ой поверхности масла должно было создавать у стоящего на мостках зрителя ощущение дезориентации. В честь открытия был устроен грандиозный прием на девятьсот гостей. Художник Спенсер Туник придумал перфоманс с участием восьмидесяти обнаженных добровольцев, которые приветствовали прибывающих, лежа на лестнице, ведущей ко входу в галерею. Голые люди и толпы знаменитостей гарантировали, что событие не обойдет вниманием ни одна британская газета.
Первой выставкой в новой галерее стала ретроспектива работ Дэмиена Хёрста. Следом Саатчи показал работы молодых художников, только что завершивших художественное обучение (купленные оптом). Из новой галереи Саатчи решил не делать белый куб. Вместо этого он заказал отреставрировать старинные дубовые панели, которыми были обшиты стены в коридорах и бывшем Зале Совета. В такой обстановке все вдруг стало походить на традиционное искусство: и акула Хёрста; и «Моя кровать» Трейси Эмин (см. фото) – неубранная кровать с разбросанным нижним бельем и обертками от презервативов, в которой художница провела четверо суток, размышляя о самоубийстве; и изображение Девы Марии от Криса Офили, созданное с использованием слоновьего помета.
Выставка Саатчи фактически отменила ретроспективу работ Хёрста, запланированную Тейт Модерн. Хёрст предпочел начать с Саатчи, надеясь следом выставиться и в Тейт, но последняя отозвала свое предложение, посчитав, что идти вторыми для них не слишком почетно.
Саатчи с удовольствием предоставляет работы из своей коллекции для музейных выставок, но иногда с условием продемонстрировать еще несколько работ по его выбору. Так, в сентябре 1997 года он выставил часть своей коллекции на выставке в Королевской академии искусств. Это была выставка под названием «Сенсация» – мы уже говорили о ней. На выставке было представлено сто двадцать две работы сорока художников из YBAs, отобранные из трех тысяч работ, принадлежащих, как тогда считалось, самому Саатчи. Саатчи выделил 2 миллиона фунтов на организацию выставки, взамен получив право выбирать и располагать работы по своему усмотрению.
Участие Саатчи в «Сенсации» было с его стороны актом неслыханной щедрости. Дело в том, что изначально секретарь Королевской академии Норман Розенталь хотел показать берлинскую выставку «Искусство XX века», но концептуальность и острая современность собранных на ней работ («Что это – огнетушитель или произведение искусства?») отпугнули британских спонсоров. Розенталю пришлось отменить запланированную выставку в последний момент. К счастью, на замену нашлась «Сенсация».
«Сенсация» стала первой ласточкой в ряду выставок, посвященных шок-искусству. Все, что окружало готовящееся шоу, было направлено на то, чтобы спровоцировать острую реакцию публики, что-то подобное делали в своих рекламных кампаниях братья Саатчи. Слухи и подробности передавались из уст в уста со скоростью и оживлением, не достижимыми ни для одного более традиционного события. Выставку посетили двести восемьдесят пять тысяч человек, причем 80 % из них пришлось на долю людей моложе тридцати. Ни одна другая британская выставка 1997 года не могла похвастаться ни таким наплывом посетителей, ни таким количеством молодежи.
Самой обсуждаемой работой выставки и самым экстремальным примером шок-искусства стала картина Маркуса Харви «Майра» – портрет размером 3,3 × 2,7 м, изображающий детоубийцу Майру Хиндли. Лицо на портрете было скопировано с полицейского снимка преступницы и составлено из отпечатков вымазанной в краске детской руки. После открытия выставки родственники жертв выразили протест против демонстрации работы и потребовали, чтобы люди, стоявшие в очереди на вход, разошлись. Двое мужчин забросали картину яйцами и облили чернилами, после чего ее пришлось снять, чтобы произвести очистку. После этого картина была возвращена на выставку, но теперь ее защитили прозрачным пластиковым щитом и выставили охрану. История с «Майрой» получила такую широкую огласку, что, как говорят, поймав такси, достаточно было сказать водителю: «Отвезите меня на ту выставку».
В 1999 году выставку принял у себя Бруклинский музей. Здесь эстафета самого шокирующего экспоната перешла к «Пресвятой Деве Марии» Криса Офили, одну из грудей которой изображал комок слоновьего дерьма, а крылышки порхающих вокруг херувимов – фотографии женских гениталий. Мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани пригрозил музею штрафом, на что, в свою очередь, вскинулась пресса, усмотрев в этом покушение на свободу слова и самовыражения. Яростные заголовки на первых полосах обеспечили музею целые толпы желающих попасть на выставку. Дэмиен Хёрст прокомментировал реакцию Джулиани так: «Черт возьми, он оказал мне большую услугу, приписал к ценам на мои картины еще один ноль», – и это притом, что мэр ни слова не сказал о работах Хёрста.
