Или не в возрастедело, а в характере?
НаКрасносельскойостались троеиз пяти красноармейцеви офицер, а двоеостальныхсейчас сиделина скамье дрезинырядом с Ершиком,Доктор, какоказалось нетолько по профессии,но и по прозвищу,не умолкал нина минуту, правда,из-за шума мотораего негромкийголос не всегдаудавалосьрасслышать.Остановку наКомсомольскойони сделалитолько длятого, чтобыпроводитьподростка допоста, на вопрос«куда дальше?»ответ был кратким:военная тайна.Выйти с «красной»линии оказалосьнамного сложнее,чем попастьна нее: покаЕршик не показалпограничникампропуск, дажеДоктор не убедилих в том, чтоон не перебежчики не проситполитическогоубежища в Ганзе.Странные люди,уйти свободноне дают, своимна слово неверят...
-Перебежчик?
Ну,теперь в Ганзеначинаетсято же самое!
- Да.Хочу домой вдемократию.– Он вспомнилслово, сказанноеГеоргием Ивановичемпо другомуповоду. На егосчастье, дежурилтот же самыйчеловек, мимокоторого онпроходил ещесовсем недавно,а свитер у Ершикабыл приметным,пропустилиза несколькопатронов, ипосоветовалибольше безнужных бумагграниц не пересекать.
Трамвайнабирал пассажиров,у него еще былонемного времени,чтобы побродитьпо Комсомольской,задрав голову.В серединеплатформы наодной из мозаикбыл изображенне былинныйвитязь и некрасноармеецс винтовкой,а просто лысыймужик в пиджаке,его портретне раз попадалсяна глаза на«красной»линии, и почему-тоцентральныйкомитет, недававший покояЕршику своимнезримым повсеместнымприсутствием,был каким-тообразом связанс этим человеком.Уже забираясьна скамью, онспросил у соседа:
- Акто там на потолке?
-Ленин.
-Точно! А я-тодумал, почемулицо знакомое!
Соседотодвинулсяот него подальше,на всякий случай...А Ершик с удовольствиемподставляллицо встречномуветру, думало Майе и пыталсявообразить,как выглядитсынишка Старого,которому ондолжен привезтикнигу. Отецбудет читатьее сыну передсном, как егособственныйпапа читалкниги ему самому.И объяснять,что такое Англия,остров и корабль...
- НаПроспекте Миравыходит кто?– Не услышавответа, водительлишь слегкапритормозилу станции, Ершиксполз под скамью:ему не показалось,он точно виделна платформемаму. Хотелоськрикнуть: остановите.Но, если решилсначала добратьсядо Пушкинской,значит такнадо, мужчинаон или нет? Особистговорил, чтомногие в четырнадцатьлет уже носяторужие, а онкнигу донестине может? С мамой-товсе в порядке,это даже хорошо,что он ее увидел,она подождет.С такими мыслямидаже заброшенная,но кажется, непустующая,недостроеннаястанция, мимокоторой онипроезжали, невызвала у негоинтереса.
Новослободскаяи Менделеевскаябыли, по слухам,похожим наБиблиотекунаучным центромметро, бывшийисторико-архивныйинститут, Станкини институтинженеровтранспортаобразовализдесь еще один,как говорили,широкий кругспециалистовиз разных областей,Ершик оченьнадеялся наэти станциив смысле торговликнигами, хотьи учебниковна этот раз унего в сумкене было. Неужелиникого незаинтересуетпечатное слово?Первое впечатлениеот Новослободскойбыло – она всякруглая. В стенахвиднелиськакие-то круглыениши, по несколькимуцелевшимстеклышкамможно догадаться,что здесь быликартинки, какна Комсомольской,но хрупкийматериал раскрошилсясо временем.И, когда Ершикразглядывалвитраж, мысленностараясь заполнитьвыпавшие фрагментырисунка, кто-тодернул его засумку. Вот ворюга!А сам-то хорош,открыл варежку,картинкамилюбуется. Онуспел удержатьсумку за ремень,вор оказалсясильнее, протащилего несколькометров по платформе,но все-такибросил, бегатьс таким дополнительнымгрузом на руке– неминуемопопасться,Ершик отряхнулштаны, заметилпару новыхпотертостей,но до дырок имбыло еще далеко.Нет уж, он хотелбы избавитьсяот книг, получивих стоимостьв звенящихпатронах, а неотдавать комупопало, да ещеи вместе с сумкой.Вот тебе и рассадникзнаний, толькооглядывайся!Университеты-тотут давно были...Теперь Ганза.
