Чтобы не причинить боль — страница 18 из 24

— Я рад за тебя, ягодка. Только будь поосторожней и не переутомляйся, хорошо? — Ричард взял в ладони лицо дочери и нежно поцеловал ее в потный лоб. — Иди переоденься. Обед будет готов через несколько минут.

— Хорошо. — Она поглядела куда-то через его плечо. — Ты останешься на обед, дедуля? У нас сегодня гамбургеры.

Томпсон Маккейд вытащил незажженную трубку изо рта и подержал ее на ладони.

— Не могу, моя хорошая.

Девочка приняла это, не возражая. Когда она убежала из комнаты, Маккейд мрачно посмотрел на зятя.

— Где портрет?

— В комнате Лизы, — вежливо ответил Ричард. — Это ведь для нее подарок, не так ли?

Пожилой мужчина нахмурился.

— Я думал, что портрет Мелинды займет в этом доме почетное место.

— Он висит над кроватью ее ребенка, — резко сказал Ричард. — Мелинда сочла бы это место самым почетным.

Шея Маккейда залилась краской.

— Это все из-за той женщины, не так ли? Из-за нее ты потерял уважение к своей жене и подвергаешь опасности жизнь своей дочери.

— Я не собираюсь на это отвечать.

Ричард отвернулся, но Маккейд резко схватил его за плечо.

— Я этого не потерплю, Ричард. Ты не имеешь никакого права очернять память моей дочери своим недостойным поведением. Существуют законы, защищающие детей от непристойного поведения их родителей.

— Непристойного поведения? — Ричард стряхнул руку Маккейда и потрясенно уставился на тестя. — Я, наверное, ослышался…

— Нет, не ослышался. Если ты искренне полагаешь, что я отступлю и позволю тебе продолжать эту непристойную интрижку на глазах моей внучки, то ты ошибаешься!

— Вы угрожаете мне, Маккейд? — Сжав кулаки, Ричард встретил сердитый взгляд тестя, побледнев от ярости. — Если вы предпримете хоть что-то, чтобы запятнать репутацию мисс Морей, я лично запихну трубку так глубоко вам в глотку, что она останется там до конца вашей ничтожной жизни.

— Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном?

— А как вы смеете оскорблять женщину, на которой я собираюсь жениться?

Маккейд остановился, как будто его ударили, и в его изумленных глазах Ричард увидел отражение своего собственного потрясенного лица. Слова вырвались у него непроизвольно, он даже не успел об этом подумать.

Конечно, Ричард не исключал повторный брак, но всегда только в неопределенном будущем. Когда он услышал свой голос, так решительно произносящий подобные слова, это было для него таким же шоком, как и для его тестя.

Мертвенно-бледный Маккейд, покачнувшись, коснулся своего лба, как будто собираясь упасть в обморок.

— Ты не можешь говорить это всерьез.

— Я еще никогда в жизни не говорил серьезнее. — Чувство эйфории унесло гнев и замешательство, наполнив Ричарда такой легкостью, что ему казалось, будто он вот-вот воспарит к облакам. — Си Джей — замечательная женщина. Она очень подходит Лизе. Она подходит мне. Я хочу, чтобы у нас была семья, и если она не откажется, то так и будет.

Огонек надежды осветил глаза Маккейда.

— Значит, мисс Морей еще не согласилась на твое… э-э-э… лестное предложение?

Оптимизм Ричарда исчез, как воздух из сдувшегося шарика.

— Она согласится, — ответил он, но в его голосе было гораздо больше уверенности, чем в сердце. Он добавил бы что-нибудь еще, более убедительное, если бы взгляд его тестя не остановился на чем-то за спиной Ричарда. Он обернулся.

В дверях стояла Лиза, ее огромные глаза были наполнены слезами, а губы дрожали.

— Нет! — закричала она. — Ты не можешь, папа, ты не можешь это сделать! Я не позволю тебе!

Рыдая, девочка убежала в коридор и хлопнула дверью комнаты.

— Она просто умница. — Маккейд даже не пытался скрыть свое восхищение реакцией внучки. Он покачался на пятках и сжал холодную трубку зубами. — Вся в мать!


— Я не знаю, Бобби. Во всем этом было что- то жуткое, как будто дух бедной женщины поднялся из могилы или что-нибудь вроде того.

Бобби шумно вздохнула и накинула на плечо ремень камеры.

— Это глупо, Сидж. Это всего лишь портрет. Старик просто старается достать тебя!

— Но использовать день рождения внучки для достижения своих целей?.. — Си Джей покачала головой. — Я так не думаю. Томпсон Маккейд может быть тираном, но он искренне любит Лизу. Я не могу поверить, что он преднамеренно сделает что-нибудь, что может навредить ей. Он боится, вот и все.

— Боится чего?

Си Джей пожала плечами:

— Боится, что память его дочери потускнеет.

— В точку! Старый ворчун просто не хочет, чтобы кто-то занял ее место! Берегись удара в спину, Сидж.

— Что? — Си Джей выпрямилась и наклонилась вперед. — Почему?

— Старик вышел на тропу войны. Он собирается убрать соперницу своей дочери, то есть тебя!

— Меня? Нет! Я всего лишь друг, только друг.

Бобби остановилась в дверях и бросила скептический взгляд через плечо.

— Скажи это своему сердцу, Сидж. Я тебя слишком хорошо знаю. Не повторяй эту ошибку, девочка, только не сейчас.

