Тед попытался повернуть штурмовую винтовку, чтобы прицелиться в седан. Он выстрелил в боковое окно. Седан занесло, и он врезался в пикап. Тед ударил по тормозам, и пикап боднул третий мотоцикл, отбросив его наездника в сторону грузовика, а затем и на тротуар.
Забава вывернула руль, и фургон вильнул, чтобы не наехать на катившегося по асфальту байкера. Стоило ей выровнять ход, как они налетели на пару сбитых со стоек оранжевых дорожных знаков, которые теперь лежали прямо посреди дороги. На обоих заглавными буквами было написано:
ОТСУТСТВУЕТ МОСТ.
Личинка Мэгги выросла уже примерно в два раза. Я чувствовал, как поднимаются из раны клубы ледяного ужаса. Ни с чем не сравнимое ощущение; лучшее сравнение, что приходит в голову, – словно открываешь холодильник, понимаешь, что там что-то гниет, а когда открываешь отделение для сыра, находишь внутри фотографию своей матери, которую трахает далматинец.
В разбухании был один плюс: раны немного растягивались, хоть пули и погружались глубже с каждой секундой. Моя идея добраться сперва до той, что застряла дальше всех, была идиотской: смысл состоял в том, чтобы вытаскивать их в порядке уменьшения угрозы, но, пока я ее выуживал, остальные три опустились так же глубоко.
Тем не менее я вытащил вторую горящую пулю и держал ее в щипцах, когда фургон резко остановился. Нас всех кинуло вперед, как экипаж «Энтерпрайз» от удара по корпусу торпеды. Я чудом не выронил снаряд обратно в долбаную рану. В кабине поднялся крик.
– Что происходит? – заорал Джон.
– Там нет моста! – ответила Забава.
– Они упали в воду! – в отчаянии воскликнула Эми. – Их просто смоет!
– Кто упал в воду?
– Все! И к ним подходят плащеносцы!
Я услышал, как открылась дверь фургона. Джон развернулся и крикнул:
– Эми! Стой!
Эми ушла, выбежала в бурю бог весть зачем.
Джон вскочил и рванул за ней. Личинку он держать перестал, и та заметалась подо мной. Я крикнул вслед им обоим. Ни один не вернулся.
Две пули продолжали прожигать себе путь сквозь оболочку личинки. Существо визжало, причмокивало и щебетало. Подбежавшая Лоретта попыталась удержать его и, надавив руками на самые неудобные места, шептала, что все будет хорошо, все будет хорошо.
Мне показалось, я расслышал в поднимавшейся из раны темноте голоса, зовущие меня по имени.
Я смахнул с глаз пот и вернулся к работе.
Автобус тонул. Дети кричали.
Отсутствующий мост оказался тем же самым мостом, на котором они остановились несколько недель назад, когда за ними гнались с противоположной стороны. Здесь она бросила пузырек с Соевым соусом в реку, которая уже тогда ревела всего в нескольких футах под ветхим ржавым мостом, который следовало бы заменить десятки лет назад. Теперь же поток захлестнул мост и оттащил его в сторону – справа от Эми выглядывали из-под бурных пенных порогов ржавые балки. Прямо перед ней застыл бело-красный автобус: задний бампер теперь торчал аварийной дверью к небу под углом в сорок пять градусов, а передняя часть погрузилась в темный поток. Задние колеса беспомощно крутились в воздухе.
Эми видела, что автобус «Христова восстания» пытался остановиться, но как неповоротливый, неуклюжий зверь проскользил по нескольким дюймам стоячей воды – у него и близко не вышло. Автобус нырнул мордой в стремительный поток, а вскоре за ним последовал и пикап Теда. Его приятель, сидевший за рулем, попытался объехать развалюху и свернуть на другую полосу, но под колесами не оказалось земли.
И вот теперь Тед, слева от Эми и вверх по течению, стоял на днище тонущего пикапа и колотил прикладом винтовки по заднему стеклу, чтобы помочь выбраться водителю. Не получалось. У Эми мелькнула мысль, что тот парень, скорее всего, уже захлебнулся. Тем временем о задние стекла школьного автобуса хлопали и царапали крошечные руки, дети и перепуганные мамы внутри кричали.
А вот громоздкие черные грузовики ННО остановились вовремя и теперь стояли по обе стороны от Эми. Они готовы были извергнуть из себя группу черных плащей и со всем покончить. Позади стоял их фургон, фары отбрасывали тени на суматоху в реке. Она слышала, как за спиной что-то кричит Джон.
Затем на вечеринку заглянули еще две фары – седан неубиваемой женщины-агента из ННО.
Автобус заскрежетал, затрещал и накренился вправо. Течение сносило его, пыталось утащить вниз, поглотить, утопить всех, кто сидел внутри.
Эми побежала к задней части автобуса, крикнув в сторону Теда: «Прикройте меня!» Она понятия не имела, слышит ли он ее – сама она слышала лишь крики и грохочущую поступь разъяренной воды. Придется прыгать, чтобы забраться на задний бампер…
Воздух вокруг взорвался, и она упала на мостовую.
