И он бы сейчас не хромал.
«Давай-ка мы часики сверим, –
Потап продолжал инструктаж, –
Не вздумай шутить с этим зверем,
Уж будь так любезен, уважь!
Таких обходи стороною
В работе, в совместной гульбе, –
Оружие ближнего боя
Всегда у него при себе.
И, если чего, то впустую
Он тратить не любит слова, –
Вот так вот его аттестует
Секретная наша молва.
У нас уже сотканы сети,
И пусть он, зараза, не прост,
Там наши с утра его встретят
И сядут тихонько на хвост.
А дальше от точки до точки
Кто надо по следу пойдёт,
Весь сбыт отследить по цепочке
Мы сможем без лишних хлопот.
При этом не так уж и мало
Мы знаем о вкусах его,
О том, что горилку и сало
Он любит сильнее всего.
Наверно, сперва он немножко
Слегка попетляет в толпе,
А после уже у окошка
Расслабится в мягком купе.
Найди ещё парня задорней,
Он сотку себе самому
Накатит и шторку задёрнет,
И поезд умчится во тьму,
Кряхтя, словно старая кляча,
И всё, будь здоров, сукин сын!
Несложная, в общем, задача,
Но помни: ты будешь один.
Сынок, не криви свою рожу,
Опасен наш мир и жесток,
И помни, — Потап подытожил, –
Пока ты один — ты никто.
От этого не отвертеться,
И пусть, словно в стену шуруп,
Войдёт тебе формула в сердце,
Что мент без мозгов — это труп».
Стажёр согласился, но всё же
Не скажешь, что был очень рад:
«В игрушки играться, похоже,
Они тут со мною хотят!»
С души этот мутный настрой свой
Никак он не мог соскрести:
«Подумаешь, тоже геройство –
Объект, как корову, пасти!»
Он на задание поехал на метро,
И смех скрипучий холодил ему нутро,
Мол, что у вас там, нету тем поинтересней?
Вокзал. Платформа. Шум и гам, гудки-свистки,
Народ снуёт, как в минералке пузырьки.
Эй, где ты, гад проклятый? Нету! Хоть ты тресни!
Двенадцатая глава
А, вот же он, гуляет по перрону,
Как на букашек, смотрит на людей,
Высокий, важный, кепка, как корона,
Мол, я-то знаю, кто здесь всех главней!
Ну вот и всё. Минута до отправки,
Ну вот и прозвенели три звонка,
И местный пёс пролаял из-под лавки:
«Эй, вы, привет! Поехали! Пока!»
И он сейчас умчится, этот «скорый».
Объект с заветной сумкою в руке
Уже вошёл в вагон, и у стажёра
Как будто что-то щёлкнуло в башке,
Как будто накатило что-то свыше,
И он, ведомый ангелом своим,
Внутри себя отчётливо услышал:
«Не упускай его. Иди за ним!»
Вот так, мои ребятки дорогие, –
Стажёр, обычно весь такой орёл,
В глубоком сне как будто, в летаргии
К соседнему вагону подошёл.
Там проводник — холёный, разодетый,
В фуражке, в форме, чистый полицай!
«До Питера возьмёшь? Я без билета.
Десятку дам». «Нормально. Залезай!»
И он рубли собрал свои наощупь
В кармане куртки, сразу чтоб отдать.
Чем рожа вороватее, тем проще
С ней шкурные дела свои решать.
Плохой вагон, разбитый, всё не в кассу.
На ствол нагана руку положа,
Стажёр под стук колёс тихонько трясся
На третьей полке вместо багажа.
И мысли его путались и плыли:
Эй ты, балбес, со мною не шути,
Хлебай свою горилку из бутыли,
И хрен ты где соскочишь по пути!
Мои труды окупятся сторицей,
И, значит, я срублю свою маржу,
Я от Москвы до северной столицы
Его негласно сам сопровожу.
Вот так вот, мол, с рук на руки примите,
Я глаз с него в дороге не спускал,
Хотите, сразу к чёрту застрелите,
Хотите — с корабля его на бал,
С вокзала прямо, если быть точнее,
Отправьте — в КПЗ, в СИЗО, в дурдом,
Пусть ёрзает там, сволочь, как умеет,
Мы всё равно за шкирку их возьмём!
Меня отметят: ловок ты и прыток,
Да вроде бы и в тактике не слаб,
Вот в этом и маржа моя, прибыток,
Что мне спасибо скажет сам Потап!
И он ворочал сонной головою,
И вот уж полдороги позади.
Короткая стоянка. Бологое!
И, кто уже приехал — выходи!
Внутри стажёра тренькала как будто
Какая-то дурацкая труба.
Его вагон почти уже минуту
Стоял вблизи фонарного столба.
Нормальный столб. Ни овощем, ни фруктом
Его ты никогда не назовёшь,
И лишь витает в воздухе вокруг там
Какая-то невидимая дрожь.
И чья-то тень в сторонку проскользнула.
Да ладно уже, едем, чёрт бы с ней!
Но снова будто током тряхануло
Стажёра от затылка до ступней.
Какая тень? Курьер тот самый в спешке,
Что только что под боком рядом был,
Сорвался, соскочил, ушёл от слежки,
Он хвост на всякий случай обрубил!
