на колонну машин, чтобы заглянуть внутрь, по-видимому питая слабую надежду, что найдет там свою собаку живой. Он посветил фонариком в салон…
Луч выхватил чашеобразную конструкцию, похожую на огромное птичье гнездо, – она занимала место, на котором раньше располагались передние сиденья. Гнездо сложили из маленьких костей, на многих из которых все еще остались кровь и кусочки мяса. Меж костей лежали толстые изогнутые куски веревок и кожаных ремней, кое-где поблескивали кусочки металла.
Ошейники и поводки для собак. Их были десятки.
Оператор закричал, и видео закончилось. Единственный комментарий гласил: «ФЕЙК».
Я услышал за спиной быстрые шаги и, обернувшись, увидел, что Эми ушла. По коридору и в ванную – по крайней мере, я на это надеялся. Я услышал, как ее стошнило.
– Да, ребята, наверное, надо было предупредить вас, – сказала Честити. – Мне тоже стало дурно, когда в первый раз смотрела.
– Я знаю, звучит странно, но почему-то, когда такое происходит с собаками, становится еще печальнее, – сказал Джон.
– И совсем нестранно. Люди в разные дни ведут себя то хорошо, то плохо. Ну а собака лишь хочет, чтобы хозяин всегда был счастлив. Малышка что-нибудь рассказала? Она разглядела своего похитителя?
Джон начал было говорить, но я тут же вмешался.
– Она мало что видела, но не говорила, что ее унес в небо гигантский белый богомол. Такую деталь отметил бы даже ребенок.
– Итак, я правильно понимаю, что появление этого чудовища и исчезновение моего сокровища никак не связаны? – спросила Честити.
– В нашем-то городе? Очень может быть. – Джон бросил взгляд на меня. – Надо дать ему имя.
– Оно у него уже есть. А что касается Майки, то мы ничего не исключаем. Мэгги мы нашли в целости и сохранности, и этот факт внушает по меньшей мере оптимизм.
Эми вернулась, и они с Честити начали одновременно друг перед другом извиняться, как это принято у женщин.
– Вы так и не упомянули цену, – сказала Честити.
– Ой, ее нет, – ответила Эми.
– Ну, теперь будет. Вы либо работаете, либо нет – я не хочу, чтобы вы бросили все к чертям на половине или вели себя так, будто оказываете мне одолжение, а потом радовались, что хотя бы вполсилы поработали. У меня для вас заказ, и, если вы за него беретесь, я хочу, чтобы вы отнеслись к нему серьезно.
– Мы просим двести семьдесят пять долларов. В случае, если мы его найдем, – сказал я, подумав.
Эми и Джон недоуменно повернулись ко мне, гадая, с какого гребаного потолка я взял эти цифры.
– Сколько весит Майки? – спросил Джон.
– Около шестидесяти пяти фунтов.
– Ну да, двести семьдесят пять, – кивнул он.
– В случае, если мы его найдем и вернем, – добавила Эми.
Мы все встали, сказали Честити, что будем с ней на связи, и снова умчались в дождь.
Я спросил Эми, хорошо ли она себя чувствует. Она солгала, что да.
Некоторое время мы ехали молча.
Затем Эми ни с того ни с сего посмотрела мне прямо в глаза и сказала:
– Нам все это по плечу. Я уверена. Нам по плечу победить Нимфа, найти второго ребенка и стать героями. Копы извинятся, а Тед поймет, что был неправ, и все будет хорошо. – Она согласно кивнула, словно эти слова сказал ей кто-то другой. – Да. Все будет хорошо.
– Эми, пока мы разговариваем, могут пропадать и другие дети. Мы же этого не знаем, – сказал я. – И только потому, что ты нашла Мэгги, пока не стало поздно… Знаешь, такое случается крайне редко. Обычно, когда люди добираются до укрытия злодея, они находят только, ну, кучу ошейников.
Эми посмотрела в залитое дождем окно сзади и разрыдалась.
– Что? – спросил я.
10. Флешбэк о вафельной травме Эми
Примерно девять часов назад Шон высадил Эми у «Венериной мухоловки», она поднялась наверх и на секунду вдруг подумала, что Дэвид будто застыл на месте. Но потом он заговорил, и Эми отбросила эту мысль. Потому что все было намного страннее.