Она слышала крики: Тед выкрикивал какие-то бессмысленные приказы. Он сидел на корточках на берегу реки, вокруг его ног билась и брызгала вода, и он стрелял в нее. То есть в возвышавшиеся над ней черные плащи. Плащи открыли ответный огонь по Теду – у Эми перед глазами заплясали оранжевые отблески, похожие на огненные следы когтей.
Она вскочила на ноги и снова побежала к автобусу. Тот качнулся и опять заскрежетал, его потянуло вдоль берега. Она попыталась вскочить на бампер, но в последний момент сильная костлявая рука схватила ее за локоть, дернула назад, отбросила. Она упала лицом вниз, в затопленную часть вдоль берега реки, вдохнула воду – ноздри обожгло. Очки она потеряла. Она зашипела и попыталась встать. А услышав крики, обернулась – черный плащ вскарабкался на автобус и распахнул заднюю дверь.
Плащ вот-вот собирался полить личинок серой – Джон знал, что у него всего две секунды, чтобы это предотвратить.
Оружия он с собой не взял. К счастью, Вселенная быстро исправила это упущение: отстреливавшийся с берега реки Тед пришил одного из стоявших между Джоном и автобусом плащеносцев, странный дробовик твари взметнулся в воздух и угодил Джону прямо в руки.
Джон прицелился и нажал на курок. Воздух пронзили желтые огненные нити. Он выстрелил плащеносцу прямо в спину. Тот споткнулся, чуть не упал внутрь автобуса, а затем повернулся к Джону лицом.
Малышок.
Джон напомнил себе, что под плащом у твари бронежилет.
Джон прицелился и во второй раз нажал на спусковой крючок, целясь прямо в глупое пухлое лицо. Раздался только холодный щелчок.
Джон отбросил пушку в сторону, разбежался и вскочил на задний бампер автобуса. Оказавшись лицом к лицу с омерзительным детским личиком с крошечными зубами, Джон попытался вырвать пушку из рук плащеносца.
Они сцепились, и Джон почувствовал, как что-то толкает его в ноги. Из задней двери автобуса, неистово извиваясь, выползали гигантские личинки. Плащеносец воспользовался смятением Джона и ударил его в челюсть прикладом пушки. Джон отшатнулся, схватился за плащ, и они оба рухнули в воду.
Личинка пульсировала.
Две чистые раны, из которых я извлек первые пули, превратились в черные дыры и уставились на меня акульими глазами – а за ними скрывался расчетливый, ликующий разум. Я чувствовал, как он разговаривает со мной, насмехается надо мной, обещает мне, что произойдет, как только он освободится от своей оболочки. Он смеялся каждый раз, когда щипцы соскальзывали со снаряда. Ему не терпелось стать свободным, он смотрел на наш мир и видел новую безделушку для игр, беспомощную мишень для пыток.
Я моргнул и попытался сосредоточиться. Оставшиеся две пули засели глубоко – слишком глубоко, щипцами не удастся достать, – и ни одну из них не получилось ухватить достаточно крепко, потому что личинка так и продолжала метаться. К Лоретте присоединился Маркони, но даже вдвоем они не могли удержать моего «пациента» на месте.
Я возился со снарядом, личинка подо мной завывала.
У меня не получалось его достать. Я взглянул на Лоретту, во все глаза смотревшую на меня. Жизнь ее ребенка ускользает из моих дрожащих неумелых рук. Она увидела в моих глазах извинения, а я увидел, как что-то в ней умирает.
В отчаянии я крикнул:
– Забава! А ну сюда!
Она появилась.
– Ты, э-э, видишь, что здесь происходит? По-настоящему. Не только Мэгги, но и…
Она быстро кивнула.
– Помоги мне ее удержать.
– А почему не перевернуть ее?
– И что хорошего?..
Не тратя время на объяснения, Забава растолкала всех и скатила распухшую личинку с дивана на пол, раной вниз.
Два раза шлепнула ее.
Потом снова ее перевернула – на полу лежали, поджаривая ковер, два дымящихся маленьких шарика. Они просто выпали наружу.
Эми увидела, как падают в воду Джон и плащеносец. Из задней двери автобуса пытались выползти дети – они перелезали друг через друга и звали родителей.
Тед перестал стрелять, и по его поведению Эми поняла, что у него кончились патроны. Эми взбесилась. Как у него могли закончиться патроны? Это же главная его фишка – таскать с собой кучу пуль. Как если бы у интернет-провайдера закончилось все ехидное безразличие.
Тед вытащил нож и, с плеском выскочив из воды, пошел на единственного оставшегося на суше плащеносца, который еще держался на ногах.
Эми снова кинулась к автобусу. Тот опять сдвинулся под напором течения, накренился, едва не сбросив лезших на волю детей в воду. Могут ли они утонуть?
Она крикнула им успокоиться, крикнула, что идет, а потом сзади раздался выстрел – Эми могла поклясться, что на этот раз пуля просвистела у ее уха. Ей показалось, что она даже немного описалась.
Она обернулась и увидела женщину-агента в окровавленной рубашке. Ее имени Эми уже не помнила.
– Вам нельзя причинять мне вред! Помните? Вам все вернется! – крикнула ей Эми.
– Просто отойди в сторону. Неделя выдалась долгая, – ответила та.
Через плечо у нее был перекинут дробовик, который давали Дэвиду в оздоровительном центре, – но Эми предполагала, что теперь он еще и стрелял.