Напоминание укололо Си Джей в самое сердце.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— К примеру, парень с шикарным мотоциклом, отполированным до блеска.

Она равнодушно пожала плечами.

— Да, неплохой был мотоцикл.

— Неплохой был парень, — парировала Бобби. — Но ты порвала с ним, когда он решил познакомить тебя со своей мамочкой.

— Он хотел серьезных отношений.

— И тот скалолаз из штата Айдахо?

— Ему была нужна мать для его детей.

— А как насчет франта, который выращивал собак, чтобы они потом были спасателями?

— Он хотел обязательств, черт возьми. Я еще не была готова запереть себя в клетку, как… — Си Джей запнулась, но было уже слишком поздно.

Бобби закончила предложение за нее:

— Как твоя мать?

— Послушай, я не должна давать тебе отчет о своей интимной жизни или о ее отсутствии. Ни тебе, ни кому-либо еще. Ты, кстати, не опаздываешь на работу?

Игнорируя свирепый взгляд соседки по комнате, Бобби развела руками:

— Так как ты уже отвергла серьезные отношения, роль матери и обязательства, то каким образом Ричард и Лиза вписываются в твое будущее?

Этот вопрос застал Си Джей врасплох.

— Будущее?

— Да, будущее или, грубо говоря, то время, которое нам осталось, прежде чем черви съедят наши глаза. — Нетерпеливо переложив ремень камеры на другое плечо и взяв рабочую сумку, Бобби хитро взглянула на подругу. — Скажи мне, почему ты хочешь, чтобы я вышла за Мори?

Сбитая с толку неожиданной сменой темы, Си Джей ответила, запинаясь:

— Ну, п-потому что он хороший человек и вы счастливы друг с другом.

— Абсолютно точно.

Она почувствовала, как краска заливает ее щеки.

— Это не то же самое, и ты это знаешь.

— Серьезно? Ричард тоже хороший человек. Ты счастлива с ним.

— Бобби, пожалуйста, не надо…

— И, если не ошибаюсь, Ричард Мэттьюс — человек, которому нужны серьезные отношения и мать для его ребенка, другими словами, все то, от чего ты готова бежать сломя голову. Так почему, позволь тебя спросить, ты все еще не покончила с этим?

Прежде чем Си Джей успела открыть рот, Бобби сама ответила на свой вопрос:

— Я скажу тебе, почему. Потому что впервые в этом сумасшедшем и полном приключений вихре существования, который называют жизнью, ты по-настоящему влюбилась. Это настоящая, кристально чистая, с ума сводящая любовь, от которой замирает сердце, от которой захватывает дух и мутится разум.

Бобби замолчала, перевела дух и вскрикнула, взглянув на стенные часы:

— О Боже мой! Я опаздываю! — Она развернулась, рывком открыла дверь, крича на ходу: — На столе свежее печенье для твоего класса. Не забудь забрать контейнер.

Дверь хлопнула.

Внезапно Си Джей оказалась одна. Наедине со своими мыслями. Наедине со своими страхами. Одна с терзающим ее ужасом оттого, что ее соседка была во всем права.

Обязательства. Серьезные отношения. Материнство. Будущее.

Любовь.

Всю свою жизнь Си Джей боялась любви. Или, скорее, она боялась того мучительного состояния, которое приносит любовь.

Она была поймана и напугана, напугана острой болью в сердце, глубиной чувств, бесспорной необходимостью оторваться от настоящего и взглянуть в бесконечную вереницу последующих дней, месяцев, лет. Взглянуть в будущее.

В ее жизни были моменты, когда болезнь брала верх, и Си Джей научилась дорожить настоящим, радоваться каждой минуте, каждому часу, каждому дню. Будущее само о себе позаботится.

Теперь все изменилось. Ричард и Лиза могли стать частью ее завтра. Они могли стать частью ее будущего, если только ей удастся справиться с парализующим ее страхом.


— Встали в первую позицию, прямые спинки, носочки врозь, колени напряжены. — Си Джей ласково похлопала по маленькой согнутой спине, чтобы выпрямить ее, и прошлась вдоль выстроившихся в линию новичков с блестящими глазами, сжимающих руками станок и бросающих восторженные взгляды на свое отражение в зеркале. — Руки подняли вверх, потянулись, выше, достанем до неба, пальчики изящные, девочки, плавно качаемся, нежные пальчики, как весенняя травка качается на ветру… вот так, очень хорошо. Прямая спина, Джинни, подними плечи… выше… очень хорошо, замечательно! — Она захлопала в ладоши. — Превосходно, ребята, вы все молодцы! Отрабатывайте эту позицию, встретимся в понедельник в полдень.

Дети зашумели, и комната наполнилась звуком и движением. Лиза в ярко-розовых колготках и накрахмаленной оранжевой юбке увлеченно болтала с Сюзи, — девочкой постарше ее, появившейся в классе новичков всего пару недель назад.

Си Джей улыбнулась, радуясь тому, что Лизе было весело, а еще больше — тому, что она нашла новую подругу. Она рассеянно взяла бутылку с водой и полотенце со столика, крикнув через плечо:

— Сегодня у нас кое-что особенное. Бобби снова испекла печенье.

Дети опять радостно зашумели и бросились к угощению.

Сюзи подскочила к Си Джей, ее глаза сияли, лицо пылало от гордости.