Впервые за несколько месяцев Дэвид, казалось, был по-настоящему счастлив.
– Разобрались с пропажей девочки?
– Да, она вернулась домой целой и невредимой. Выяснилось, что это был не орущий клоунский хрен, а обычный урод из местных. Копы отследили его через мобильный и нашли фургон. Что бы он ни планировал, у него не было ни единого шанса свой замысел воплотить.
Они порадовались минутку этой победе – Эми, разумеется, не знала, что в этот момент Джон и настоящий Дэвид все еще пытались раскрыть дело, а Мэгги все еще не нашлась. Потом Эми заметила, что исчезла трещина в дыре, и до глубины души удивилась, услышав, что Дэвид починил все своими руками.
– Я тут тебе вафли делаю. Проголодалась?
Она была сыта, но соврала.
– Тогда садись, – сказал он. – Есть у меня на твой счет кое-какие планы – силы тебе понадобятся.
– Неужели?
– Вот увидишь. Как на работе?
Последний раз Дэвид спрашивал об этом примерно год назад.
– Скучно. Одна старушка названивала, говорила, что к ней в дом пытается вломиться мертвый муж, но это оказался ее живой сын. У нее болезнь Альцгеймера. Никаких монстров. Ну так… А как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно. Ну, дело-то мы раскрыли.
– Тяжелая у вас выдалась ночка…
Он пожал плечами.
– Тарелка вафель легко это исправит.
Она подошла к окну.
– Эй, а где машина?
– О, она в мастерской. Тормоза скрипят чего-то.
Разумеется, машина была не в мастерской, за ее рулем сидел настоящий Дэвид, который ехал к маленькой церкви в надежде найти там Джона. Но Эми, опять же, этого знать не могла.
– А мы, эм, можем себе такое позволить?
– Не хочу остаться без тормозов, Эми. Что, если в дороге кто-то не вовремя повернуть решит? Садись.
Она села. С карточного стола исчез хлам, его место заняли тарелки. Настоящие, а не бумажные, которые начал покупать Дэвид, когда решил, что у него больше нет сил мыть посуду.
– Но именно об этом я и хотел поговорить, – сказал Дэвид. – Нам с Джоном заплатили за дело, родители девочки состоятельные и отказа не приняли. А ее отец сказал такое, отчего меня как током ударило, – он сказал, что, как дочь пропала, он думал лишь об одном: если бы он знал, что это их последний день вместе, все было бы по-другому. Он бы нашел время, чтобы прочитать ей сказку перед сном, сказал бы, что любит ее, и не дежурно, по-настоящему. Он пообещал, что, если она вернется, он будет проживать каждый день будто последний, ведь так и может оказаться. И тут я подумал: вот чего мне не хватает. А потом – что бы я сделал, если бы знал, что через день меня не станет? Ответ прост. Я бы провел день с тобой, только с тобой, где-нибудь вдалеке отсюда. И решил, почему бы и нет? Завтра ты откажешься от сверхурочной работы по субботам. А сегодня мы отправимся в небольшое путешествие. Куда-нибудь, где нет ни телевизора, ни Интернета.
– Э-э… ну ладно. А тебе не будет скучно?
– Скучно? Как только зайдем в номер, я стяну с тебя одежду, а к тому времени, как я с тобой закончу, ты даже двигаться не сможешь. И если мне когда-нибудь наскучит такое, лучше пристрели меня из жалости.
Эми сложила руки крест-накрест.
– Да неужели?
– Я прошу только об одном: пусть Шон никогда не подвозит тебя до дома. Ты никуда не пойдешь в компании Шона, даже если компания общая. Я его не виню, он ведет себя так, как повел бы себя любой мужчина, окажись он рядом с одной из самых красивых женщин в мире. Но если он встанет на пути нашего счастья, я слечу с катушек, ты же знаешь. А я не хочу слетать. Ради нашего с ним блага.
– Это можно и потом обсудить.
– Нет. Нельзя. Вафельница разогрелась, за дело!
Они всё болтали, ели вафли, и у Эми с лица не сходила улыбка.
Она предложила подождать, пока дождь прекратится или хотя бы немного утихнет, а уже потом отправляться в дорогу, но Дэв