Уже состав размеренно качался.
Стажёр, скользя спросонья, как по льду,
С безумной рожей к тамбуру примчался
И из вагона прыгнул на ходу!
Не дай нам Бог так жёстко приземляться.
Он рухнул, покатился, снова встал,
В падении сумев сгруппироваться,
При этом даже связки не порвал.
Пустой перрон. И стрелки циферблата –
Два острых и тяжёлых тесака –
Сигнал нам всем: за всё придёт расплата.
И ночь кругом. И холод. И тоска,
И фонари, как гипсовые слепки,
Что с мёртвых лиц когда-то кто-то снял,
И этот чёрт высокий, с сумкой, в кепке,
Он здесь. Вперёд! В погоню! Час настал!
Он воли не нашёл в себе и силы
Её в кусты подальше запулить.
О том, что жадность фраера сгубила,
Он долго будет после говорить.
И взглядом незамыленным и цепким
Прозрачную пронзая полутьму,
Стажёр издалека по этой кепке
Его засёк. Ну всё! Быстрей! К нему!
Курьер когда-то бегал стометровку,
И он на землю бросил свой баул,
И, лужи перепрыгивая ловко,
Куда-то вдаль отчаянно рванул.
Да, он готов неплохо был, но всё же
Он сам себя в итоге доконал
Своим рывком. Стажёр наш был моложе,
Быстрей и лучше. Он его догнал.
Ночной пустырь. Мерцающие звёзды.
И смерть как будто спит в складном ноже
В кармане у курьера. Пулю в воздух
Стажёр пустить намылился уже,
А дальше уж как дело повернётся,
И он перчаткой ствол уже протёр.
Когда противник сразу не сдаётся,
Совсем другой возможен разговор.
И пистолет заряжен боевыми,
И впереди — кирпичная стена.
И ночь. И десять метров между ними.
И, как прожектор, полная луна.
Я фильм смотрел, и я его запомнил,
Как там крутые парни точно в цель
Лупили из стволов. Ещё я понял,
Что значит настоящая дуэль,
И что безумству храбрых нет предела,
Борись и бейся из последних сил!
Там человек с ножом по ходу дела
Того, что с пушкой, ловко завалил!
Ну, с пушкой, это значит, с пистолетом,
Он бросил нож быстрей, чем тот успел
Спустить курок, и всё, мой друг, с приветом!
Вот так у них — кто храбрый, тот и цел! –
Кто смерти в рожу смотрит зло и зорко,
Вот этим дикий Запад и хорош.
Тот фильм — «Великолепная семёрка» —
На этот мой роман слегка похож.
А тут, наоборот, хороший — с пушкой,
Плохой — с ножом в руке, затих, как мышь,
И кто с кого в итоге снимет стружку,
Едва ли сразу так сообразишь.
И электричка выла, как белуга,
И вороньё вопило ей под стать.
Они стояли друг напротив друга
И не спешили дело начинать.
Стажёр, как будто всё ещё спросонья,
Чего к чему, прокручивал в башке,
И спрятанную финку под ладонью
В опущенной пока ещё руке
Он видел у курьера, нет, он чуял:
Всего лишь миг мелькнёт, и грянет гром,
Но был непрошибаем ни в какую
В спокойствии задумчивом своём.
Он был с утра не пивши и не евши,
Ну, раз уж так, он взял да закурил,
И семафор — скелет оцепеневший –
Вдали, впотьмах у станции застыл.
И завивался дым в круги и петли,
И, будь я там, я крикнул бы ему:
«Давай, стажёр, стреляй! Чего ты медлишь?
Оно уже не нужно никому,
Твоё геройство, ну его, ей-Богу,
Тебя сейчас завалят самого!
Своих не докричишься, не помогут.
Есть ты и он. И больше никого».
Вертясь, крутясь вприпрыжку, как придётся,
Фонарный луч по лезвию ножа
Отчаянным гулял канатоходцем,
Скользил, плясал, мерцая и дрожа.
Замах! Стреляй, стажёр, долой сомненья!
И он в движеньях точен был и строг.
Он руку вскинул раньше на мгновенье
И вовремя успел спустить курок.
По небу тучи мчались, словно кони,
Курьера что-то дёргало и жгло,
Он так, бедняга, толком и не понял,
Чего с ним только что произошло.
Его башка гудела, словно улей,
Стажёр его оставил не у дел,
Он выбил ему финку первой пулей,
При этом руку даже не задел!
В нём отказал внутри какой-то тормоз,
Он зашагал к стажёру — олух, псих!
«Стоять на месте, сука! Только дёрнись! –
Стажёр затвором щёлкнул и затих, –
Умрёшь, дурак!» Но тот с какой-то стати
Расставив руки, медленно шагал
По пустырю ночному, как лунатик,
Как будто он рассудок потерял.
Свинцовый шмель вопьётся в черепушку!
От пули нет спасенья. Жди её!
Стажёр опять поймал его на мушку:
«Ты так хотел. Решение твоё!»
И, хоть стажёр имел серьёзный стимул,
Чтоб враг его башку свою сложил,
Он всё-таки не снёс её: живи, мол,
Но кепку, уж простите, прострелил.
Всё. Нет короны. К чёрту улетела.
Король не то что гол, но лысоват.