Чучело акулы за $12 миллионов. Продано! Вся правда о рынке современного искусства — страница 39 из 74

Все аукционные дома предпочитают первыми выпускать лоты с наименьшими цифрами эстимейта. Лондонские торги «Кристи» в феврале 2006 года открылись шестью работами из наследства Валери Бестон. Наследники не высказали возражений, поэтому все шесть полотен были оценены чрезвычайно низко. Ставки росли стремительно, и многие участники торгов, готовые пойти намного выше верхнего эстимейта, даже не успели поднять табличку. Суммарная оценка всех шести полотен составила 2,05 миллиона фунтов, итоговая цена – 6,3 миллиона фунтов.

По мере приближения к концу торгов по ценам, превышающим верхний эстимейт, продается все меньше лотов; клиент, настоявший на высокой предварительной оценке, может оказаться самой последней позицией в каталоге.

Для каждого лота существует резервная цена, установленная аукционным домом, – сумма, ниже которой аукционный дом продавать работу не будет, и информация о том, что это за сумма, строго конфиденциальна. Установление резервной цены настолько распространенная практика, что аукционный дом имеет даже специальную маркировку для работ без резерва в своих каталогах. Почему резервные цены держат в секрете? Специалисты аукционного дома говорят, что на то есть две причины. Первая заключается в том, что если резервная цена станет общеизвестной, то это снизит количество участников торгов, а значит, и градус ажиотажа окажется снижен. Другой причиной является опасение, что если потенциальные участники торгов знают заранее о размере резервной цены, то им нет резона принимать участие в торгах – проще подождать, пока работа будет снята, не достигнув уровня резерва, и обратиться напрямую к дилеру или коллекционеру.

Чаще всего резервная цена устанавливается на уровне 80 % от наименьшего эстимейта; иногда она составляет всего 60 %, но никогда не повышается до 100 %. По поведению аукциониста часто можно заметить, что резерв достигнут: он начинает явно высматривать реальные предложения в зале. Если уже имели место и реальные ставки, аукционист может сказать что-то вроде того, что говорит обычно Юсси Пюлкканен: «Я продаю».

Возможность понизить резерв за несколько часов до аукциона является огромным преимуществом «второго места» в чередующейся двухдневной последовательности торгов «Кристи» – «Сотби». На майских торгах импрессионистов и модернистов 2005 года в нью-йоркском «Сотби» все началось очень вяло, участники были нерешительны и многие лоты остались непроданными. На следующее утро специалисты «Кристи» обзвонили клиентов и убедили многих снизить свои резервные цены (снизить эстимейт в последний день, увы, невозможно, поскольку он напечатан в каталоге). Стратегия сработала. Когда рынок неактивен, аукционный дом, торги которого идут вторыми, обычно имеет меньше непроданных лотов, чем тот, чьи торги прошли первыми.

Изредка случается наоборот. В июне 2006 года «Сотби» с большим успехом провел первый аукцион, было установлено десять рекордов цен на работы художников. Как минимум один из клиентов «Кристи», у которого на следующий день на продажу было много лотов, посетовал, что ему поставили слишком низкую резервную цену, однако сотрудникам «Кристи» удалось отговорить его от повышения. Шесть лотов на торгах «Кристи» остались непроданными, и если бы все резервные цены были подняты до нижнего эстимейта, то непроданных лотов оказалось бы втрое больше.

В 2007 году все аукционные дома ограничили общую сумму гарантированных цен 500 миллионами долларов в год. Чтобы снизить риски и частично или полностью застраховаться на случай обвала рынка, «Кристи» и «Сотби» иногда привлекают третьих лиц. Третьей стороной-гарантом может стать коллекционер, дилер или финансовое учреждение. Известны случаи, когда гарантом выступали такие дилеры, как галерея Acquavella, L&M Arts и Mitchell-Innes & Nash в Нью-Йорке, а также коллекционеры Питер Брант, Стив Уинн и Стив Коэн.

Сторонний гарант вступает в дело после того, как гарантированная цена согласована с консигнантом, и аукционный дом решает для себя, какие риски он хочет снизить этим сотрудничеством. Как личность, так и само наличие стороннего гаранта обычно держатся в секрете, и консигнант может никогда не узнать, что в дело привлекалась третья сторона, – если, конечно, после торгов ему не сообщат об этом газеты. Комиссионные отчисления, получаемые гарантом, не зависят от тех, которые аукционный дом оговорил с консигнантом. Кто станет гарантом, может быть решено посредством своеобразного аукциона, который проводится, если претендентов несколько. В случае если ближе к дате аукциона рынок будет пребывать в упадке, то комиссия, выплачиваемая гаранту, будет выше. Равно как и в случае, если окажется, что аукционный дом анонсировал слишком высокую гарантированную цену.