Когда брендовый коллекционер, как Саатчи, приобретает работу какого-нибудь художника, выставляет ее в своей галерее, предоставляет на выставки в музеи, включает в резонансные шоу, подобные «Америке сегодня», – все это способствует накоплению авторитета и ценности не только самой работы, но и художника. Разумеется, каждый из этапов способствует и повышению авторитета Саатчи. За последнее время Саатчи продал многое из своей коллекции, кое-что целыми партиями, с огромной выгодой для себя. Так, картина Дженни Сэвилл, купленная в 1992 году за 15 тысяч фунтов, в 2001-м была продана за 334 тысячи. Гипсовая скульптура кухонной раковины работы Рейчел Уайтрид, купленная за 5 тысяч фунтов, в декабре 1998 года ушла на лондонском аукционе «Кристи» за 133 500 фунтов. «Афродизия» Криса Офили, ода афроприческам, также не обошедшаяся без слоновьего помета, была куплена в 1996 году за 40 тысяч фунтов и продана нью-йоркскому художественному консультанту Тодду Левину в 2005 году за 1 миллион долларов.
Самая знаменитая сделка Саатчи, не считая, конечно, «акулы», – приобретение и последующая перепродажа с огромной прибылью «головы Марка Куинна» – автопортрета художника, изготовленного из пяти литров его собственной замороженной крови. Саатчи купил «Автопортрет» в 1992 году за 13 тысяч фунтов и продал его американскому коллекционеру в 2005 году за 1,5 миллиона фунтов. Это произведение имеет и собственную легенду: ходили слухи, что его оригинал растаял в морозильной камере в квартире Саатчи и Найджеллы, поскольку незадачливый техник при ремонте в кухне забыл вставить вилку обратно в розетку. Считается, что это миф, поскольку уже после предположительного размораживания голова была продана. Тем не менее Джейн Фёрневаль из London Telegraph будто бы нашла улики, подтверждающие эту историю, взяв интервью у одного из рабочих, занимавшихся ремонтом кухни Саатчи. Ну что ж, если все правда, то это всего лишь означает, что Куинну пришлось нацедить еще немного крови.
В декабре 1998 года на лондонском аукционе «Кристи» состоялась благотворительная распродажа произведений из коллекции Саатчи – ста тридцати работ, созданных девяносто семью художниками YBAs. Прибыль от акции составила 1,6 миллиона фунтов, 90 % выставленных работ нашли покупателей, половина превысила уровень предварительной оценки. Многие из представленных на торгах художников никогда раньше не участвовали в аукционах, и это стало значительным для их репутации событием творческой биографии (особенно повезло тем, чьи работы приобрели общественные учреждения). Вырученная прибыль была передана в стипендиальный фонд четырех художественных школ Лондона: Голдсмитского колледжа, Художественного колледжа Челси, Школы Слейда и Королевского колледжа искусств. Патрисия Бикерс, редактор ежемесячника Art Monthly, отметила, что подобной щедростью Саатчи приобрел право выбирать лучшие произведения выпускников лондонских художественных школ на много лет вперед.
Саатчи собрал коллекцию работ Мартина Киппенбергера, немецкого художника-маргинала, создавшего лучшие свои произведения – картины, скульптуры и инсталляции, будучи сильно пьяным. Киппенбергер умер от рака печени в 1997 году. При жизни он считался крепким середнячком, но после смерти цены на его работы взмыли в заоблачные выси. Здесь Саатчи скорее примкнул к существующему тренду, нежели создал его сам. Впрочем, это не помешало затем сработать эффекту «это собирает Саатчи»: как только другие крупные коллекционеры узнали, что Саатчи покупает Киппенбергера, работы художника тут же потребовались всем и за любые деньги.
Благодаря авторитету своего бренда и влиянию на рынке Саатчи обладает особыми привилегиями. Утверждают, что в независимости от того, кто продавец: сам ли художник или галерея, Саатчи получает скидку «за опт». В июне 2007 года он посетил выставку работ выпускников Королевской академии искусств и приобрел все представленные там работы одного из студентов – Джеймса Ховарда – за 4,5 тысячи фунтов (в количестве сорока шести штук, все выполнены методом цифровой печати). Пресс-секретарь Саатчи тут же рассказал об этом всем британским СМИ, и большинство из них действительно заинтересовались и стали распространять эту историю. Ховард обрел некоторый успех и даже получил предложения сотрудничества от нескольких дилеров. А стоимость коллекции Саатчи после этого случая, должно быть, увеличилась в три раза.
Когда дилеры продают Саатчи работы своих художников, они не берут комиссионных. На практике это означает, что Саатчи платит лишь половину или даже меньше от запрашиваемой галереей цены. Но тот факт, что художественный объект приобрел не кто иной, как сам Чарльз Саатчи, увеличивает его перспективную стоимость настолько, что ни сам художник, ни галерея не чувствуют себя внакладе.
Известен по крайней мере один случай, когда Саатчи не ограничился ролью покупателя. Коллекционер предложил молодой художнице Дженни Сэвилл ежемесячную стипендию с августа 1992-го по январь 1994 года в обмен на отказ от авторских прав на любую из работ – по его выбору, которую она создаст за этот период. Именно так действовали меценаты в эпоху Возрождения: поддерживали художника в процессе работы над произведением, которое затем переходило во владение покровителя.