Затем Эмин снялась для рекламы джина «Бомбей»: на фотографиях было крупно помещено лицо художницы, а рядом с ним фото бутылки джина с подписью: «Оторвы предпочитают джин „Бомбей“». В 2000 году она снялась обнаженной для рекламы пива «Бек». При этом ни одна из реклам не указывала имени модели. Сколько современных художников могут похвастаться тем, что публика узнает их на анонимной фотографии – даже в одетом виде? Энди Уорхол, может быть, а кто еще?
Реклама с участием Эмин связала ее имя с определенной коммерческой продукцией, как это происходит со звездами футбола. Реклама и продвижение продукта укрепляют бренд художника. Свежий пример – ограниченная серия сумок «International Woman», выпущенная для парижской фирмы Longchamp. Дизайн сумки намекает на самую известную работу Эмин «Все, с кем я когда-либо спала» в виде палатки, на которой вышиты имена бывших любовников художницы. Палатка особенно полюбилась прессе после того, как была уничтожена при пожаре в лондонском хранилище произведений искусства весной 2004 года. В Longchamp решили воспользоваться ажиотажем и выпустили коллекцию сумок, на каждой из которых были вышиты обрывки особенно берущих за душу фраз Эмин: «Я каждый раз…», «Ты сказал, что любишь меня…», «Мгновения любви…» (см. фото). Сумку можно купить лишь на территории Англии. Фирме она приносит выгоду не только тем, что хорошо продается и стоит при этом в четыре раза дороже обычной кожаной сумки, но и тем, что добавляет остальным товарам Longchamp острой актуальности.
При всем перечисленном Трейси Эмин – самый настоящий серьезный художник. В августе 2006 года она была избрана представлять Великобританию на Венецианской биеннале 2007 года. Венецианская биеннале – вершина интернациональных художественных смотров, важнейшая примерно из шестидесяти биеннале и триеннале, проводимых каждый год во всем мире. Девяносто стран выбирают по одному художнику, чьей выставке выпадет честь представлять страну. Быть избранным сюда – то же, что для оперной певицы получить приглашение на главную роль в Ла Скала. Насколько верным было решение выбрать Эмин, подтвердили единогласно восторженные отзывы критиков о ее выставке. Хотя, пожалуй, со стороны куратора Андреа Розен было рискованно представлять ее работы как «женственные, достойные настоящей леди» – так можно и свою целевую аудиторию потерять.
Впрочем, здесь откровенная сексуальность «плохой девчонки» действительно сменилась более тонкими и интимными признаниями, подобными тем, что сквозят в ее венецианской работе «Аборт: каково это сейчас», где ее тексты объединены с серией акварелей, раскрывающих зрителю ранимость создательницы. Но были на выставке и работы в духе старой доброй Трейси Эмин, например серия небольших рисунков, изображающих женщину во власти насильника. На одном из них обнаженное женское тело подвешено вниз головой. Надпись «студия» перечеркнуто и заменено на «глупая девочка». Другая работа называется «Ад, ад, ад», еще одна – «Тьма, тьма, тьма». Лондонский Observer писал, что Эмин создала шестьдесят рисунков за пять часов. Никого, в том числе и кураторов МоМА, это не смутило, напротив: по словам агента Эмин, MoMA уже забронировали 30 рисунков. Что тут скажешь: и Эмин, и Венецианская биеннале – мощные бренды.
Уорхол, Кунс и Эмин – пример того, что в современном искусстве что-то значат лишь те, из кого создали бренд. Или те, кто сам создал из себя бренд, и когда это случится, крупнейшие мировые арт-издания с удовольствием покажут на своих полосах вашу скульптуру «Розовая пантера» и расскажут про нее как про нечто эдакое, что можно забрать домой для мастурбации. И по выгодной цене – всего каких-то 1,8 миллиона долларов!
Брендовый коллекционер Чарльз Саатчи
В инвестициях нет никаких правил. Акулы могут быть отличным вложением. Дерьмо художника – тоже. Холст, масло – почему нет. Тут вокруг целая армия специалистов, которые позаботятся объяснить все, что художник сочтет искусством.
Известнейшие коллекционеры современного искусства похожи друг на друга в двух вещах. Первая – это богатство, а вторая – роль, которую их интерес к какому-нибудь художнику может сыграть в повышении его стоимости на рынке. В остальном же каждый коллекционер совершенно уникален. Большинство из них американцы, встречаются и европейцы, есть несколько русских, а также представители стран Азии и Ближнего Востока. Некоторые из них широко известны, другие предпочитают инкогнито. Иные набивают произведениями искусства свои фешенебельные особняки, другие передают их в дар музеям, третьи держат в специальных хранилищах, имея в виду перепродать. Вероятно, самым узнаваемым и наиболее интересным именем во всех списках брендовых коллекционеров будет – Чарльз Саатчи.
Саатчи – центральная фигура в современном искусстве. Эталонный пример брендового коллекционера. Каждое его приобретение порождает шум в прессе, каждое способно мгновенно создать художнику репутацию. Но Саатчи не только покупает. Он был куратором, финансовым спонсором и владельцем объектов, представленных на выставке 2006 года «Америка сегодня». Он профинансировал «акулу» Дэмиена Хёрста. Некоторые даже считают, что Саатчи и создал Хёрста – его образ в мире искусства.