Двекниги он успелпродать в переходе,остальные купилместный оптовик,цена была пониже,чем сам Ершиквыручил бы врозницу, нопросьба продатьбольше напоминалаприказ: делай,что тебе говорят,а то хуже будет.Спорить с местнымион мог бы развечто, выглядываяиз-за спиныСтарого, нодвухметровогоприятеля теперьрядом не было,а на собственныесилы Ершик нерассчитывал.Да и цену предложилинеплохую померкам ПроспектаМира–радиального.Невостребованнойоставаласьпоследняякнига: сказкиАндерсена...Совершеннонепонятно,почему.
Напассажирскоесидение Ершикзабирался струдом, вокругего пояса былиобернуты ужечетыре мешочкас патронами,укладывая ихдома в сумку,он даже и подуматьне мог, чтопригодятся,обычно он заполнялне больше одногои еще немногопозвякивалов другом, а тутдаже в сумкупришлось отсыпать.
- Вбанк везешь?- На противоположномсидении расположилсямужчина с небольшойсумкой в руках,а ремешок сумкибыл крепконамотан наруку. – Здесьвезде воровполно, по всемуцентру. На окраинахникто крошкичужой не возьмет,а здесь... Видно,воруют, когдаесть что.
Илиесть кому... Далеконе всем придетв голову мысльвзять чужое,даже если онопросто валяетсяна полу, вонГеоргий Ивановичк чужой сумкебоялся прикасатьсятолько потому,что она чужая.А уж чтоб открытьда взять что-нибудь!Не в центредело, в чем-тодругом. Хотьмужчина непроизвел приятноговпечатления,но слово «банк»заинтересовало.
- Азачем в банк?
- Тыж на Белорусскуюсобрался?
- Да.
- Ине с пустымируками, как япогляжу. Значит,вклад собралсясделать.
Что-тошевельнулосьв памяти про«счет», «проценты»и вклады... Рассказмужчины о том,как можно увеличитьколичествопатронов всобственностипри том, чтофизически ихколичествоне прибавляется,про кредит,займы и банковскийсчет занял всеоставшеесявремя до станции,на подъездек которой Ершикзакрыл носрукавом: такой«мясной ряд»видеть еще неприходилось.Но зато здесьцены на шашлыкдолжны бытьневысоки. Отделавшисьот попутчика,он решил поберечьконсервнуюбанку до лучшихвремен и направилсяв закусочную,за едой подсчитывая,сколько процентовмог бы получитьв год с содержимогокошелька. Нуих, эти проценты,в такие игрыиграют, когдапатроны лишние,а у них с мамойи одеяла дырявые,и фонарик давнопора купить...Да и большаячасть патронов- чужие, сталкерамвернуть должен.За столикомнапротив сиделчеловек, на егоруках синелитатуировки:две параллельныезигзагообразныелинии и страннаятрехконечнаязакорючка.Свастика четвертогоРейха.
11.Неправильнаясвастика
Толи дело былов свастике, толи этот человекдержался как-тонеобычно, ноего присутствие,как говорится,давило на психику.Офицер Рейхадоедал шашлыкс довольнымвидом, очистивтарелку, аккуратноположил вилкуна стол и посмотрелна Ершика так,что хотелосьброситьсябежать в тоннель,сломя голову,быстрее, чемот твари. Тварьхотя бы виделав нем пищу, аэтот смотрел,как на вредноенасекомое,раздумывая,задавить ногтемили руки пачкатьнеохота.
