Владимир ДаненбургЧТОБ ВСЕГДА БЫЛО СОЛНЦЕ
ЧЕРЕЗ ТИСУ
Батальону предстояла переправа. Капитан Сиротюк сказал сержанту Храмцову:
— Возьми с собой надёжных ребят. Надо знать, что делается на том берегу.
Егор Храмцов считался в батальоне мастером форсирования рек. На его гимнастёрке с сержантскими погонами построились в ряд два боевых ордена и медаль «За отвагу»: награды за преодоление водных рубежей — Днепра, Днестра, Прута. Теперь впереди была Тиса.
Пробираясь через прибрежные заросли кустарника в расположение своей роты, Храмцов думал, кого из ребят взять с собой. Решил: Ивана Терентьева, Арчила Гогуа и Бориса Малько. Иван родом с Волги, Арчил — с берегов Чёрного моря. Борис же, хотя и из Донбасса, успел до войны поработать кочегаром на морском пароходе. Все трое отменно плавали.
В маленькой заводи разведчики обнаружили рыбачью лодку. Вёсел не было. Грести пришлось сапёрными лопатками. Лодка, казалось, не двигалась. И время не стояло на месте. А надо было обернуться до рассвета…
Наконец — берег. Храмцов первым пополз по склону вверх. За ним двинулись остальные.
Перед рядами проволочных заграждений Храмцов поднял руку: внимание! Кроме лопотания дождя, ничего не было слышно.
— Режь! — приказал сержант Борису Малько.
Над вражеской траншеей поднялась осветительная ракета. Выстрела никто не услышал. Звякнули выроненные ножницы, и солдат Малько упал…
Егор оглянулся. Небо, затянутое тучами, начинало светлеть. Действовать надо было без промедления.
— Иван, Арчил! — приказал сержант. — Берите раненого, спускайтесь к лодке. Иван, скажешь комбату, чтобы перед началом форсирования он зелёной ракетой просигналил и моего ответа дожидался. Дам зелёную — значит, можно переправляться. Красную — артиллерии надо ещё поработать. Ясно?
Егор укрылся за пригорком. Прямо перед ним находилось пулемётное гнездо под бронеколпаком. Чуть поодаль темнел вражеский грузовик. От грузовика солдаты носили ящики со снарядами. Проследив путь солдата, сержант Храмцов «засёк» вражескую батарею. Четыре длинноствольные пушки нацелились на реку.
Гитлеровцы закончили разгрузку машины. Зарокотал мотор, и грузовик растаял в дождевой пелене. Тотчас же заревел другой мотор, мощнее. К проволочным заграждениям подползла чёрная громадина. Метрах в десяти от холмика, за которым лежал Егор, остановился «фердинанд» — немецкое штурмовое орудие.
Сержант Храмцов ещё теснее прижался к мокрой земле. Так пришлось пролежать день и всю ночь.
На рассвете следующего дня за рекой в небо взмыла зелёная ракета. Сержант ответил красной. Из вражеской траншеи ударили автоматы. Пули сбивали с кустов мокрые ветки.
Но вот и свист снаряда, летящего из-за Тисы. На вражеской батарее полыхнул огонь. Взметнулся чёрный земляной столб. Ещё один! Ещё, ещё, ещё! А «фердинанд» оставался невредим.
Через реку шли лодки, катера, плоты. Батальон капитана Сиротюка переправлялся через Тису. А «фердинанд» бил и бил в упор по лодкам, катерам, плотам… Что было делать?
Там, где неподвижная орудийная башня переходила в бронированную спину «фердинанда», чернели квадратики открытой вентиляционной решётки. Не думая об опасности, Егор встал в полный рост. Метнул гранату. Его сшибло с ног воздушной волной. Но «фердинанд» умолк.
— Ура-а-а!
Воины батальона капитана Сиротюка бежали по прибрежному склону.
…До столицы Венгрии — города Будапешта оставалось немногим более ста километров.
В БУДАПЕШТЕ
Фашисты, готовясь к обороне, превращали город в крепость. Строили баррикады, рыли траншеи.
Уже был слышен гул артиллерийской стрельбы. Чаще прежнего выли сирены, извещая о воздушных тревогах. Появляться на улицах стало опасно. Теперь Арпад выходил из дому редко.
…Наступил вечер, а отца всё не было. Арпад не отходил от окна — выглядывал в темноту. Мальчик тревожился: того и гляди, с отцом случится беда.
В полночь во дворе заурчал отцовский грузовик.
Арпад разглядел отца, дядю Лайоша и тётушку Лайошне. Они помогали каким-то людям выбраться из кузова грузовика. Одному помогли, второму, третьему. А вот четвёртого, заметно хромавшего, им пришлось поддерживать под руки.
Мальчик терялся в догадках: что там происходит? Но вот отец вошёл в комнату, поправил маскировочную штору, щёлкнул зажигалкой, прикурил. Пока горел огонёк зажигалки, Арпад рассмотрел, как взволнован отец. Потом Клейн Янош заговорил:
— Эти четверо — русские пленные. Они ранены, им грозила гибель. Фашисты, ты знаешь, никого не щадят. Нам с дядей Лайошем удалось увезти этих русских в моей машине. Теперь они будут жить у нас в бункере.
Бункерами в Будапеште называют подвалы под зданиями, подземные коридоры, по которым проложены водопроводные трубы, телефонные и электрические провода. Они, эти подвалы и коридоры, связаны между собой. По ним можно пройти в соседний дом, квартал, на другую улицу.
