В Британии много арт-школ, роль которых – служить пристанищем для студентов, отвергнутых настоящим колледжем. Про Голдсмитский колледж образца 1980-х годов такого не скажешь: подающие надежды студенты и талантливые преподаватели там были не редкостью, а образовательная программа поистине новаторской – при поступлении от студента не требовалось умения рисовать и писать красками. Надо сказать, что эта система затем получила широкое распространение.
В рамках обучения в колледже Хёрст посещал морг, что, по его словам, стало источником тем многих его произведений. В 1988 году Хёрст курирует знаменитую выставку «Freeze» («Заморозка»), устроенную в пустом здании администрации лондонского порта в Доклендсе из работ семнадцати однокашников по Голдсмитскому колледжу. Работа, которую выставил сам Хёрст, представляла собой композицию, составленную из раскрашенных малярными латексными красками картонных коробок. Но и вся «Freeze» стала плодом его творчества. Он сам отобрал каждую работу, заказал каталог и придумал открывающее шоу. Деньги на организацию выставки он раздобыл у канадской компании Olympia & York, которая в то время строила неподалеку бизнес-центр Canary Wharf. Когда Норман Розенталь из Королевской академии искусств сказал, что не имеет представления, как добраться до Доклендса, Хёрст заехал за ним и сам привез его на выставку. «Freeze» стала настоящим трамплином для нескольких молодых британских художников, а для самого Хёрста оказалась особенно значимой потому, что привлекла к нему внимание коллекционера и мецената Чарльза Саатчи. Выпускной класс Голдсмитского колледжа, работы которого продемонстрировала «Freeze», в составе: Хёрст, Мэтт Коллишоу, Гэри Хьюм, Майкл Лэнди, Сара Лукас и Фиона Рэй, – стал, пожалуй, самым успешным в истории Великобритании с точки зрения развития дальнейшей карьеры в искусстве.
Хёрст окончил колледж в 1989 году. В 1990 году вместе с другом Карлом Фридманом они организовали новую выставку под названием «Игрок», расположившуюся в помещении заброшенной фабрики в Бермондси. В числе посетителей выставки был и Чарльз Саатчи. Фридман утверждает, что видел, как Саатчи стоял, будто завороженный, перед инсталляцией Хёрста «Тысяча лет» – наглядной репрезентацией взаимодействия жизни и смерти: в стеклянном аквариуме мухи вылупляются из личинок и в поисках пищи направляются в соседнее отделение, где помещена разлагающаяся коровья голова, однако по пути некоторые из них гибнут на проводах, по которым проведен ток, электрической «мухобойки». Посетитель мог наблюдать «Тысячу лет» в динамике и, зайдя на выставку через несколько дней, увидеть, насколько уменьшился размер коровьей головы и насколько выросла куча мертвых мух. В итоге Саатчи приобрел работу и предложил профинансировать следующие.
Итак, в 1991 году благодаря спонсорской поддержке Саатчи Хёрст явил миру новую работу – «Физическая невозможность смерти в сознании живущего». В первом номере журнала Frieze художник так объясняет идею своего произведения: «Мне нравится идея вещи, транслирующей некое чувство, ощущение. Акула пугает, она больше вас размером, вы не знаете, в какой субстанции она плавает. Она выглядит для вас как живая, хотя она мертвая, а значит, и мертвая, она жива».
Названия работ Хёрста – значимая часть маркетинга его произведений и источник трактовок их смысла. Назови он свою работу «Акула», зритель, увидев ее, откликнулся бы чем-то вроде: «И точно, акула» – и пошел дальше. А вот название «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» предлагает ему обширное поле для интерпретаций и поисков скрытых смыслов. Неудивительно, что название спровоцировало не меньше разговоров, чем сам экспонат.
В январе 2005 года скульптуру приобрел Стивен Коэн; арт-мир был взбудоражен сделкой. Чуть позже в том же 2005 году Хёрст согласился заменить утратившую свежесть тушу акулы. Он позвонил Вику Хислопу – тому самому рыбаку, у которого он приобрел первую акулу в 1991 году, и заказал еще трех тигровых и одну большую белую акулу тех же размеров и с тем же свирепым выражением морды, что и оригинал. Вместо четырех Хислоп выслал пять акул – одну в качестве бесплатного бонуса. Замороженные туши были доставлены в самолетный ангар в Глостершире. Экземпляр, выбранный для замены, был теперь уже от души накачан формальдегидом: всего на «новенькую» ушло 850 литров – в десять раз больше, чем на оригинальную, и в более высокой концентрации. Новая акула впервые появилась перед публикой на «Re-Object», выставке реди-мейда и поп-культуры в музее Кунстхаус в Брегенце (Австрия); в числе экспонатов присутствовали также работы Марселя Дюшана и Джеффа Кунса. В сентябре 2007 года новая акула была доставлена в Метрополитен-музей, чтобы на три года занять почетное место при входе на экспозицию современного искусства.
У акулы Хёрста были предшественницы. В 1989 году человек по имени Эдди Сондерс выставил в своем магазине электротехники в лондонском районе Шордич чучело золотистой рыбы-молота. В 2003 году акула Сондерса появилась в экспозиции Международной галереи стакистов в Восточном Лондоне под названием «Мертвая акула – не искусство». Стакизм – это художественное движение, охватывающее сорок стран, его представители выступают против концептуального искусства, вроде всяких акул, и утверждают, что борются не менее чем против антиискусства в искусстве.