-Свинину кушаешь,мальчик? Хорошо...Кавказцы свининуне едят.
Этоне воин, егоневозможнопредставитьобороняющимрубежи станции,он не будетискать в темнотеи грязи опасныхтварей, убивающихлюдей. И не будетвыдумыватьповод придратьсяк нарушениюзакона, чтобынаказать. Этопалач, поводему не нужен.Неужели такимилюдьми заполненытри станцииметрополитена?Но добратьсядо Рейха надобыло обязательно,слово дал.
- Яне с Кавказа,я с Рижскойпришел. А какможно попастьк вам в Рейх?
-Добровольцеввременно непринимаем,своих деватьнекуда. Да ивид у тебя какой-тоне совсем русский.
Чтоверно, то верно,когда мамаукраинка, апапа грузин...По бабушкинойлинии Ершиксчитал себяи русским вкакой-то степени,от отца онунаследовалтолько небольшуюгорбинку наносу. Вряд лиэтому человекуинтересна всяего родословная,которую он исам смутно себепредставлял.Не дворянин,чтобы генеалогическоедерево рисовать.
- Ивсе-таки, мнеочень нужнона Пушкинскую,какой у васпорядок? Толькопо пропускам,пошлину надозаплатить иликак?
-Порядок один:черным проходанет.
Офицерподнялся из-застола и направилсяк дрезине,нагруженнойпровиантомдля Рейха. Асвободноеместечко тамнайдется, решилЕршик, надотолько набратьсясмелости и ещераз обратитьсяс просьбой.
- Имя?
-Ерофей. – Фамилиюон решил, навсякий случай,тоже не называть.Хоть украинцыс русскими ибратья-славяне,но кто знает,что у этихнеофашистовна уме? Старыефашисты-тобольшой разницыне видели, отправлялив газовую камеруи тех и других.Именной пропускбыл надежноспрятан пододеждой, оннадеялся, чтодо раздеваниядело не дойдет,и не толькоиз-за пропуска.
- Цельвизита?
-Навестить ПавлаСамарина. Онтут живет наПушкинской,ему четырегода. Его отецпросил книжкуему передать.
- Сумкуна стол.
Бутылкас водой, банкаконсервов итри сухаря измуки неизвестногопроисхождениябритоголовогоне заинтересовали,две книги онвнимательнопросмотрел,не заложеноли чего междулистами. А измешка патроноввытащил полнуюгорсть, не считая,и положил вящик за спиной.
-Проходи.
Ершикпостаралсяидти быстрее,но полные «кошельки»на поясе делалидвижения неуклюжими.И если бы он недогадался всвое времяпрятать патроныпод объемныйсвитер, врядли сейчас этотвзяточникограничилсябы одной горстью...Половину моготобрать, неменьше. Поднимаясьпо железнойлестнице наплатформу, онувидел в потолкекрюк. От светильникаостался? Темныепроемы междуколоннами былиперекрытырешетками, онрешил, что этоне слишкомразумно, еслиуж хотели отгородитьпути, можнобыло использоватьматериал покрепче...Из темнотыпоказалосьлицо, пальцысжимали прутьярешетки, человексмотрел нанего. Ершикуне понадобилосьмного времени,чтобы уловитьсвязь междукрюком, пленникоми всем, что ончитал о фашистах,через несколькосекунд он, неоглядываясь,бежал по переходуна Пушкинскую.Чем он мог помочь?Только оказатьсяза той же решеткой.И мало шансовдождаться тампоявлениягражданинаСамарина...
Пашкане был похожна отца. Светло-синиевнимательныеглаза Старого,которые такпривлекалиНастю, ничемне напоминалиспокойные,доверчивыесерые - сына,но вот улыбкау них былаодинаковой.С той разницей,что мальчикеще улыбалсявсем и каждому,а Самарин-старший- почти никому.
- Твойпапа просил