Тут тебе неСклифосовскийи не кремлевскаябольница...
Особистогляделся посторонам, увиделстарого учителяи двух подростковза его спиной.Нетвердымишагами он подошелк их палатке,прислонилсяк ближайшейколонне и сползна пол:
-Никогда невидел, чтобычеловек действовалбыстрее твари...У меня пистолетзаклинило,Самарин какраз автоматперезаряжал,руки заняты,а она – прямона меня... Каквремя застопорилось.Тварь ужеподпрыгнула,когти выпустила,прямо в глазасмотрит, а он...Ногой отбросил,успел перехватитьв полете. И добилприкладом.Только она емубедро когтемзацепила, жгутналожили, нослишком большаяпотеря крови.А у вас тут,действительно,не кремлевскаябольница.
ЛицоСтарого казалосьабсолютно белымна фоне застираннойсерой наволочки,но не было похоже,чтобы он чувствовалсильную боль.Ершик, не заходяв палатку, отпорога спросил:
-Старый, ты как?
-Нормально,живой. Толькосил нет ни фига,при кровопотереэто бывает.Болеть будет,когда заживатьначнет. Если...
Местныйфельдшер сидел,привалившиськ столику сбинтами, иногдазакрывая глаза,вместо негов медпунктехозяйничалкрасноармеец,ни на секундуне переставаяворчать:
- Ну,скажи ты мне,козел, что, труднобыло заранеефизрастворзаготовить?Ведь делать-тонечего: водада соли в определеннойпропорции.Блин, сейчасс осадкомполучится...Айболит хренов,если б меняранили, сейчассам себе бы швынакладывал.Слышь, ты, проснись,твою мать, ииголки хирургическиедоставай! –Фельдшер зевнули начал шаритьрукой на нижнейполке тумбочки.Красноармеец,тихо матерясь,повесил банкус прозрачнойжидкостью накрючок, приладилиголку с трубкойк руке Старогои только сейчасзаметил Ершика.
-Пацан, иди-касюда! Нет, лучшеприведи тудевчонку состанции, беленькую,может, она толковееокажется, чемэтот гад ползучий,клизму ему надва ведра!
Ершикне сделал инесколькихшагов, как столкнулсяс Настей, указалрукой в сторонупалатки, изкоторой доносилсяголос деловогокрасноармейца:
- Лампу– сюда, нитки– в самогон, асам, бестолочь,вон отсюда!Только пластырь,небось, наклеиватьумеешь, и токриво... Самарин!Не валяй дурака,Самарин, толькопопробуй тутпомереть, засранец,зря что ли тебятащили!
Особистне стал бы таковым,если бы позволялсебе расслабитьсябольше, чем напять минут,теперь этоснова был собранныйи серьезныйофицер службыбезопасности,разве чтоподозрительностик окружающимв нем немногопоубавилось.Даже ГеоргийИванович, несмотряна свой диссидентскийтрепет передособым отделом,решился задатьему вопрос:
- Ачто в депо? Кактам дела?
- Еслиофициально:колония тварейлокализована,гнездо уничтожено,а оставшиесяотдельные особибудут истребленыв ближайшеевремя.
- Вытак доложитеначальникустанции?
- Кому?– Георгий Ивановичпонял, что сказалглупость, этоеще большойвопрос, ктокому здесьдолжен об обстановкедокладывать.– Пусть он послушает,как я об этомпо телефонубуду сообщать.Кстати, лучшеэто сделатьнемедленно.
-Ерофей, а кактам обстановка?– Ярко освещеннаяпалатка в концеплатформыприковывалавзгляд, есличто-то случится,впечатлительнаяНастя тут жедала бы знатьоб этом визгомили громкимирыданиями.
- Дау вас тут врачкакой-то странный...Ничего не делает.
- Апотому что унего нет нимедицинскогообразования,ни практики.Зато шины напереломы накладываеточень умело.Он же специалистпо сопромату.- Ершик, пошаривв памяти, необнаружил тамтакого слова.– Вот про нагрузки,изгибы, поверхности– это он понимает,а резаные ранызашивать неумеет.