По мнению Сондерса, его чучело акулы куда более достойно внимания, чем чучело Хёрста: во-первых, свою акулу он поймал собственноручно, а во-вторых, и сама акула у него посимпатичнее будет. Сондерс выставил свою акулу на продажу со стартовой ценой в миллион фунтов стерлингов и рекламным объявлением следующего содержания: «Новогодняя распродажа: акула всего за 1 миллион фунтов, сэкономьте 5 миллионов фунтов, не тратьтесь на копию от Дэмиена Хёрста». Средства массовой информации наперебой рассказывали о предприимчивости Сондерса, но ни одного заинтересованного клиента так и не появилось.
Единичность традиционно считалась одним из неотъемлемых качеств и достоинств произведения искусства. Гравюра или скульптура могут тиражироваться, но размер серии всегда известен. Можно было бы предположить, что во имя защиты ценности произведения, приобретенного Коэном, Хёрст оставит его акулу единственной и неповторимой… Но он был другого мнения на этот счет. В начале 2006 года в галерее Hilario Galguera в Мехико состоялось открытие первой выставки Хёрста в Латинской Америке. Посетителей выставки, названной «Смерть Господа», встречала скульптура «Гнев Господа» – еще одна тигровая акула в формальдегиде. Полутораметровая акула, тот самый бесплатный бонус от Вика Хислопа, была обработана и монтирована немецкими мастерами – под чутким руководством автора. Еще до открытия выставки эта новая акула была продана за 4 миллиона долларов музею Leeum Samsung в Сеуле. Публичного комментария Стива Коэна по поводу внезапного пополнения в акульем семействе (равно как и по поводу еще трех обитательниц морозильной камеры Хёрста, грозящих без предупреждения «выплыть» в мир) не последовало.
Чем еще, помимо акул, славен один из богатейших художников мира? Работы Дэмиена Хёрста можно поделить на шесть категорий. Первую составляют всевозможные резервуары – автор называет эту группу работ «своей естественной историей»: эти работы обычно включают фрагменты трупов коров, овец, ну и акул или трупы животных целиком, иногда залитые формальдегидом. Хёрст использует для этих своих творений такие определения, как «застывшее в смерти» или «радость жизни и неизбежность кончины». За первой акулой последовала аналогичная «консервированная» овца, проданная, как утверждают, за 2,1 миллиона фунтов стерлингов.
Ко второй категории работ художника можно отнести его бесконечные «медицинские кабинеты» – серию произведений, представляющих собой аптечные шкафчики с коллекциями хирургических инструментов или баночек из-под лекарств. На выставке в Мехико Хорхе Вергара, президент мексиканской компании по производству витаминов, заплатил 3 миллиона долларов за «Кровь Христову» – шкафчик с инсталляцией из таблеток парацетамола. В июне 2007 года «Весенняя колыбельная», шкаф с 6136 таблетками ручной работы, разложенными на бритвенных лезвиях, установила рекорд на торгах лондонского «Сотби» как самое дорогое произведение ныне живущего художника. Работа была продана за 9,6 миллиона фунтов стерлингов (19,1 миллиона долларов), что превысило прошлый рекорд Джаспера Джонса (17 миллионов долларов), а также личный рекорд Хёрста, установленный другой его работой из той же серии под названием «Зимняя колыбельная», проданной в Нью-Йорке за 7,4 миллиона долларов. К слову, рекорд «Весенней колыбельной» продержался всего пару месяцев и был побит скульптурой Джеффа Кунса.
Третья долгоиграющая серия Хёрста – это так называемые точечные картины. Композиции из пятидесяти или более равномерно расположенных на белом фоне разноцветных кружков, названные часто в честь фармакологических веществ. Отсылка к лекарственным препаратам заставляет задуматься на тему поиска комбинаций, порождающих самое мощное воздействие.
Точечные картины производят ассистенты Хёрста. Художник указывает им, какие цвета использовать и где разместить точку, но сам не касается произведения. Судя по всему, важное значение имеет и мастерство ассистента. По крайней мере, Хёрст сказал однажды: «Из всех, кто когда-то рисовал для меня точки, Рейчел – лучшая! Она великолепна, черт возьми, великолепна! Лучшие мои точечные картины нарисованы Рейчел». Хёрст тщательно следит за неприкосновенностью своей идеи точечных картин и однажды даже подал в суд на Go, дочернюю компанию British Airways, использовавшую в рекламе цветные точки. Новость облетела британские газеты. А в мае 2007 года на вечерних нью-йоркских торгах «Сотби» точечная картина размером 194 × 154 см была продана за 1,5 миллиона долларов.
К четвертой категории относятся картины вращения, «написанные» при помощи вращающегося гончарного круга. По рассказам очевидцев, процесс их создания выглядит так: Хёрст, в защитном костюме и очках, со стремянки брызжет краской на вращающееся полотно или доску, выкрикивая команды ассистентам: «Больше красного!» или «Скипидару!». Главное достоинство таких картин, по словам автора: «Их ничем не испортишь, все равно выйдет хорошо». Даже когда он попытался размазать краску на вращающемся холсте шваброй, все равно получилось отлично. Каждая из этих картин запечатлела энергию случайности. Те из картин вращения, что были показаны в Мехико, отличались от предыдущих версий изображением черепа в центре и более темными красками.