Саатчи принято считать величайшим меценатом нашего времени, процветающим дилером вторичного рынка под маской покровителя искусств и, наконец, единственным современным коллекционером, которому приписывают создание целого художественного направления. Его персональное пристрастие к «шоковому искусству» (вспомните выставку «Америка сегодня») легло в основу его личного бренда коллекционера. Нередко в прессе, или от аукционного дома, или в интервью с другими коллекционерами можно услышать фразы «это было приобретено Саатчи», «прежде принадлежало Саатчи» или «вызвало огромный интерес Саатчи». Любая из этих характеристик, скорее всего, будет способствовать росту цены и в какой-то момент останется главным определением работы, к которой относится. А вот тем работам, про которые скажут «отвергнуто Саатчи» или «Саатчи продал это со скидкой», считай, не повезло.
Не только профессиональная жизнь Саатчи в центре внимания. После развода со второй женой он женился в третий раз на Найджелле Лоусон, писательнице и ведущей кулинарных шоу на BBC, известной как Домашняя Богиня. Мисс Лоусон великолепна и теперь часто сопровождает Саатчи во время его охоты за новыми приобретениями. Ее участие придает бренду Саатчи еще больше лоска.
Саатчи впервые привлек внимание публики в 1970 году, когда совместно с братом Морисом основал рекламное агентство «Саатчи и Саатчи». Поговаривают, что именно он придумал чрезвычайно популярный лозунг Консервативной партии для избирательной кампании 1979 года «Труд не работает»[14] и знаменитый плакат, на котором изображена длинная очередь безработных посреди бесплодного ландшафта. Чуть раньше он создал плакат для Комитета здравоохранения с изображением беременного мужчины и подписью: «Если бы ты мог забеременеть, стал бы ты осторожнее?» К 1986 году «Саатчи и Саатчи» превратилось в крупнейшее объединение рекламных агентств в мире.
Авторы статей любят вспоминать о происхождении Саатчи. Он родился в Ираке в семье потомков евреев-сефардов. В переводе с арабского слово «sa’atchi» означает «торговец». Брат Саатчи Морис как-то сказал, что их фамилия – это на самом деле аббревиатура фразы «Наибольшего эффекта достигают простые и поразительные истины» («Simple and Arresting Truths Create High Impact»). Однако, если эта фраза пригодна, чтобы объяснить идеологию Саатчи как создателя рекламы, о его стратегии как коллекционера она мало что говорит.
В 1988 году Саатчи посетил студенческую выставку «Freeze» («Заморозка»), устроенную Дэмиеном Хёрстом. В тот раз он ничего не приобрел, зато в 1990 году купил сразу два его «медицинских шкафчика». Еще чуть позже в этом же году он приобрел «Тысячу лет» – инсталляцию в виде витрины с мухами и гниющей головой коровы. В следующем году он предоставил Хёрсту 25 тысяч фунтов на покупку, доставку и монтаж той самой тигровой акулы, которая впоследствии станет «Физической невозможностью смерти…». Затем Саатчи начал методично обходить студенческие выставки, школы искусств, художественные студии, открытия галерейных показов. Он покупал работы начинающих художников оптом по низким ценам, а иногда скупал выставку целиком. Джей Джоплин получил статус любимого дилера Саатчи, а его лондонская галерея White Cube стала представлять работы Хёрста и некоторых других художников, которых собирал Саатчи.
С 1985 года в течение двадцати лет коллекция Саатчи выставлялась в его галерее в помещении бывшего завода по производству красок на Баундери-роуд в лондонском районе Сент-Джонс-Вуд. Он одним из первых стал размещать современное искусство в залах с абсолютно белыми гладкими стенами – в той обстановке, что сейчас встретишь в музеях современного искусства повсеместно. Саатчи почти не тратил усилий на рекламу, вместо этого предпочитая закатывать в галерее экстравагантные вечеринки для знаменитостей, где они имели возможность насмотреться, а затем и рассказать друзьям о произведениях из его коллекции. Многие из молодых британских художников буквально выросли на выставках Саатчи, сформировав вкус и понимание искусства под влиянием виденного здесь. Одновременно с открытием галереи Саатчи издал четырехтомный каталог своей коллекции под названием «Искусство в наше время: коллекция Саатчи»; в течение последующих пятнадцати лет каталог, изначально продававшийся за 80 фунтов, дополнился еще пятью томами.
В 2001 году Саатчи перевез коллекцию в новое помещение в бывшем здании Совета Большого Лондона в Каунти-Холле, расположенном на полпути между Тейт Модерн и Тейт Британия. При входе в выставочное пространство площадью 3600 квадратных метров посетителей встречала световая скульптура художников Тима Нобла и Сью Вебстер в форме сердца, пронзенного кинжалом. На парадной лестнице разместился автомобильчик «мини», расписанный точками Дэмиена Хёрста. Одна из комнат была отдана под «20:50» Ричарда Уилсона и представляла собой помещение, заполненное машинным маслом, над которым были проложены мостки: отражение потолка в зеркальн