В настоящее время совокупность доказательств наличия у рыб чувства боли достаточно велика, поэтому ее поддерживают уважаемые организации, среди которых Американская ассоциация ветеринаров. В изданном ею в 2013 году «Руководстве по эвтаназии животных» говорится:
Утверждения о том, что реакция рыб на боль представляет собой всего лишь простые рефлексы, были опровергнуты исследованиями, демонстрирующими электрическую активность переднего и среднего мозга в ответ на возбуждение, которая различается в зависимости от типа раздражаемых ноцицепторов. Консолидация научения и запоминания в опытах, где рыб обучают избегать вредных раздражителей, помещает вопрос о способности рыб познавать и ощущать в плоскость, когда превосходство накопленных свидетельств поддерживает точку зрения, в соответствии с которой в отношении рыб должны применяться те же соображения, что и в случае наземных позвоночных, когда речь идет об облегчении боли[269].
В 2012 году группа весьма уважаемых ученых встретилась в Кембриджском университете, чтобы обсудить текущее научное понимание сознания у животных[270]. После целого дня обсуждений была составлена и подписана Кембриджская декларация о сознании. Один из ее выводов:
Нейронные сети, поддерживающие поведенческие/электрофизиологические состояния внимания, сна и принятия решений, очевидно, возникли в процессе эволюции еще на стадии радиации беспозвоночных; их наличие очевидно у насекомых и головоногих моллюсков (например, у осьминога).
Перевод: для сознания не требуется наличия позвоночника. Кроме того:
Как представляется, нейронные субстраты эмоций не ограничиваются кортикальными структурами. Фактически подкорковые нейронные сети, возбуждающиеся у людей, когда их обуревают эмоции, также играют исключительно важную роль в возникновении эмоционального поведения у животных.
Перевод: эмоции также возникают в отделах мозга, не относящихся к коре больших полушарий. И еще:
Отсутствие неокортекса не является особенностью, исключающей возможность переживания организмом эмоциональных состояний.
Перевод: живому существу не нужен большой, замысловато устроенный мозг вроде человеческого, чтобы чувствовать возбуждение от пищи или страх из-за хищников.
Теперь вы можете подумать: «Браво, умники-ученые, вы додумались до нового способа показать всем, что вы – последние, кто признал то, что здравый смысл уже объявил вполне очевидным. Как сказал физиолог и автор Гай Брэдшоу, «это не новость, это банальность»[271]. Но это также говорит о серьезности проблемы признания феномена (сознания), личного по своей сути, и об исторически сложившемся нежелании науки применить его в полном объеме к кому-то иному, помимо человека.
Рыбы демонстрируют признаки ощущения боли и физиологически, и поведенчески. Они обладают такими же специализированными нервными волокнами, какие используют млекопитающие и птицы, чтобы обнаружить вредные раздражители. Они могут учиться избегать ударов током и попадания на крючки рыболовов[272]. Они осознают наносимый им вред, когда их тела подвергаются неприятным повреждениям, и это ухудшение состояния здоровья можно повернуть вспять, если дать им облегчение от боли.
Может ли это стать последней главой в книге споров о боли и сознании у рыб? Вряд ли. Всегда могут найтись те, кто будет апеллировать к нашей неуверенности, чтобы утверждать, что рыбы лишены чувства боли. Даже если свидетельства для немногих изученных видов рыб будут считаться истинным чувством боли, по-прежнему можно заявлять, что мы просто не знаем этого в отношении множества других видов рыб, которым повезло не оказаться под скальпелями, шприцами или маленькими нагревателями из фольги.
Существование сознания и боли у рыб не просто поддерживается общим мнением научных кругов: возможно, сознание впервые эволюционировало именно у рыб. Почему? Потому что рыбы были первыми позвоночными, потому что они появились в ходе эволюции более чем за 100 миллионов лет до того, как предки нынешних млекопитающих и птиц поставили свою лапу на сушу, и потому, что эти предки получили бы немалую выгоду от наличия хотя бы минимума необходимых приспособлений к моменту начала колонизации такого разительно нового ландшафта. Также, вероятно, предки рыб приобрели в процессе эволюции сознание: ведь в наше время рыбы обладают способностями, которые согласуются с наличием у них сознания и ощущений[273]. И, как мы увидим, рыбы используют свой мозг, чтобы добиваться иной раз весьма полезных результатов.
От стресса к радости
Лицо рыбы – это одно из ее печально известных слабых мест. Даже если учесть тот факт, что это была самая первая попытка создать настоящее лицо, о нем можно сказать лишь немногим больше, чем то, что рот, нос, глаза и лоб, если все это можно так назвать, располагаются в надлежащем порядке. Этим лицом не пользовались, чтобы хмуриться или улыбаться; если бы рыба могла делать такие вещи, ей доставалось бы гораздо больше симпатии, чем сейчас.
