И оба падают, хохочут…
Железом синим по небу грохочут…
О поваленный ствол Борбикрена в дремоте споткнулась,
Громыхнув рюкзаком, пробудилась и чутко застыла.
Всё в тумане. В объятьях дождя тишина, как невеста.
Только вдруг разговор молодой к Борбикрене пробился:
«В такую ночь, как эта,
Не спят одни
Старики и поэты.
Вы им сродни?
Продайте нам вашу старость,
Не пожалеете!
А усталость
Бросайте на ветер.
Нам всё равно по пути,
Не беспокойтесь!
Все мы в пути,
Все мы гости.
Хозяйка этого берега,
Где вы шли,
Этот берег нам вверила…
Вот мы и пришли!
Видите огонёк?
Этот свет
С ваших ног
Снимет пару десятков лет».
На туманный огонь Борбикрена с друзьями свернула.
По краям его в нитях дождя серый сумрак клубился,
Создавая и пряча резные карнизы строенья,
За которым река свое чёрное тело струила.
Разглядела теперь Борбикрена своих провожатых,
Их глаза и накидки их цвета теченья речного.
Платья птицы, змеи, стрекозы их наряд составляли.
И добры, и одеты со вкусом изящным все трое…
Из-за белых морей,
Из тех розовых стран,
Распустил паруса
Мой корабль-туман.
Мой корабль летит
Из тех розовых стран,
А за ним по волнам
Облаков караван.
Из тех розовых стран
В трюмах тех облаков
Ветер белых морей,
Все цветы тех садов.
Замедляют свой ход,
Пристают корабли
Из тех розовых стран
У осенней земли.
От зари до зари
И до самой весны
Песни белых морей
От причалов слышны.
Голос смолк. Борбикрена бледнее тумана стояла.
Эту песню ей мать напевала под пологом снежным,
Эту песню певала под вьюгу сама Борбикрена…
Вот бежит! второпях огибая кротовые кучи,
Вот ступеньки, мосточек и терем на сваях,
Двери настежь!.. Тут силы старушку покинули разом.
Вот кружатся карты,
Как плавно танцуют!
Здесь гости играют,
Хозяйка вистует.
Танцуют снежинки её поцелуев,
За Даму крестей их полёт голосует:
Стелите постель,
Разводите по спальням гостей.
Говорит насекомое Туз:
«Я Вам снюсь.
Хоть в летах и с брюшком, но не трус,
Охранять Вашу спальню берусь
И сыграю за Вас —
Музыканты! – Трефовый вальс».
Завлекает Хозяйка гостей
В терем снов всех мастей.
Преподносит король королеве крестей
Всех мастей новостей,
Козырей про запас…
– Громче вальс!
Согревает крестовый альянс
Тайных мыслей пасьянс,
Всю колоду, всех нас
и —
И раз, два, три – раз…
На подушках из трав водяных Борбикрена очнулась.
Чуть светает, свеча, и Тригорий сидит в изголовье.
Улыбнулась, Тригорий вздохнул, и слова их смешались.
. . . . . . . . . .
…Помнишь, мама: зима, старый ельник,
Ты со мной на руках и Отшельник.
Я в дупле у него ночевал,
Он три ночи меня врачевал…
Затянулось мое излеченье,
Заманил меня старец в ученье.
Я искусство его изучил,
Свод наук, их замки и ключи.
Не один я добился причастья,
Много нас, все искали участья,
И свое отраженье искал,
Кто в воде, кто в корнях, кто средь скал…
Солнце встало, а мы и не чаем!
На восточной веранде за чаем
Все сойдёмся, и снова вдвоём
Мы с тобою о нас попоём…
И Тригорий свечу загасил и покои оставил.
Из постели своей Борбикрена, как дева, порхнула,
Рюкзачок отыскала, в его тесноте покопалась,
Причесалась, умылась и дверь, как страницу, открыла.
И притихла… А птицы на пиршестве утра кричали!
У меня в травяных коридорах
Каждый кузнечик так дорог!
Тайное делаю явным всегда.
Никогда, никогда
Я не строю гнезда.
Каждый птенчик, как рыбка, в яичке!