Существование рынка гарантий со стороны третьих лиц дает аукционному дому возможность «хеджировать» свою минимальную прибыль от продажи любого лота. Представьте ситуацию: аукционный дом гарантирует владельцу картины цену, по его мнению весьма среднюю, скажем 5 миллионов долларов, а затем продает стороннюю гарантию инвестору за 7 миллионов долларов. Если картина будет продана за 7 миллионов долларов или выше, аукционный дом получит гарантийное вознаграждение от консигнанта, заплатит комиссию за гарантию третьей стороне и получит премию покупателя в полном объеме от цены продажи. Если же последняя настоящая максимальная ставка будет ниже 5 миллионов долларов, картина снимается с торгов. Получается, что картину приобрел за 7 миллионов долларов сторонний гарант, владелец при этом получает оговоренные 5 миллионов долларов, а аукционный дом – вознаграждение за гарантию и разницу в 2 миллиона долларов за вычетом комиссии третьей стороне. Комиссия за гарантию третьей стороне – цена страховки на случай неудачного исхода торгов; прибыль аукционного дома в размере 2 миллионов долларов – награда за удачно проведенные переговоры.

Если максимальная реальная ставка попала в интервал от 5 до 7 миллионов долларов, участник торгов получает картину, гарантия на 7 миллионов долларов оказывается невостребованной, а поручитель получает свой комиссионный процент. Все это никоим образом не стесняет в правах внешнего гаранта; если он сам вдруг захотел бы участвовать в торгах за картину, он может сделать это и предложить любую цену, в том числе и ниже 7 миллионов долларов.

Бывает ли такое на самом деле? Один дилер говорит, что, по его мнению, – да, случается, другие считают, что потенциально это настолько выгодно, что странно, если подобное еще не пришло кому-то в голову. Аукционные специалисты не слишком склонны распространяться на эту тему, ведь сторонние гарантии и связанные с ними комиссии – один из наиболее тщательно охраняемых секретов аукционных домов.

В документах, представленных контролирующим органам США в ноябре 2007 года, «Сотби» указал гарантии на сумму 459 миллионов долларов, треть которых была связана со сторонними гарантами. «Кристи», будучи частной компанией, не раскрывает подобной финансовой информации, но резонно было бы предположить, что полученные ими гарантии близки к тому же уровню. Можно предполагать также, что по крайней мере в апрельский (перед крупными аукционами в мае и июне) и ноябрьский пиковые периоды общая сумма гарантий для двух домов составляет чуть более миллиарда долларов, при этом около 250 миллионов долларов покрываются третьими лицами.

Единственный намек на возможное присутствие третьей стороны в качестве гаранта можно найти в предупреждении аукциониста непосредственно перед началом торгов, что некто, имеющий финансовый интерес к выставляемому лоту, возможно, будет участвовать в торгах по нему. Впрочем, аукционист никогда не уточняет, что имеется в виду: гарантия ли третьей стороны, возникшие прежде долговые обязательства перед аукционным домом или взаимоотношения разведенных супругов, один из которых мечтает выкупить фамильное достояние.

Некоторым коллекционерам, чьи имена нам уже встречались, доводилось выступать в роли гаранта. На аукционе «Сотби» в 2004 году при продаже картины Пикассо «Мальчик с трубкой» за 104 миллиона долларов третья сторона (поговаривают, что это был Стив Уинн) взяла на себя гарантии в размере 80 миллионов долларов и заработала на этом поручительстве около 1,2 миллиона долларов. В мае 2003 года Уинн заплатил на аукционе «Кристи» 17,3 миллиона долларов за автопортрет Сезанна. В этой сделке гарантом выступил Стив Коэн, гарантировав 13 миллионов долларов, на сделке он заработал около 400 тысяч долларов.

Практика гарантий, обеспеченных третьей стороной, могла бы быть лишь занятным примечанием на полях истории о жизни аукционного мира, если бы не опасения, что гарант получает возможность влиять на аукционные процессы, участвуя в торгах сам или подсказывая принять участие в них своим клиентам. Дилер, участвующий в торгах от лица одного или сразу нескольких своих клиентов, без малейшего риска может предложить аукционному дому гарантию ниже той цены, которую готов предложить его клиент, и в результате заработать еще и комиссию за гарантию. Если гарант сам участвует в торгах, он в итоге приобретает работу по цене более низкой, чем другие участники, поскольку часть уплаченных за нее денег вернется ему в качестве комиссии за гарантию.

Практика назначать клиенту гарантированную цену, которую он получит в любом случае, стирает грань между дилером и аукционным домом: аукционный дом в такой ситуации также оказывается торговым партнером консигнанта, заинтересованным в продаже. Это невольно заставляет подозревать, что аукционный дом затратит гораздо больше усилий для продвижения лотов, в отношении которых сам он, как гарант цены, имеет финансовый интерес; клиенты же, на работы которых не было предоставлено гарантии, могут оказаться пострадавшей стороной. Представим, что на аукционе продаются три работы Уорхола – одна с гарантией и две без – и коллекционер спрашивает у специалиста: «Какая из трех, по вашему мнению, будет лучшим вложением средств?» Сможет ли специалист сохранить непредвзятость, учитывая наличие гарантий? Консигнанты, которым предоставлены гарантии, надеются, безусловно, что прозвучавший ответ учтет их интересы. По мнению аукционных домов практика гарантирования цен помогает расширить рынок, привлекая на аукцион те работы, которые в ином случае могли бы быть проданы через дилеров.