Чеготолько не бываетна «красной»линии...
-Старый... – Ершикпозвал егошепотом, наслучай, еслиприятель спит,но он открылглаза.
- Онаушла?
- Да,вроде. Она ведьвчера томукрасноармейцупомогала, которыйвместо врача...
- Непомню, отключилсяк тому времени.Эта водичкатолько давлениеподдерживает,- он не мог повернутьголову, тольковзглядом указална капельницу,да и говорилс трудом, - нанеделю точновыбыл из строя.
Старыйхотел еще что-тосказать, нопришлось подождать,пока он наберетсясил. Страннобыло видетьэтого физическикрепкого человекатаким слабым,но зато от Настиему теперьникуда не деться!Ершик все-такихотел, чтобыприятель увидел,наконец, какаяНастя красивая,а она пустьперестанетпрятаться ипосмотрит емув глаза так же,как смотрит,когда он невидит этого.Но, мало ли, чтоон хотел бы,Старому виднее...
- Ятеперь не смогуотвезти тебядомой.
Таквот о чем ондумал, и почемуу него такойрасстроенныйвид.
-Слушай, Старый,мне не пятьлет, и не десять,за руку водитьне надо! И сопливытирать тоже!
-Остынь, Ерофей,вспомни, я тебяот Славки Петрована ПроспектеМира увел, идолжен былсдать обратнов целости исохранности.Ты и без тоготут сидишьлишний день,дома-то, небось,с ума сходят.Вид у тебя домашний,на беспризорникаты не похож,вряд ли частодома не ночуешь...– Такая длиннаяречь заставилаего опять закрытьглаза и собиратьсилы. – Хоть тыи самостоятельный,но совесть-тодолжна быть.Домой немедленно!
-Обязательно.Вот только«Робинзона»вашему сынупередам...
-Славке отдашь,он найдет, какотправить. Ипусть Пашкескажет, чтопапка черездве недели самприедет и заберетего насовсем.Хватит ему нафюрерскую мордусмотреть, забудетскоро, как отец-товыглядит. Еслиэтот доктормне своимигрязными лапамисепсис не устроит,или медсестрановоявленнаясо своей заботой...Как блондинкузовут?
-Настя.
10.Последняя книга
Старыйбыл прав вовсем: и домойдавно надовозвращаться,и мама с умасходит, и сбеспризорнойжизнью поразавязывать,а то скоро вшизаведутся. Ночьеще не кончилась,Ершик как разуспел кое-какпомыться холоднойводой, а когдавключился свети из динамиковзазвучалазнакомая веселаяпесня, он уженадевал свитер.Пробираяськ палатке ГеоргияИвановича,услышал недовольныйголос уборщицы:
- Этокакая ж сволочьтут такую лужунаплескала?!
Особиствозник на порогеопять безприглашения,Ершик не обрадовалсяего появлению,хотя тот ничемне был виноватперед Старым,патрон заклинитьможет у каждогои в любой момент.
- Тыведь не родственникСамарину?
- Неродственник...- Врать не былосмысла, арестовыватьего вроде покане за что. – Яуйду отсюдасегодня, домойпора. И делоеще одно есть.
- Ятебе выпишупропуск насвободныйпроход. Срокомна неделю. Успеешьдела закончить?
Ершикне верил своимушам, с чего бывдруг к немутакое расположение?Из-за того, чтоСтарый особистужизнь спас? Аон сам все-такиимеет к немукакое-то отношение,хоть и простоприятель, а несын родной?Офицер приселрядом, развернулсвою папку,начал заполнятьбланк пропуска:
- Имяполностью?
-Павленко ЕрофейШалвович.