Ах, как дивно сияют их личики!
Тень ли, шорох уронит беда —
Явное сделаю тайным всегда.
Пусть хохочут цветочные венчики —
Я люблю золотого Кузнечика.
Ветер мой! Золотая звезда!
Он живет в мире гнёзд, в городах.
Там вонючие спят человечки,
Ими правит король – мой Кузнечик, и
Мне поёт о любви человечной
Мой сверчочек, мой солнечно-вечный!
Тело его поёт всегда.
Ну когда? О когда
Он покинет свои города?!
Где плакучие ивы ветвями воды доставали,
Там веранда висела, под нею кувшинки качались.
Стол плетёный накрыт на просторном помосте,
И гостей безмятежные позы на кружеве кресел.
Как костёр золотой, на столе самовар, и Хозяйка
На дымящийся чай серебро кипятка проливает.
На веранду от берега мост травяной протянулся.
За перила держась, Борбикрена по стеблям шагала.
Жизнь – это мостик висячий,
Света и тени созданье.
Шатки перила удачи,
Зыбки ступицы сознанья.
Только вперёд продвиженье
В жизни нам служит порукой,
Ветер, моста натяженье,
Вера в союзе с наукой.
Чайка ли с берега взмыла?
К нам Борбикрена шагает,
Держит поводья-перила,
Ветром она управляет.
Борбикрену Хозяйка целует и рядом сажает…
Ночь туманна, темна,
До краёв переполнена снами;
Берег утра – иная страна,
Вы пристали к нему вместе с нами.
Спит на веслах роса,
В камышах наши лодки приткнулись,
Только снов, только снов голоса
Вместе с птицами в хоре проснулись.
Так Хозяйка стола, гребешок в волосах поправляя,
Хор вела. В самоваре, как в зеркале, все отражались.
Гребешок деревянный,
Праправнук полена!
Ты зачем полюбил
Вещмешок Борбикрены?
Одинокого сердца
Жестяные ёлки
И ума одинокого
Шпильки, заколки?
Что же делать? Так случилось!
Солнце в блюдечке лучилось.
Тайных мыслей подружка,
Голубая заколка,
Лишь блестела лукаво,
Не смутилась нисколько.
Непутевая внучка
Сапожного шила!
Ты зачем, озорница,
Гребешок присушила?
Что же делать? Так случилось!
Солнце в блюдечке лучилось.
Им любить, да нас прощать,
Да вареньем угощать!
Всем хорош наш женишок,
Хороша невеста.
Как у овоща свой срок,
Так у вещи – место.
Кто за песней не мог усидеть, в пляс летел прямо с места.
Облака, вы, облака,
Белые рубашки!
Что в ладонях ручеёк,
С милым я в овражке.
Звезды синие очей
Мне ночами снятся.
Просыпаться не хочу,
С милой расставаться!
Не осеннею порой
Паутинка по ветру,
От руки моей любовь
Улетела поутру.
Так шутили и пели за чаем беспечные гости.
Средь гостей мать и сын улыбались, веселью внимая,
Через стол свои взгляды сцепляя, как двое влюбленных.
Наконец вереница гостей через мост потянулась,
Вместе с криками птиц голоса их в траве потерялись.
Мать и сын среди кресел, как уточки две, примостились.
…Видно, мама, уж так суждено нам:
Покидать материнское лоно,
В эстафете огней угасать,
Чтобы новый огонь воспитать.
Ты от матери свет получила,
И сама этот свет мне вручила —
Жизнерадостный солнечный свет,
Ни тоски, ни печали в нем нет.
Но томит нас печаль; эта сила —
Воссиянье иного светила.
И Отшельник направил мой след
По лучам в тот немеркнущий свет.
Не глаза правят светом, а зренье
И упор на свое отраженье.
Я свои отыскал удила,
Меня Белая Дева вела.
За болотом, в бору над холмами,
Мы сходились, Отшельник был с нами.
Он учил нас водить хоровод.
Различать, где просвет, где проход.
Но однажды в туманной погоде
Не сдержали мы цепь в хороводе.
Я один затерялся в живых,