Уснуть Арпаду не удавалось. Не отступала тревога. Тревога за русских, которых и ему теперь очень хотелось спасти.
БОЙ У ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЙ СТАНЦИИ
Войска Второго Украинского фронта шли на Будапешт с востока. Войска Третьего Украинского фронта — с юга. Они должны форсировать Дунай и прорвать поблизости озера Балатон линию обороны противника «Маргит».
…Пехота наступала в сторону озера Балатон. Сержанту Печёному, командиру отделения артиллеристов-разведчиков, было приказано подыскать у переднего края место для полкового наблюдательного пункта.
Был вечер. Лил холодный осенний дождь. На холме чернело двухэтажное здание железнодорожной станции. «Подходит, — обрадовался сержант Печёный. — С чердака будет хороший обзор».
В здании оказались пехотинцы: ждали машины с боеприпасами. Когда Печёный сказал, что пришёл подобрать место для наблюдательного пункта командиру истребительного противотанкового полка, ребята даже засмеялись от радости:
— На рассвете, говоришь, твои подойдут? Хорошо! Без противотанковой артиллерии пехоте вперёд трудно двигаться.
Ночь коротали в разговорах. У всех в памяти недавнее — подвиг младшего лейтенанта Ивана Ермолаева. К огневым позициям взвода младшего лейтенанта прорвалось восемнадцать фашистских танков. Восемнадцать танков против двух пушек! Но артиллеристы не отступили, встретили врага огнём. Задымилась одна бронированная машина, вторая, третья…
Бой длился несколько часов. Умолкло одно из двух орудий, погибли оба командира расчёта, оба наводчика. Солдаты были ранены. Ермолаев и снаряды подносил, и заряжал, и к прицелу припадал, и поворотными механизмами орудовал, и сам себе давал команды. А когда вражеские танки оказались совсем рядом, Ермолаев схватил в каждую руку по противотанковой гранате, вышел из-за орудийного щита и бросился под вражеский танк…
— Ему, говорят, — заметил белобрысый паренёк, — посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Действительно, подвиг!
Светало. В сером сумраке бойцы увидели, что к станции двигались шесть вражеских бронетранспортёров с мотопехотой и четыре «тигра». Похоже, гитлеровцы опять получили подкрепление и потеснили нашу пехоту.
Когда бронетранспортеры и танки были метрах в тридцати от здания станции, командир отделения пехотинцев, сержант Стариков, крикнул:
— Огонь!
Заговорили два ручных пулемёта, затарахтели автоматы, одна за другой взрывались противотанковые гранаты. Для врага это было неожиданностью. Машины отползли. Ударила пушка. Снаряд угодил в стену у окна. Посыпались кирпичи, зазвенели оконные стёкла. Гитлеровцы выбрались из бронетранспортёров и, стреляя на бегу из автоматов, пошли на приступ. Их встретили огнём.
Гитлеровцы отступили.
К домику ходко пошли три «тигра». Четвёртый, со сползшей гусеницей, неподвижно стоял на склоне. Ухнули танковые орудия, «выплюнули» из пушек пламя.
Сержант Стариков, укрывшись за горкой кирпичей, перевязывал руку. Оглянулся. Двое ребят не двигались. Автоматы их молчали.
Вражеские пехотинцы опять пошли на приступ. Отделение сержанта Старикова продолжало отбиваться. Огонь вели и раненые. Получил ранение в левое предплечье и сержант Печёный. Но автомат в его руках бил по-прежнему отменно…
Пятеро суток удерживали бойцы Старикова станцию. Сорван был план врага — ему не удалось стремительно возвратить старые позиции. А тем временем была произведена необходимая перегруппировка наших войск.
За этот подвиг сержанту Старикову было присвоено звание Героя Советского Союза.
«КОТЕЛ» ДЛЯ ВРАГА
Сопротивление фашистских войск усиливалось. Враг снимал дивизии с других фронтов и перебрасывал в Венгрию.
Особенно упорные бои были у города Секешфехервара. Но когда наши танкисты нанесли внезапный удар по врагу, фашисты дрогнули. Чтобы не попасть в окружение, враг поспешно бежал из Секешфехервара, бросив склады, технику, вооружение, боеприпасы…
26 декабря войска Второго и Третьего Украинских фронтов соединились у города Эстергома. Почти двухсоттысячная группировка врага, которая должна была оборонять Будапешт, оказалась в «котле», была отрезана от своих главных сил. Гитлеровцы в венгерской столице рассчитывать на спасение не могли.
29 декабря мощные радиоусилители передали на венгерском и немецком языках обращение Советского командования к окружённым. Во избежание бессмысленного кровопролития, жертв и разрушений, фашистам предлагалось капитулировать.
Но фашисты не приняли предложения Советского командования. Тогда войска Второго и Третьего Украинских фронтов начали штурм Будапешта.
НА ПЛОЩАДИ
В городе не прекращалась стрельба. Горько пахло пороховой гарью. Роты батальона капитана Сиротюка вышли к площади. Площадь была забита трамвайными вагонами. На другой стороне площади, в угловом шестиэтажном доме — фашисты. В подворотне установили пушку. Из окон двух нижних этажей обстреливали площадь автоматчики. На третьем и четвёртом этажах — пулемёты.