Особистпосмотрел нанего так жестранно, кактолько чтосмотрел самЕршик, но никакудивившее егоимя не прокомментировал.Специальноих, что ли в этотособый отделнабирают таких:без эмоций, безчувства юмора?Может, и специально.А может, другиене приживаются,столько людейдопрашивать– никаких нервовне хватит. Этусцену и засталГеоргий Иванович:задумчивогоЕршика и особистарядом с ним,заполняющегокакую-то бумагув папке-планшете.Офицер быстросообразил,почему старыйучитель вдругпобледнел искомкал в рукахмокрое полотенце:
- Этоне то, что выподумали, молодойчеловек неарестован. Иэто не допрос.- Он поставилвнизу подписьс завитушкойи отдал бумагуЕршику. – Неделя.И тебя здесьне должно быть.
Аего тут ужедавно не должнобыть. Если быне Майя и Старый...Или наоборот?Родного-то отцаЕршик давноне видел, и скучалпо нему. Невоспользоватьсяли пропуском,чтобы поискатьего на «красной»линии? Но наэто уйдет неодин день, аему еще надопопасть наПушкинскую.
-Георгий Иванович,нет ли у васкарты метро?
-Схемы, - поправилучитель, - настоящиекарты есть унемногих, остальныеобходятсяцветными линиямии кружочками.У нас и такойнет, может быть,у твоего друганайдется вмешке? Или этоне очень удобнозаглядыватьв его вещи?
Постоявнемного в раздумьяхнад завязаннымвещмешком,Ершик, не открывая,потащил егов медпункт.Теперь, когдаСтарый израсходовалполовину боеприпасов,мешок можнобыло не толькосдвинуть сместа, но и поднять.Невысоко, правда.
- Вотмолодец, чтопринес! – Самаринвыглядел немноголучше, но дополного выздоровлениябыло еще далеко.
- Утебя схемаметро есть? Дайпосмотреть.
Значит,так... Лубянка– Кузнецкиймост - Пушкинская.Нет, не надо наЛубянку! ОхотныйРяд – Тверская.Самый прямойпуть, но сразувозникал вопрос:как добираться?Пешком как разнедели хватит.Более удобнымказался другой:Комсомольская– Белорусская...Там есть трамвай-дрезина,книги продатьможно будет.И посмотретьна станцииГанзы, именноо них он мечтал,когда протиралспиной колоннуу погранпостана ПроспектеМира, наслушавшисьлегенд о красотеКольцевойлинии. Ни однаиз них пока необманула егоожиданий. Идаже мрачноватая«красная» линияпока радовалахорошими людьми,даже особистоказался неКощеем из сказки,а просто строгими сдержаннымчеловеком. Врядли все они такие,иначе не говорилибы о них, понижаяголос, чтобыне призывать"демонов". Старыйвыставил накойку несколькобанок консервов:
-Отнесешь учителю,пусть дочкуподкормит, однубанку тебе надорогу... По-хорошемупрошу, чтоб ятебя большездесь не видел!В гости-то наРижскую пригласишь?
-Обязательно!А зачем ты спасалособиста? –Ответ был очевиден,не мог же боецравнодушносмотреть, каккто-то рядомпогибает, новсе-таки?
-Знаешь... Вот,когда в менялюди стреляютпросто потому,что вид угрожающийи в руках оружие,они вряд лидумают, что уменя где-то сынесть. – Старыйпомолчал немного.– И я об этомникогда незадумывался.До некоторыхпор. А офицерслужбы безопасности– он тоже человек.И тоже житьхочет. Не знаюуж, ради чего...Не мне решать.
- Ну,спасибо заверное решение!
Офицерпоявлялсяпросто из ниоткудаи не вовремя,но Старого егопоявлениепочему-то ничутьне смутило, адаже обрадовало:
-Васильич, заходи!Отправь вотэтого товарищаПавленко наКомсомольскуюи побыстрее.
- Черезполчаса устроит?Не слишкомпоздно? – Особист,казалось, обиделсяна слова «тожечеловек», Ершикподумал, чтоне он один тутнеудачные фразыво всеуслышаниепроизносит,и к возрастуСтарого, наверное,даже перестанетпереживатьпо этому поводу.