Одна женщина поделилась со мной рассказом о двух рыбах. В конце 2009 года она купила девятнадцатилитровый аквариум и трех маленьких золотых рыбок – оранду, черного телескопа и рюкина[275]. Как и многие новички-аквариумисты, Лори мало знала о том, как ухаживать за рыбами, и на протяжении следующих месяцев купила и потеряла нескольких золотых рыбок. Но первые рюкин и черный телескоп продолжали выживать. Лори дала рюкину имя Сибисквит, а ее муж назвал черного телескопа Блэки[276].
Однажды Лори пришла домой на обед и, к своему ужасу, обнаружила Блэки застрявшим внутри декоративной пагоды, которую она поместила в аквариум, чтобы разнообразить среду обитания рыб. Пытаясь выбраться, Блэки много раз ударялся о стенки и окна своей пластмассовой тюрьмы. Он выглядел ослабевшим.
Тем временем Сибисквит отчаянно бросался к Блэки, занимаясь тем, что Лори приняла за усилия по вызволению его из пагоды. Сибисквит раз за разом наседал на Блэки, словно пробуя выпихнуть его на свободу. Лори дотянулась до пагоды и как можно осторожнее извлекла Блэки пальцами. Он выглядел плохо. На одном боку у него полностью содралась чешуя, а на раздутом правом глазу были ссадины. Он вяло висел у дна аквариума, едва шевелясь. Лори не думала, что он выживет.
В течение нескольких следующих дней Сибисквит держался у бока Блэки, охраняя его, и маленький черный телескоп выздоровел. Глаз зажил, а на поврежденном боку постепенно наросла новая чешуя.
С того момента Лори заметила явное изменение в отношениях между Блэки и Сибисквитом: «До случая с пагодой Сибисквит вел себя как хозяин, часто настойчиво преследуя Блэки, но затем перестал так делать. Я начала воспринимать рыб как личностей с чувствами и индивидуальностью».
Она пересадила их в семидесятипятилитровый аквариум, с большим фильтром и минимумом украшений. Блэки умер в июне 2015 года в возрасте шести лет – очевидно, из-за поломки фильтра. Сибисквит «тянет лямку» вместе с новым компаньоном – золотой рыбкой по имени Ту Мач[277], которая была спасена со школьного карнавала.
В еще одном случае, о котором рассказала южноафриканская газета двадцатью пятью годами ранее[278], есть поразительные параллели с историей Лори. Речь шла о сильно деформированной рыбке – черном телескопе по имени, как вы уже догадались, Блэки, который едва мог плавать. Когда Блэки пересадили в аквариум, где жила крупная золотая рыбка-оранда по имени Биг Рэд[279], тот немедленно проявил интерес к своему соседу-инвалиду. Он также начал оказывать ему помощь, располагаясь прямо под Блэки. Вместе они плавали кругами по аквариуму тандемом: Биг Рэд обеспечивал толчок вперед, который помогал Блэки двигаться и добираться до корма, когда его рассыпали по поверхности воды. Владелец зоомагазина определял поведение Биг Рэда как сострадание.
Истории, подобные рассказам Лори и хозяина южноафриканского зоомагазина, имеют не слишком большое значение для науки, потому что они представляют собой разрозненные, пусть и поучительные, наблюдения, а формы поведения и эмоции, которые лежат в их основе, печально знамениты своей сложностью интерпретации. Например, как понять, что Сибисквит не нападал на Блэки в пагоде из-за страха или стресса? На мой взгляд, устойчивые изменения в отношениях этих двух рыб в дальнейшем – более убедительное наблюдение. Оно говорит о том, что происшествие с Блэки было важным событием, сблизившим обоих.
Если же не принимать во внимание забавные истории, то что говорит об эмоциях рыб наука? Хорошо было бы начать рассказ с их материальной основы в мозгах и телах рыб.
В формирование эмоций вовлечены сравнительно древние области головного мозга, сохранившиеся в процессе эволюции и присутствующие у всех позвоночных[280]. Как мы уже увидели в предыдущем разделе, крупный мозг с неокортексом не обязателен для того, чтобы оцепенеть от ужаса или разозлиться. Все большее число экспертов полагает, что эмоции возникли параллельно с сознанием. Иногда реагировать лучше, чем думать. Представьте себе, что вы – древнее морское существо, внезапно встретившееся с хищником. Если вам нужно будет подумать: «Елки-палки, а уберусь-ка я лучше отсюда, пока жив», вы очень скоро окажетесь чьим-нибудь обедом. Полезнее будет немедленно удрать в ужасе, оставляя размышления на потом.